Всё ещё Люблю (СИ) - Андрианова Лидия

Даня в свои еще детские годы отнесся с пониманием к маминому отсутствию. Он знал, что я работаю, и хоть скучал по мне, вел себя замечательно.

Да и вообще, после смерти Егора наш сын стал более спокойным.

Причиной моей занятости послужило требование покойного мужа. Заручившись, по совету поверенного, помощью Давида Рустамовича, я начала действовать.

Самым простым было собрать совет акционеров. А вот уговорить их позволить мне стать генеральным директором, даже имея пятьдесят два процента акций, без своевременной помощи мне, скорее всего, не удалось бы. Только благодаря тому, что Давид Рустамович хорошо меня подготовил, я сумела донести акционерам правильные мысли и планы насчет дальнейшей деятельности корпорации.

По-хорошему, генеральным надо было ставить самого Давида Рустамовича или другого опытного руководителя. Но не меня. Я слишком многого еще не понимала, во многом не разбиралась. Но я решила не отчаиваться и не сдаваться.

Желание и упорный труд помогут устранить пробелы в знаниях. Тем более у меня оказалась надежная поддержка. Тот же Давид Рустамович подобрал мне хороших специалистов разных отраслей, которые ежедневно вводили меня в курс дела. Обучали, направляли, подсказывали.

Хоть и медленно, но дело продвигалось. К концу второго месяца я стала куда лучше разбираться в обязанностях гендиректора. И сама удивилась, насколько меня увлекла эта работа. С каждым днем я все больше погружалась в дела корпорации и с каждым днем чувствовала себя увереннее. Словно нашла свое место.

Это было странное чувство, но безумно приятное.

В свой первый выходной за два с половиной месяца я решаю наведаться в салон красоты. Мне давно пора привести в порядок ногти и волосы. Не помешало бы еще и на массаж сходить, спина последние дни стала болеть, но это в другой раз. Вторая половина выходного будет посвящена Данилу. Я обещала сыну свозить его в детский игровой комплекс.

Предварительно записавшись к своему любимому ногтевому мастеру, которой я вот уже три года как неизменно доверяю свой маникюр, стала собираться к поездке.

Чмокнув на прощание сына и Валентину Петровну, выхожу из дома и сажусь в машину.

Андрей давно выучил маршрут до салона, поэтому мне достаточно только сказать, куда мы едем, как он заводит машину и трогается с места.

Стоит только отъехать от дома, как раздается звонок. Смотрю на экран телефона и тяжело вздыхаю.

Звонит мама.

С момента оглашения завещания Егора она почти ежедневно названивает мне. Даже домой ко мне без предупреждения заявлялась, так как я не брала трубку. Благо меня она не застала.

Общаться с ней желания не было от слова «совсем». Я знала, чего она хочет. Денег. Она все еще надеется, что я отдам отцу акции корпорации Егора.

На то, что я не могу этого сделать, да и не хочу уже, ей глубоко плевать.

Я разговаривала с отцом. И он сам отказался от каких-либо денег моего мужа. Сказал, что все деньги Егора принадлежат мне и внуку. И ему ничего не нужно. Компания отца снова стала набирать обороты, вышла на международный рынок, и нехватки денег у них сейчас нет.

Но для матери денег много не бывает. Ей постоянно мало.

Не став снова сбрасывать звонок, принимаю вызов.

— Да.

— Наконец-то ты соизволила ответить на звонок матери! — без приветствия с возмущения начинает родительница. — У тебя совсем совести нет, Александра! Я два месяца до тебя не могу дозвониться!

— Я была занята, мама.

— Так занята, что не нашла времени поговорить с матерью?!

— Да, именно так сильно была занята, — немного раздраженно отвечаю я.

— И чем, позволь узнать?

— Ты прекрасно знаешь чем, мама. Я говорила с отцом и очень сомневаюсь, что он тебе ничего не рассказал.

— Рассказал, конечно! — фыркает мать. — Но я не понимаю, что за дурь тебе в голову пришла? Зачем ты лезешь в то, чего не понимаешь? Управление таким бизнесом — мужское дело. Тебя там растопчут, дорогая.

Оо… началось… Мнимая забота во всей красе.

— Во-первых, это не дурь, мама. Я выполняю условие Егора. А во-вторых, никто меня не растопчет. Я достаточно образованна, чтобы понимать, куда мне стоит соваться, а куда нет. К тому же я работаю не одна. Мне помогают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто лучше твоего отца может тебе помочь? Отдай управление корпорацией ему вместе с акциями. Ты ведь знаешь, что он справится лучше, — стоит на своем мать.

— Папа отказался. Ему не нужны деньги Егора и его бизнес.

— Это он не подумал. Я поговорю с ним. Вот увидишь, он обязательно согласится.

— Я уже приняла решение, мама. Я сама буду руководить корпорацией Егора. И ничего не стану никому отдавать. Давай закончим этот разговор.

— Ты неблагодарная! Мы тебя вырастили, дали тебе самое лучшее образование. Ты ни в чем не нуждалась. Как тебе не стыдно так с родителями поступать?! У тебя было всё!

— Всё, кроме любящей матери, — не сдержавшись, говорю я.

— Что?! Я всегда тебя любила.

— Нет, мама. Ты любила и до сих пор любишь только деньги! Ты ни разу не спросила меня, как я себя чувствую после смерти Егора. Нужно ли мне что-то.

— Зачем спрашивать-то? Егор был не лучшим мужем, тебе без него только лучше стало.

— Да неужели? Не лучшим мужем? Так почему ты постоянно так его восхваляла?! — все внутри просто трясется от нарастающей злости.

Лучше бы я и дальше игнорировала её звонки.

— Александра, к чему теперь ворошить прошлое? Его нет. Ты свободна.

— Знаешь что, мама?! Мне пора, — не слушая её возражений, отключаюсь.

Меня душат обида и злость. Как мать может быть такой равнодушной к судьбе собственного ребенка? Она ведь только что сама подтвердила, что Егор был плохим мужем. Так почему она всегда отчитывала меня, обвиняла, в том, что я не хочу наладить отношения с мужем?! Ни разу она не

поговорила со мной по душам. Не поддержала. Не помогла с Даней, когда он родился.

Зато как я стала неприлично богата, благодаря наследству Егора, так вот она. И любила меня, оказывается, всегда. И все для меня делала… Прямо лучшая мать на свете.

С силой сжав айфон в руке, шумно выдыхаю.

В памяти снова всплывает воспоминание прошлых лет.

***

Тогда

Мы с Егором приехали на ужин к моим родителям. И пока отец с моим мужем обсуждали дела, я отправилась в свою бывшую комнату. Мне хотелось побыть одной. Вспомнить то время, когда я была счастлива и свободна.

Там меня и застаёт мама.

— Ты чего здесь спряталась? И чего лицо такое кислое? — изящно присаживаясь на кровать, на которой я лежу, спрашивает она.

— Хотела побыть одна, — так же, как и до ее прихода, смотря в потолок, отвечаю ей. — А чему радоваться?

— Как чему?! Жизни! Ты молода, красива, богата. У тебя муж Аполлон, на зависть многим!

— О, да… — не разделяя её восхищения своей жизнью, уныло произношу я. — Муж у меня просто мечта! Такой заботливый — что тошно!

— Дорогая, тебе не кажется, что ты сама виновата в том, что Егор так к тебе относится? — обвинительно интересуется мать.

— Я виновата? — поворачиваю голову в ее сторону. — В чем? Я не хотела за него замуж. Он меня заставил!

— Ну и что? Подумаешь, заставил! Тебе в мужья не старик достался. А красивый молодой мужчина. И если ты проявишь женскую мудрость и мягкость, то сможешь приручить его. Он еще с твоих рук есть будет и преданно в глаза заглядывать. Будь с ним помягче и поласковее. В постели хорошо удовлетворяй, и будет тебе тогда счастье.

Только от одной мысли о близости с мужем меня передергивает. В памяти еще слишком свежо воспоминание о брачной ночи. Три недели — недостаточный срок, чтобы забыть. Да и как тут забудешь, когда мой дорогой муж каждую ночь требует супружеский долг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К тому же приручить такого, как Егор, невозможно. Он из той породы, которая не поддается дрессировке.

— Не хочу я через себя переступать. Я его не люблю.

— Никто тебя любить и не заставляет, — недовольно фыркает мама. — Тебе пора повзрослеть, дочь. Ты рассуждаешь как капризный ребенок. Хочешь быть счастливой — дай Егору то, чего он хочет!