План создания Новой экономики. От воображаемого богатства к реальному - Дэвид Кортен

«Секьюритизация[14] – выпуск высококачественных облигаций и акций – стала самым эффективным двигателем по созданию материальных ценностей и нынешней мировой экономики. Финансовые бумаги выросли до того уровня, при котором их цена превышает общую стоимость ежегодно выпускаемых товаров и услуг. Скоро они будут стоить больше, чем двухгодичный объем продукции. Пока политики сосредотачиваются на торговых балансах и интеллектуальных правах, эти финансовые инструменты уже сегодня являются ведущим компонентом богатства, так же как и его быстрорастущий источник производства.

Исторически так сложилось, что именно производство, экспорт и прямые инвестиции приносили прибыль, обеспечивающую процветание. Материальные накопления создавались, когда часть прибыли направлялась от потребления в инвестиции в области строительства, машиностроения и технологических инноваций. Общества аккумулировали богатство медленно, от поколения к поколению. Сейчас многие общества, а практически и весь мир, узнали, что представляет собой процесс непосредственного создания богатства. Новый подход требует, чтобы государство шло по пути увеличения рыночной ценности акций производственных активов. [Выделено курсивом в оригинале]. <…> Богатство создается также способом, при котором деньги, иностранные или местные, находятся в обороте фондового рынка страны и повышают котировки ценных бумаг. <…>

В настоящее время материальные ценности формируются посредством того, что менеджеры предприятий отдают преимущество по выплатам компенсаций акционерам и держателям ценных бумаг. Чем больше компенсация, тем больше акции и облигации оказывают воздействие на финансовые рынки. <…> Задача экономической политики увеличить рост доходов, таким образом, не сопряжена с расширением производства товаров и услуг, за исключением второстепенных целей» [3].

Профессор Эдмундс говорил правительственным чиновникам, что им не следует больше переживать за увеличение богатства путем выработки национального продукта – процесс, который действительно приносит реальную пользу. Им следует отложить все это в сторону. Они могут влиять на рост национальной экономики эффективнее, с меньшими усилиями, через повышение стоимости вкладов и активов так, что инвесторы могут играть ими на фондовых биржах и раздувать их ценность, создавая гигантские фондовые пузыри.

Изредка я сталкивался с классическими примерами общепринятой уверенности (видимо, глубоко укоренившейся на Уолл-стрит) в том, что раздувание этих фондовых пузырей создает реальные материальные ценности. Очевидно, что даже редакторы «Foreign Policy» и их обозреватели просмотрели то, что я вкратце назвал «Ошибкой Эдмундса». Фондовые пузыри создавали только фантомное богатство, которое увеличивало притязания акционеров к общественному реальному богатству и понижало ценность требований всех остальных. Изначально ошибка принадлежит не Эдмундсу, но его статья в «Foreign Policy» «одолжила» ее новому интеллектуально-респектабельному сообществу и, как было замечено выше, очевидно, взбаламутила сознание обитателей Уолл-стрит.

Политика предпочтений в сфере фантомного богатства

За последние десятилетия Федеральный резерв объединился с Министерством Финансов США, и банки Уолл-стрит отдали приоритет производству фантомного богатства, а не созданию реального. Федеральная резервная система (Fed)[15], скорее, преследовала политику создания дешевых денег, чтобы поощрять биржевые займы для поддержки продолжающейся инфляции, чем предпринимала какие-то попытки сдержать фондовые пузыри, наподобие акций технологических компаний 1990-х годов и пузырей на рынке недвижимости и жилищного строительства 2000-х годов. Возрастающие мощь и прибыль Уолл-стрит служили демонстрацией успеха этой политики.

Тем временем индустриальный сектор США был опустошен, поскольку все производство перетекло в страны с дешевой рабочей силой с целью увеличить цены на акции. Зачастую Уолл-стрит искусственно взвинчивала цены на акции «своих» компаний, что потом давало ей возможность выкупить другие компании. Эти высокоценные акции позволили, например, «WorldCom»[16] купить МСI[17] и множество других компаний. Позднее рынок обрушился, и «WorldCom» обанкротилась. Фондовые пузыри сыграли значительную роль в последующем крахе рынка.

Бум на субстандартное ипотечное кредитование[18] был основан на создании переоцененных акций, которые служили поддержкой для новых займов, а они, в свою очередь, были нужны для создания еще более переоцененных акций. Когда начали лопаться пузыри, федеральная помощь, чтобы сохранить финансовые институты с избыточной задолженностью, стала искать другие ресурсы перераспределения ценных бумаг.

Статья Эдмундса напомнила о диалоге, который состоялся у меня несколько лет назад с малазийским министром лесного хозяйства. Он сказал со всей серьезностью, что Малайзии было бы выгодней однажды спилить все свои деревья и выручку положить на процентные счета, потому что проценты растут быстрее деревьев. В моем воображении возникла картина бесплодного и безжизненного малазийского пейзажа, однообразие которого нарушают лишь банки; их компьютеры радостно стрекочут, подсчитывая проценты на банковских депозитах. Это как раз тот вид бедствия, к которому ведет ошибка Эдмундса.

Журналист и бывший политтехнолог, принадлежавший республиканской партии, Кевин Филипс, в своей книге 2008 года «Плохие деньги» заметил, что статья Эдмундса широко обсуждалась на Уолл-стрит, и предположил, что именно она послужила импульсом к секьюритизации жилищной ипотеки [4]. Если так, то эта статья действительно является одной из самых влиятельных в истории академических работ.

Не имеет значения, кто или что спровоцировало секьюритизацию жилищной ипотеки, – как бы то ни было, логика Эдмундса составляет стержень логики Уолл-стрит. Проблемы производства и окружающей среды, интересы рабочих и сообществ оставлены без внимания. В приоритете ориентир на стимуляцию рыночных цен и финансовых бумаг во что бы то ни стало. Крах субстандартных ипотечных займов был чрезвычайно дорогостоящим тестом этой ущербной теории.

После атаки террористов в сентябре 2001 года Федеральный резервный фонд США искал средство противодействия результатам экономического краха – падению процентных ставок. К июлю 2003 года они опустились до 1 процента, что было ниже уровня инфляции. Отрицательная стоимость займов компенсировалась пузырями жилищного строительства и всплеском деятельности по предоставлению кредитной помощи. Уолл-стрит инвестировала банки, изобретавшие креативные инструменты для оправдания инкассирования[19] своих собственных гонораров, позволявшие им переложить риски на других и удерживать свои позиции, несмотря на «ядовитые активы», зафиксированные в собственных бухгалтерских книгах.