Секретная битва спецслужб - Сергей Зверев

– Я с удовольствием, только боюсь, сердце не выдержит такого удара никотином! – улыбнулся Арсений Макарович. – Так что либо открывай окна, либо пошли отсюда на свежий воздух!

– Окна?! – оторопел Антонио. – Ты надо мной издеваешься? Да они не открывались со времен Великого потопа! Пойдем в конуру к моему заму, там тебе точно понравится! Бросай свои шмотки здесь, никуда они не денутся.

Хлопнув дверью так, что вздрогнули стены, толстяк проворно двинулся вперед, увлекая за собой своего гостя. Вертлужный с удовольствием отправился за ним: дышать табачным дымом дольше было для него слишком мучительно.

Преодолев коридор, приятели вошли в дверь, на которой висела вполне респектабельная табличка с названием авиакомпании, выполненная золотом. Да и помещение, куда они попали, было, не в пример кабинету Эрмосы, приличнее: в нем нашлось место и секретарше с ярким маникюром, и мягким стульям для посетителей, и даже журнальному столику с кипой цветастых таблоидов. Все это разительно отличалось от каморки Антонио Эрмосы, где у обычного человека шансов выжить просто не было.

Бесцеремонно ворвавшись в светлый кабинет своего помощника, толстяк протопал через него к потайной двери, не обращая внимания на вскочившего в изумлении щеголеватого молодого человека в костюме кофейного цвета. Эрмоса лишь махнул рукой, мол, сиди, не отвлекайся. Вертлужный, стараясь не отстать от приятеля, шедшего впереди, подобно ледоколу, на ходу извинился, чуть не споткнулся о персидский ковер, но успел заметить, как заместитель, сообразив, что к чему, облегченно упал в свое кресло.

Понятно стало, куда так стремился Эрмоса, когда они очутились на затененном балконе с видом на летное поле. Установленная там легкая мебель оказалась как нельзя кстати, как и появившаяся следом девушка с подносом, на котором она принесла пару бокалов, графин с содовой и бутылку джина. Похоже, церемония встречи важных гостей была отработанной. Владелец аэропорта для того и выделил своему помощнику это место, чтобы в подобных случаях не пришлось краснеть за свою конуру. Хотя слово «краснеть» к Эрмосе было неприменимо, потому как его лицо постоянно имело цвет спелого томата.

Пропустив стаканчик и переждав взлет очередного лайнера, который заглушал все вокруг, хозяин покачал головой:

– Слушай, Арсенио, прошло всего два года, а кажется – целая вечность. Где ты пропадал все это время? Небось объездил кучу мест?

Вертлужный знал о парадоксе Эрмосы – владея десятками самолетов, сам он почти никуда не летал и страшно огорчался этим. Как-то не складывалось, и все тут.

– Ничего интересного, Тони! – Вертлужный не стал вызывать зависти у собеседника. – А вот у тебя здесь наверняка многое изменилось. С каких это пор у тебя паркуются американские вояки?

– А, ты об этом? – Толстяк лениво махнул рукой в сторону стоянки, где темнел «Геркулес». – Пришел ко мне человечек из их посольства, принес выгодный контракт. А мне особенной разницы нет, кто деньги платит. Они ведь не пахнут. Тем более что от меня никаких усилий – требуется принять их пустой транспортник с десятком морпехов на борту, заправить, дать ему отстояться дней десять и выпустить по первому требованию.

– Всего-то?

– Ясно, что темнят янки, – поморщился Эрмоса. – Я же не младенец! Такие деньги «ни за что» не платят. Да и морские пехотинцы просто так на «Геркулесах» не катаются. Только мое дело маленькое – наш МИД дал добро, так чего же мне выпендриваться?

– Ты все правильно делаешь, мудрый Антонио, – улыбнулся русский дипломат, погладив свою бритую голову. И призадумался. Его самые худшие опасения оправдывались: даже профан догадается, что появились еще одни конкуренты, и очень серьезные, не какая-нибудь частная фирма. По всем признакам чувствовалось – за спиной стоит государство. Причем даже не скрывающее своего лица. Это было очень скверно.

Арсений Макарович еще раз провел рукой по макушке и подмигнул толстяку:

– Не переживай! Я бы на твоем месте только проследил, чтобы эти парни не стащили один из твоих «Боингов».

– Ха-ха! Да мои ребята сотрут их в порошок! – гоготнул магнат. – Ты видел, какую я себе службу безопасности завел, а? То-то же.

Снова зажурчала жидкость, переливаясь из графина в пузатые стаканы из толстого стекла. Толстяк отхлебнул джина, причмокнул и склонился к уху дипломата, хитро прищурясь.

– Беда с этими переворотами! – пожаловался он. – Никакого покоя нет! Вот и приходится таких барбосов держать, чтобы свой бизнес обезопасить.

– Что-то я не слышал, чтобы за последние два года власть у вас менялась! – удивился Вертлужный. – Неужто снова свергли президента?

Толстяк перешел на шепот:

– Нет! Наш «Мендоса» крепко укоренился! Под ним ведь вся армия и полиция!

– А разве это плохо?

– Это здорово! Ведь он сам живет и другим не мешает. Так что – да здравствует господин президент!

Под этот возглас стаканы мужчин со звоном столкнулись, едва не расплескав содержимое. Раскрасневшись еще больше от жары и спиртного, Эрмоса хлопнул короткой пухлой ладонью по столу:

– Слушай! А ведь как Морьентас обрадуется, когда узнает, что ты приехал! Давай вечерком к нему нагрянем?

– Посмотрим, Антонио, – пожал плечами дипломат. – Я ведь на службе. Но идея хорошая, надо рассмотреть!

– Тьфу, пропасть! Надо рассмотреть! – передразнил его Эрмоса. – Я всегда знал, что с вами, бюрократами, каши не сваришь!

Вертлужный ухмыльнулся:

– Не кипятись, амиго. Лучше скажи, как сеньор Деку поживает?

– А что с ним станется? Живет припеваючи! Недавно еще один заводик себе приобрел – пользуется своим служебным положением потихоньку. Кстати, ты в курсе, что Алонсо Гальварра теперь в фаворе? Вы ведь с ним хорошо ладили, я помню.

– Как же, как же. И надолго это, как считаешь?

Эрмоса выпучил глаза, отчего стал похожим на вареного омара:

– По слухам, он теперь «серым кардиналом» в министерстве числится. Говорят, без него ни одно дело не обходится. Хваткий малый.

– Что ж, вполне в его духе. А сеньор Гарсиа?

– Генерал, что ли? Да видел его на днях. Приболел малость – что-то с желудком. А так – все тот же твердолобый бычок.

– Надо будет навестить его, – кивал Арсений Макарович, строя в голове планы предстоящих визитов, призванных освежить старые знакомства.

– Обязательно заскочи к нему. Здесь тебя помнят! Хорошие люди, как ты, – большая редкость в наше неспокойное время…

9

Россия, Подмосковье

Несмотря на сухую погоду, грунтовую дорогу с глубокими колеями пересекала солидная лужа. Шикарный «Лексус», плавно переваливающийся с ухаба на ухаб, затормозил у самого ее края и замер в ожидании. Объезда не было. Накамура навалился на руль и вытянул короткую шею, пытаясь определиться с местом переправы. Отступать он не привык. Сдвинув мохнатые брови, японец включил заднюю скорость, в сотый раз за сегодняшнюю поездку пожалев, что не взял внедорожник. Тяжелая машина подалась обратно, проскрежетав днищем по засохшим глыбам грязи, вывернутым колхозным трактором, а затем рванула вперед. Со смачным чавканьем передние колеса врезались в черную жижу, подняв тучу насекомых и брызг. Двигатель натужно взревел, вытягивая седан из лужи. Шины, мгновенно покрывшиеся толстым слоем липкой грязи, скользили, почти не встречая сопротивления, и вышвыривали в стороны комья влажной почвы. Корпус автомобиля повело влево. Водитель вцепился в баранку: стоило чуть повернуть колеса, как машина тут же «сядет» еще глубже, и тогда уже выбраться без посторонней помощи будет невозможно. На лбу выступила испарина. Движение сквозь жидкую преграду становилось все медленнее и медленнее. Накамура огромным усилием воли удержал себя от искушения вдавить в пол педаль газа, и только это его и спасло. Колеса нащупали твердый островок, и «Лексус» мелкими рывками, словно нехотя, выполз на сухую грунтовку. Теперь он выглядел уже не так представительно, как раньше. Японец перевел дух, огляделся и продолжил движение, погнав своего «железного коня» дальше по колдобинам.

За поворотом из-за лесополосы показались какие-то строения. Накамура обрадованно прибавил скорость – где-то здесь должна была начинаться искомая деревня. Но его ожидало разочарование. Японец никогда не видел результатов атомной бомбардировки, но, после того как подъехал ближе, вполне мог их себе представить. Над полуразваленными природой и человеческими усилиями коровниками обглоданными ребрами торчали балки, которые еще не успели растащить по дворам бывшие колхозники. Кругом валялся битый шифер. На старых навозных кучах гордо колосились сорняки в полтора человеческих роста, зеленой стеной прикрывая завалившуюся набок силосную башню.

Глубокая рытвина, основательно тряхнувшая авто, оторвала агента от созерцания разрухи. Надо было следить за дорогой, если он все еще собирался добраться до места. Хотя в России японец был не первый раз, в такую глушь его никогда раньше не заносило. Поблуждав полдня, он уяснил для себя, что и на карте, и на экране бортового компьютера у русских обозначены не дороги, а лишь направления движения, а слово «грунтовый» является синонимом слов «непроходимый» и «непролазный».