Пойманная в сети - Дорис Уайли

Ее глаза, беззащитные и доверчивые, встретились с его глазами. Она снова негромко всхлипнула, и он обнаружил, что целует слезы, текущие по ее щекам.

— Все в порядке! Ну что ты! Успокойся!

Ее руки крепко обняли его за шею, и полотенце медленно поползло вниз. А он был только в плавках и сандалиях, ее горячее тело прижалось к нему. Обнаженная грудь словно орудие пытки прикоснулось к его груди, и соски, такие твердые и такие искусительные, оказались совсем рядом. Его губы нашли ее губы, и она страстно вернула ему поцелуй.

Он терял контроль над собой. Полотенце упало на пол, и они, вытянувшись, уже лежали поверх роскошного стеганого покрывала на широкой кровати.

Казалось, она понимает, что он делает, отвечая поцелуем на поцелуй, проводя дрожащими пальцами по его плечам и спине. Его поцелуи становились все жарче, находя то нежную шелковистую кожу шеи, то груди, такие раздражающе манящие. Она, выгибаясь, прижалась к нему, мягкая, податливая, сладостная, желанная!

Он был зачарован женщиной, которую держал в объятиях. Тубы и язык снова и снова блуждали по ее телу, и он все больше жаждал интимной близости; прикосновения ее пальцев становились все более эротичными, вскрики — влекущими, а теплота желанного тела — нестерпимой. Она стонала, с ее губ слетало его имя…

Он мог бы утонуть в ней гораздо быстрее, чем в океане. Запах ее душистых волос приводил его в неистовство. Но он не торопился, хотел, чтобы и она желала его с той же яростной, лихорадочной силой, как и он. И ему чудилось, что так оно и есть.

Он не брал ее, пока мог устоять перед этим вихрем вскриков и стонов. И когда взял, то был потрясен остротой наслаждения, которое она подарила ему. Конечно, она догадывалась, что будет ощущать и нечто невероятно сладкое, и очень болезненное. Но она тянулась к нему, стиснув зубы, и он шептал ей что-то, нежно целуя и лаская ее. Через мгновение она снова была с ним, боль утихла, и опять вспыхнул огонь страсти, такой яростный…

Рок чувствовал себя так, будто никогда прежде не занимался любовью. Все было легким, летуче-взрывным, потрясающим. И таким сладостным. Но как только жар в его теле начал остывать, он готов был умереть от стыда. Дочь Давенпорта! Которую он так упорно избегал. Дубина!

Он желал ее с самого первого мгновения, когда она столь изящно и грациозно вошла в его жизнь. Но почему она не предупредила, не намекнула?.. Когда восторг и возбуждение прошли, вдруг разозлилась и она, заявив, чтобы он не слишком-то задирал нос.

— Ты мне ничем не обязан, — заверила она его, пытаясь натянуть на себя покрывало.

Она могла быть чертовски высокомерной, когда хотела.

— Дело не в том, кто кому и чем обязан, — огрызнулся он тоже зло, — дело в том…

А в чем было дело, он и сам не знал.

— Можешь не опасаться моего отца!

— Я что, мальчик?

Она тяжело вздохнула и отвернулась.

— Я знала, что хочу тебя, поэтому и вела себя отвратительно. В ту ночь, которую ты провел на берегу, я так ревновала. Вот почему…

— Договаривай.

— Вот почему уронила горячие яйца тебе на колени. И ледяной водичкой облила по той же причине. Я не хотела, чтобы ты был с другой женщиной.

Заинтригованный и польщенный, он начал смеяться. В ту же секунду она снова очутилась в его объятиях. И волшебство снова повторилось, более сильное и страстное.

Она не хотела ничего говорить отцу, но к концу недели ложь, молчание стали беспокоить Рока. И он заявил: или все, или ничего. Он любил ее и думал, что и она любит его. Они должны пожениться.

Она не стала спорить с ним, только улыбалась, и ее прекрасные глаза завораживали его. За всю жизнь он ни с кем не был так счастлив…

Но все меняется.

Рок стоял, облокотившись о поручень.

Солнце закатилось. На небе стали появляться звезды. Все краски дня исчезли, остался лишь слабый звездный свет.

Так было тогда, так и теперь, напомнил он самому себе.

На корабле все затихло — ни звона посуды, ни шагов, ни разговоров. Стой он здесь, у поручня, хоть целую вечность, команда не нарушила бы его одиночества.

Все ушли спать, догадался он. Оставили наедине с его мыслями. И что же теперь ему делать, удачливому парню? Он оставил Мелинду в своей каюте. Там чертовски мягкая постель. Она, наверное, давно спит.

От этой мысли зачастил пульс, и Рок едва слышно застонал. Да, чертовски хорошая постель. Иногда он забывал их столкновения, но только не ночи, проведенные с Мелиндой. Он навсегда запомнил дурманящую шелковистость ее кожи, запах блестящих золотистых волос, изгибы ее тела, упругость ягодиц.

Х-м, удачливый парень! И до чего он теперь докатился! Оставил бывшую жену в собственной удобной каюте, где она, вероятно, сладко спит, а сам неприкаянно бродит по палубе и страдает.

Но она не спала.

Дверь его каюты с легким скрипом приоткрылась, потом распахнулась.

На пороге стояла Мелинда.

Несколько долгих мгновений она была неподвижна, затем проскользнула на палубу и снова прислушалась.

Никого! Прекрасная морская фея с довольным видом направилась к трапу, ведущему в жилой отсек.

Медленно, очень медленно он последовал за ней.

Неужели она проголодалась и сделает налет на камбуз, когда вся команда отдыхает?

Но нет. Маленькая ведьма двинулась к трапу, спускающемуся на нижнюю палубу. Туда, где находится гидролокационное оборудование.

Он молча крался за ней по пятам. Остановившись перед гидролокатором, она наклонилась, разглядывая экран. Он стоял сзади, едва не касаясь ее.

Похоже, у нее перехватило дыхание, и она бросилась бежать. Инстинктивно. Он кинулся вдогонку, поймал ее у трапа и потянул вниз.

Она потеряла равновесие. Он тоже не устоял на ногах.

И оба грохнулись на палубу.

Глава 3

Она упала раньше его и сильно ударилась, а он растянулся сверху. На фоне зеленоватого света, излучаемого гидролокатором, ее глаза сверкнули бешенством.

В этот момент он мог бы почувствовать приязнь и симпатию к ней, если бы она не шпионила!

— Ну, разве это не романтично? — спросил он вкрадчиво.

— Романтично?! Ты чуть не переломал мне все кости!

— Сочувствую. Твои кости были бы целехоньки, если бы оставались там, где им положено быть?

— Может быть, ты позволишь мне встать?

Он чувствовал знакомую влекущую теплоту, улавливая каждое движение этого упоительного тела. Даже испытывая желание придушить ее, больше всего ему хотелось сорвать с нее нехитрую одежду и заняться любовью здесь, купаясь в призрачном звездном свете.

— Шпионов вешали регулярно на протяжении всех веков, как ты знаешь, — вместо этого сказал он. Сказал вежливо и поучительно. — Пытали, а уж затем вешали. Или, может быть, расстреливали…