Песня сердца - Сильвия Соммерфилд

Он решил побывать на представлении, прежде чем встретится с Уинтер Степлтон, а до театра немного отдохнуть и привести себя в порядок.

Ровно в четверть девятого Бред был у театра. В ожидании, когда откроют двери, он разглядывал собиравшуюся публику. Судя по разговорам, Уинтер Степлтон оставила неизгладимый след в душах местных театралов, а уж голос, как утверждали ее восторженные почитатели, был просто ангельским.

Двери наконец открылись, и публика устремилась в зал. Бред выбрал место, откуда хорошо была видна сцена и при необходимости хватило бы нескольких шагов, чтобы оказаться рядом с ней.

Тяжелый занавес еще не поднимался, и в свете рампы тени совершали свой причудливый танец на густо-красной, цвета виноградного вина, ткани. Внезапно Бред почувствовал, что ждет предстоящего театрального действа с нетерпением и даже с некоторым волнением.

Но вот, откинув уголок занавеса, на сцене появился высокий худощавый человек.

– Леди и джентльмены! – Его хорошо поставленный голос был слышен во всех уголках театра. – Добро пожаловать на прощальное представление «Товарищества странствующих артистов». Мы были несказанно счастливы радовать вас своим искусством и с грустью расстаемся с вами. Сегодня – наш прощальный вечер, и мы питаем скромную надежду сделать его для вас незабываемым. – Он сделал торжественную паузу. – Мистер Роберт Доббс. Монолог из бессмертной трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта». Леди и джентльмены, встречаем мистера Роберта Доббса.

Взрыв аплодисментов лучше всех слов сказал о том, что жители Беннета успели полюбить мистера Доббса.

Открывший представление мужчина был худощав, но мистер Доббс его превзошел. Он и в самом деле, казалось, мог упасть от порыва ветра. Однако когда мистер Доббс заговорил, нелепый и смешной человек исчез и вместо него явился маг, красотой и силой своего голоса зачаровывавший публику. Сладкозвучный и страстный поток поэзии Шекспира обрушился на зал, и Бред, захваченный этим волшебным потоком, совершенно забыл, зачем он сюда пришел. Наконец удивительный человек умолк, наступила тишина, взорвавшаяся через минуту аплодисментами.

Вновь появился конферансье.

– А теперь, леди и джентльмены, номер, именно ради которого многие из вас сюда пришли. Наш обожаемый соловей, наша дорогая мисс Шелби Вейл!

Бред не удивился, услышав незнакомое имя: конечно, разумнее скрываться под вымышленным именем. Свет погас, и в наступившей темноте и тишине Бред словно кожей чувствовал взволнованное ожидание зала. Внезапно на сцену упал луч света, и в центре яркого круга появилась певица. По залу прошелестел звук, похожий на общий порывистый вздох. Неожиданно волнующее и щемяще-сладкое чувство охватило Бреда. От волнения у него перехватило дыхание и заколотилось сердце.

Девушка стояла на сцене, будто окруженная золотистым сиянием. Ее волосы, напоминавшие переливающееся под солнцем море пшеницы, свободно струились по плечам. Темно-зеленое платье подчеркивало теплый цвет кожи.

Откуда-то из темноты, как из небытия, мягко зазвучала гитара. Раздался сочный, глубокий голос.

Бред слушал песню так, будто она предназначалась ему одному.

Настоящая любовь доступна только мужественному сердцу, готовому к страданиям.

Ибо настоящая любовь может причинить мучительную боль.

Судьба дарит встречи, объятия, поцелуи, щедро осыпает богатством.

Чтобы потом отнять все, оставив, как пепел после пожара, горечь сомнений.

Но настоящая любовь и пересилить боль поможет, и перенести страдания.

Ибо настоящая любовь закаляет сердце, укрепляя его мужеством, о которое разбиваются невзгоды судьбы.

Последние звуки чарующей песни зал дослушал стоя. Когда проявления восторга немного утихли, на сцену вынесли стул и из темноты певице подали гитару. Девушка села, легко провела рукой по струнам, и Бред вновь забыл обо всем, кроме волшебного голоса поющей женщины. Красота артистки – красота редкая, даже мучительная, и удивительный голос заворожили его.

Наконец певица встала, легко поклонилась и скрылась за кулисами. Колдовство окончилось. Зал сотрясался от оваций. На сцену летели цветы и монеты – от доллара до золотых слитков на сотню долларов.

Бред очнулся. Все это и впрямь интересно, но дело остается делом, напомнил он себе, и от того, насколько он справится с задачей, зависит его жизнь.

Не дождавшись конца представления, Бред пробрался за кулисы и в том беспорядке и суете, что царили на заднем дворе храма искусств, с трудом нашел комнату артистки Шелби Вейл.

На стук ответа не последовало, и Бред, аккуратно повернув ручку, приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было заглянуть в комнату. Перед большим зеркалом, застыв, будто в колдовском сне, сидела та, что назвалась Шелби Вейл. Бред вновь почувствовал магическое влияние артистки, но тут же решительно взял себя в руки и, широко открыв дверь, постучал еще раз, сообщая хозяйке комнаты о своем приходе. Девушка с улыбкой обернулась, но, увидев незнакомца, удивленно распахнула глаза.

– Приветствую вас, мисс Уинтер Степлтон, – уверенно начал Бред.

– Вы ошиблись, сэр, мое имя Шелби Вейл, – не моргнув глазом ответила девушка.

Бред отдал должное ее самообладанию.

– Сейчас не время для шуток. Я знаю, кто вы, и проделал долгий путь, чтобы просить вас вернуться домой. Я буду сопровождать вас.

– Вернуться? Повторяю, меня зовут Шелби Вейл, и я даже не знаю, о чьем доме вы говорите. А теперь извините, но я должна собираться.

Бред сунул руку в карман и вытащил фотографию.

– Это вы?

– Откуда у вас моя фотография?

– Ваш отец дал мне ее, чтобы я нашел вас и привез домой. Итак, когда вы будете готовы?

– Вы думаете, достаточно помахать моей фотографией, – засмеялась она, – чтобы я поехала с вами, даже не зная куда?

– А разве вы отказываетесь? – не растерялся Бред.

– Мой отец умер два года назад, – отчеканила мисс Шелби, – и я не Уинтер Степлтон. Я Шелби Вейл. И я, – ее прямой и твердый взгляд будто уперся в его зрачки, – никуда с вами не поеду ни сейчас, ни когда бы то ни было.

– Слушайте, мисс Степлтон. Я все равно доставлю вас домой. Выбирайте сами, добровольно или, – он усмехнулся, – мне придется привязать вас к седлу моей лошади.

– Вот как! Не слишком ли много вы на себя берете?

– Нет. Столько – сколько нужно.

– Я никуда не поеду.

– Нет?

– Нет. Если вы вздумаете похитить меня, вряд ли горожане будут благосклонно наблюдать, как вы прогуливаете меня, привязав к седлу лошади, мистер…

– Коул. Бред Коул.

– Итак, мистер Коул, сделайте милость, уходите. А я постараюсь забыть о вашей бестактности.