АСТРОНОМИЯ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА - Геннадий Куртик

Шкалы теневых часов с наклоном строились по тому же принципу, что и шкалы клепсидр (рис. 10). Каждый месяц имел свою шкалу, длина которой была пропорциональна продолжительности дня в этот месяц. На наклонную поверхность наносили обычно только 7 шкал, поскольку каждая могла использоваться на протяжении года дважды. Шкалы делили на одно и то же фиксированное число интервалов, продолжительность которых менялась в течение года. Подразделение шкал на интервалы, соответствующее равным промежуткам времени, производилось, по-видимому, при помощи водяных часов. Шкалы теневых часов, как и клепсидр, со временем устаревали. Сохранившиеся шкалы позволяют приближенно датировать время создания часов (Лурье, 1947; Borchardt, 1920; Sloley, 1936).

Уменьшенные копии водяных и солнечных часов использовались в египетских храмах для вотивных (т. е. приносимых по обету) жертвоприношений. Так, на одном изображении в храме в Луксоре царь Аменхотеп III преподносит богине истины Маат предмет, напоминающий модель водяных часов. Существует параллель этому изображению эллинистического времени в храме в Дендере. По-видимому, здесь мы имеем дело с древней религиозной традицией, детали которой, однако, неясны (Шолпо, 1939; Pogo, 1936, с. 418—422).

Введение 24-часового деления суток.

Установление 24-часового деления суток складывалось под влиянием двух, первоначально не связанных между собой традиций, — определения времени ночью по восходам и кульминациям звезд и при помощи водяных часов и определения времени днем теневыми часами. Объединение этих традиций было достигнуто благодаря водяным часам, которые давали достаточно равномерную и независимую от астрономических явлений шкалу времени, и сопровождалось определенным ростом уровня математической мысли.

Наиболее раннее упоминание о «часах» содержится в одном из текстов пирамиды Униса, последнего царя V династии (XXV в. до н. э.), в котором говорится, что он (т. е. царь) «проясняет ночь и упорядочивает часы» (Faulkner, 1969, с. 101, § 515; Parker, 1978, с, 711). Впервые деление ночи на 12 частей встречается в диагональных календарях времен IX—XII династий. Оно возникло при участии трех моментов: а) календарной системы, в которой год подразделялся на 36 10-дневных недель; б) особого представления о ночи как промежутке полной темноты; в) традиции измерять время ночью по моментам восхода особых звезд, связанных с декадами схематического календаря.

Самое раннее свидетельство о подразделении дня на часы содержится в описании теневых часов из кенотафа Сети I и восходит, по-видимому, к середине II тыс. до н. э. Продолжительность «дня» (т. е. промежутка от рассвета до наступления полной темноты) в этом тексте оценивается величиной 8 + 2 + 2 = 12 часов. Для подобного деления, по-видимому, не существовало других оснований, кроме желания установить симметричное деление для ночи и для дня. Таким образом, текст кенотафа Сети I представляет самый ранний пример деления суток на 24 части. Полученные при этом «часы», однако, имеют неодинаковую продолжительность, меняются сезонно и не связаны с наблюдением восходов и заходов Солнца.

Следующий шаг был сделан в конструкции теневых часов времен Тутмоса III, которые имеют горизонтальную шкалу и предназначаются для измерения 12 дневных интервалов в промежутке от восхода до захода Солнца. Возможно, здесь мы впервые встречаемся с новой трактовкой дня как промежутка, определяемого моментами восхода и захода Солнца. Если это верно, то измеряемые с их помощью интервалы по своему смыслу близки «сезонным часам» эллинистического времени (EAT, I, с. 120—121).

В дальнейшем развитие шло по следующим четырем направлениям.

1. Наблюдая сезонные изменения продолжительности ночи, египетские астрономы нашли, что отношение длин наибольшей и наименьшей ночи в году М/т=14/12. Впервые оно встречается при описании водяных часов в гробнице Аменемхета и затем регулярно используется в конструкции шкал водяных часов, а также в линейных схемах для определения продолжительности дня и ночи (EAT, III, с 46; Pogo, 1936). В одном важном тексте рамессидского периода принято отношение М/т=3/1, которое, как показал О. Нейгебауэр, «абсолютно невозможно для какой-либо местности в Египте, если «день» означает интервал от восхода до захода Солнца». Это отношение, однако, приобретает реальный смысл, если сравниваются промежуток полной темноты в день летнего солнцестояния, как он определялся восходами деканов (~6h), и соответствующий ему интервал в день зимнего солнцестояния (~18h) (EAT, I, с. 119—120). Таким образом, здесь мы опять встречаемся с концепцией ночи, не связанной с моментами восхода и захода Солнца.

2. Изменения продолжительности дня и ночи из месяца в месяц описываются в ряде текстов линейной схемой. В течение первых шести месяцев продолжительность дня (или ночи) возрастает линейно с постоянной разностью от наименьшей величины в день зимнего (летнего) солнцестояния до наибольшей в день летнего (зимнего) солнцестояния, а в течение следующих шести месяцев уменьшается линейно до первоначальной величины. Сохранились таблицы, в которых приведены месячные (или полумесячные) значения продолжительности дня и ночи, построенные согласно этой схеме. Самые ранние таблицы этого типа восходят ко времени Рамессидов (EAT, I, с. 119—120), другие — к Позднему периоду (EAT, III, с. 46). Эти таблицы служили, по-видимому, для построения месячных шкал водяных и солнечных часов. Схемы линейного изменения длины дня и ночи имеют, возможно, вавилонское происхождение, но отражают также влияние местной традиции. Используемые в них отношения М/т отвечают египетским, а не вавилонским определениям длины дня и ночи.

3. Со временем утверждается новое представление о ночи как о промежутке, границы которого определяет заход и восход Солнца. Самое раннее свидетельство об этой идее дают теневые часы эпохи Тутмоса III. Она засвидетельствована также в конструкциях теневых часов с наклонными шкалами, в которых длина дня от восхода до захода разбита на 12 часовых интервалов, а также в схемах линейного изменения длины дня и ночи, где день и ночь содержат неодинаковое число часов, составляющих в сумме 24 часа (EAT, I, с. 119—120; Pogo, 1936; Schott, 1950). Введение новой точки отсчета по Солнцу при определении дня и ночи в соединении с традиционной схемой их 12-часового деления приводило к понятию «сезонных часов» (1/12 части интервала от восхода до захода Солнца), принятого позднее в эллинистической астрономии.

4. Параллельно возникает представление о неизменных часовых интервалах (в эллинистической астрономии их называли «равноденственными», так как они равнялись 1/12 дня или ночи в дни равноденствий), не меняющихся в течение суток или сезонно. Их величина определяется как 1/24 суток, включающих одновременно день и ночь. В основе «равного часа» лежит представление о неизменности величины суток. Впервые подобное деление встречается в упомянутом выше астрономическом папирусе эпохи Рамессидов (EAT, I, с. 119—120; Cerny, 1943), содержащем таблицу продолжительности дня и ночи в часах для различных месяцев схематического календаря. Введение подобной равномерной шкалы, по мнению О. Нейгебауэра, связано с развитием водяных часов, при помощи которых можно измерять любые интервалы на протяжении суток. Несомненно, однако, что здесь происходит также качественный скачок в мышлении. Подразделение суток на 24 равные части — это математическая операция, произведенная над математическим (а не над реальным) отрезком, относительно которого известно, что он не меняется с течением времени. Полученная благодаря этой операции единица носит математический характер. Не удивительно поэтому, что она оказалась полезной позднее при возникновении античной математической астрономии.

Планеты

Наблюдения планет не играли существенной роли в Древнем Египте. Единственное свидетельство о подобных наблюдениях содержится в трудах Аристотеля (О небе, II, 12, 292а), где сообщается о получивших известность в Греции египетских наблюдениях соединений планет друг с другом, Луной и звездами (Waerden, 1974, с. 37). Это сообщение, однако, относится к Позднему периоду и не подтверждается другими источниками. Птолемей в «Альмагесте» не приводит ни одного египетского наблюдения, выполненного ранее греко-римской эпохи.

Самый ранний известный древнеегипетский список планет обнаружен на потолке гробницы Сенмута (см. вклейку). Он включает символические изображения четырех планет кроме Марса. Впервые Марс упомянут среди других астрономических надписей на потолке гробницы Сети I и Рамсеса II (XIII в. до н. э.). Можно думать, однако, что планеты в Египте были известны и в более раннее время. Так, термин «утренняя звезда», применявшийся в поздних текстах для обозначения Венеры, встречается уже в «Текстах пирамид» (Briggs, 1952; Faulkner, 1966). На одной гробнице времен XI династии можно прочесть название Юпитера (EAT, III, с 8—9, 177). Регулярные наблюдения звезд, производившиеся создателями диагональных календарей на рубеже III—II тыс. до н. э., неизбежно должны были привести к открытию планет. Неудивительно поэтому, что позднее их имена нередко встречаются в списках деканальных созвездий (EAT, III, с. 140, 148—149).