Психосоматика лишнего веса. Дело не в еде - Наталья Александровна Щербинина

конфеты – коробками и вообще не страдала от плохого аппетита. Но в жизни бабушки и мамы был военный голод. Мне в красках расписывали, как не было еды, как пятерых детей в военные и послевоенные годы с трудом прокармливали. Бабушка рассказала, как ездила зимой менять какие-то токарные изделия на картошку, свеклу, морковь, а ее проводник на полном ходу поезда выгнал из вагона. И она, бедная, с этим мешком с овощами в руках, держась изо всех сил за поручень поезда, ехала на подножке в сильный мороз несколько десятков километров… Эта очень страшная история и еще много других таких же из их голодной жизни в моей памяти сохранились. Моя 78-летняя мама до сих пор боится голода».

«Все свое детство мы жили небогато, мама на заводе в три смены вкалывала, отец тоже. Главное, чтобы дитятко с голоду не померло. Все давали самое вкусное и сколько хочешь. Итог: перед первым классом поставили ожирение и прописали диету. Но родители так любили свою красавицу, что «на фиг этих врачей». И летом в деревне я ела больше всех и быстрее всех и все, что скажут, потому что я ждала заветный – не поверите что – флажок! И мне каждый раз его обещали сделать, когда дрова допилят. Стоит ли говорить, что флажка не было никогда? Потом обещали: кто больше съест – того женихи любить будут. И, главное, это работало! Я была пухлая, видная и выглядела старше своих лет, поэтому деревенские парни бегали за гарной дивчиной».

«В 1991 году, в моем младенчестве, у мамы не было молока. Смесей было мало, и выдавали редко. Кормили чужим молоком, и бабушка собирала смеси по соседним городкам, когда была в командировках. Даже доходило до того, что кормили просроченными смесями, потому что ничего другого не было, до прикорма дотягивали, как могли. Мама до сих пор вспоминает со слезами это время. В детстве я была упитанным ребенком, но не толстым. А потом, во время учебы в институте, мне абсолютно нечего было есть в общежитии, были только чай и кофе, голодала даже иногда по паре дней. И мне так кажется, что с того момента я начала набирать вес».

«Боязнь голода меня преследует всю жизнь. Я даже это не замечала, хотя худая всегда была и меня постоянно хотели откормить. До сих пор так!

Голодала моя бабушка. Она мне в детстве рассказывала свои истории из жизни. Например, их лошадь была такая худая, что не могла даже пахать. Когда муки было с ладошку, она добавляла воду, отруби, немного травы и делала лепешки. А при этом у нее на руках был младенец и молока у нее не было. Не знаю почему, но я чувствую ее пережитые кошмары очень сильно».

«Дед вырос в военное время. Никогда не ел зелень, которую мы предлагали класть в блюда, и даже ругался: мол, наелся травы в войну. У них на первом этаже была квартира в пятиэтажке, а под ней – подпол на всю эту площадь. И в нем он всегда хранил бочки с засоленными овощами, капустой, банки с вареньем. И еще мешками закупали сахар и муку. Держали пасеку – дача огромная была. При этом я не могу вспомнить, что ела ягоды с грядки, – все сразу пускали на варенье. В памяти остались только бабушкины пироги и облепиховое варенье. За грибами в лес ходили регулярно, целую ванну перерабатывали, жарили картошку с ними, солили. Никогда не забуду, как я маленькая отрезала кусочек ткани и сшила для куклы платье из голубого плюша. Меня отругали, но не поняла, почему. А когда спросила, мне ответили: «А вдруг война?» С тех пор у меня плюшкинизм процветает, люблю впрок что-то брать. Но пытаюсь с этим бороться».

Человек, у которого генетически вшита необходимость быть полным, будет стремиться к тому, чтобы таковым СТАТЬ. Услышьте разницу:

– Стремиться стать полным: «Я не понимаю, почему я так просто набираю вес / почему меня тянет на калорийные продукты, – что-то НЕ ТАК».

Быть полным «генетически»: «Все СПРАВЕДЛИВО – у нас же все в семье полные».

Состояние несправедливости происходящего вокруг может наделить вас огромным ресурсом к действиям. Ибо, пока все хорошо, шевелиться смысла нет: все же так, как и должно быть, «по правде». И лишь в тот момент, как человека перестает устраивать то, что есть в действительности, тогда он по-настоящему готов к переменам.

Попробуйте вспомнить и отследить следующие моменты вашей жизни:

Из сообщений участниц курса «Дело не в еде»

«Мне мое тело стало нравиться в переходном возрасте, когда я стала вытягиваться и стройнеть на фоне моих одноклассниц, которые, наоборот, округлились. Я тогда себе очень нравилась. Это было лет в 15. Когда я забеременела в 19 лет и во время токсикоза есть могла только зеленые кислые яблоки и бруснику, мне тоже это все нравилось. Но это были 1990-е годы, когда еды в принципе было мало. Муж работал один, я сидела дома с маленькой дочкой, и раз в месяц мы ходили к его родителям встречать свекра, вернувшегося с вахты с Севера. Это был праздник живота! И тогда мне хотелось наесться впрок. Прошло уже много времени, но я не могу ничего оставить на тарелке, даже когда наелась. Мне тяжело выбрасывать еду. Кстати, только сейчас вспомнила, что и папа у меня такой же: он все куриные косточки обсосет так, что даже собаке нечего отдать».

«Да, я очень четко помню тот момент (вплоть до того, во что я была одета), когда мои бабушка и мама обсуждали, в чью я пошла породу. Они называли имена, которых я не знала. Но помню, что они выяснили два факта: 1) что у меня ноги «крестом», как у какой-то бабки; 2) что я буду такой же толстой, как эта бабка. Они наверняка думали, что я вообще не понимаю, о чем они говорят, ведь мне было всего четыре года, но как же сильно у меня в голове это отпечаталось. И эта установка была со мной на каком-то неосознанном уровне. Пора избавляться от подобного хлама!».

«Первый раз я начала переживать где-то лет в 9, когда одноклассница заявила, что я не должна носить брюки, так как. у меня жирные ноги. На фотках я сейчас вижу стройную девочку, но не спичку.

В 9 лет я как раз перешла в другую школу и начала