Каиново семя - Варвара Клюева

- Давай не будем тратить силы на пустое разбирательство. Они нужны нам обеим. Просто прими к сведению: поодиночке нам не выкарабкаться. Ни тебе, ни мне.

Алька закрыла глаза. Может быть, от усталости. Но Ксане показалось, что в знак согласия. Она погладила подругу по руке и вышла из палаты.

На следующий день Альбину перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Виктор чуть не плакал, сжимая Ксанины руки в своих:

- Оксана, ты сотворила чудо! Прошу тебя: не оставляй ее.

"Мы в ответе за тех, кого приручили". Отныне Ксана была связана с Алькой узами более прочными, чем детская дружба и общее горе. Каникулы кончились, но каждые выходные она летала в Старград, как на работу. Расходы оплачивал Виктор, видевший в Ксане спасательный круг, единственное средство, удерживающее на плаву его любимую жену. Он понимал, что Альбина его не любит. Занятия, которое поддерживало бы в ней интерес к жизни, у нее не было. Заводить ребенка запретили врачи. Без Ксаны Алька просто сошла бы с ума.

По своим каналам Виктор добился, чтобы Оксану распределили в интернатуру одной из Старградских больниц. И пообещал, что в родном городе ее ждет блестящая карьера, какую бы стезю она ни выбрала - научно-исследовательскую или чисто практическую. Но Ксана и без его посулов не оставила бы подругу. Альбина вызывала у нее все более и более серьезное беспокойство. Временами Алька замыкалась в себе, и никакие попытки встряхнуть ее не приносили результата. Временами становилась капризной и стервозной, что было вовсе не свойственно прежней Альбинке. Иногда на нее нападала истеричная веселость, сменявшаяся затяжными приступами слезливости.

А однажды она пропала. Ушла из дома и растворилась без следа, словно ее и не было. Виктор поднял на ноги милицию города, а потом и Союза. Отыскать Альбину так и не смогли. Через пять месяцев она явилась сама. На восьмом месяце беременности.

Оксана Яновна закрыла глаза и привычно запретила себе вспоминать ту ужасную ночь. Как бы то ни было, Альку удалось спасти. И подарить ей Маришку. Ксанина ли вина, что она не умеет угадывать будущее?

Впрочем, поначалу все складывалось замечательно. Воодушевленная рождением ребенка, Альбина на удивление быстро выбралась из кризиса, который по всем законам медицины должен был ее убить. Да и психическое ее состояние улучшилось настолько, что это граничило с чудом. Ксана с радостью узнавала прежнюю Альку - ласковую, кроткую, отзывчивую.

Ремиссия продолжалась долго, пять лет. А потом все-таки случилось то, о чем с самого начала предупреждали медики, запрещая Альке рожать. Единственная почка не справилась с нагрузкой.

Альку доставили в больницу в состоянии самой тяжелой интоксикации. Накачали лекарствами, подключили к искусственной почке. Но она все равно угасала на глазах. И снова Ксана спасла подругу. Спасла, совершив должностное преступление. По закону она не имела права забирать у донора почку, пока его клиническую смерть не подтвердит консилиум из трех врачей. Но дело происходило ночью, и у Ксаны просто не было времени собирать консилиум. Если бы началось омертвение тканей, трансплантация стала бы невозможной.

Операция прошла успешно. Удалось подавить реакцию организма на чужеродную ткань, и почка как будто прижилась. Но спустя несколько лет отторжение все же произошло.

С тех пор все и покатилось под откос. Алька по многу месяцев проводила в больнице, подключенная к аппарату искусственной почки, - дожидалась очередного донора. Тяжело переносила операцию, кое-как оправлялась, а через какое-то время организм снова отторгал чужой орган. И все повторялось сначала. Характер Альбины все больше портился. Она превращалась в самого настоящего тирана. Особенно тяжело складывались ее отношения с дочерью. Маришка, девочка сложная, замкнутая, не умела или не хотела проявлять свои чувства к матери. Альбина, угробившая здоровье ради рождения дочери, считала, что имеет право на ее пожизненную благодарность. Сдержанность и независимость Маришки приводили ее в бешенство. Временами казалось, что она поставила себе целью отравить дочери существование. Запрещала общаться с детьми, к которым Маришка тянулась. Навязывала друзей, вызывающих у девочки неприязнь. Противилась любому увлечению дочери и заставляла заниматься тем, к чему у Маришки не лежала душа. Если девочка выражала желание заниматься конным спортом, ее отводили в кружок художественной гимнастики. Если хотела пойти с классом в поход, ее отправляли в санаторий. Маришка читала только те книжки, смотрела только те фильмы и слушала только ту музыку, которые одобряла мать. Даже возможности побыть время от времени наедине с собой Альбина ее лишила. Девочка постоянно находилась под присмотром - матери, учителей, прислуги. Ксану поражало ее долготерпение. Сама она давно бы взбунтовалась против такой мамаши. А Маришка молчала, только все больше замыкалась в себе.

Отношение Альбины к Виктору тоже поменялось в худшую сторону. Она никогда не любила мужа, но раньше держалась с ним приветливо и дружелюбно. А теперь не скрывала враждебности. Даже Ксана, отнюдь не питавшая к Турусову симпатии, не могла ему не сочувствовать. Да, он был типичным номенклатурщиком - подобострастным с вышестоящими, хамоватым с подчиненными, брезгливо-равнодушным к простым смертным, интересы которых якобы защищал. Но по отношению к Альбинке Виктор всегда вел себя безупречно, как любящий, заботливый, преданный супруг. Алька же относилась к нему, словно к врагу. Устраивала скандалы и даже собирала компромат и шантажировала.

Ксана не раз и не два пыталась воздействовать на подругу. Говорила о недопустимости такого обращения с близкими, убеждала, увещевала, доказывала... Все втуне. Альбина, закусивши удила, неслась своим курсом.

Совсем плохо дела пошли, когда у нее наступил климакс. Организм, лишенный гормональной поддержки, все хуже справлялся с токсинами, постепенно отравляющими мозг. "Заскоки" Альки стали опасными. Ксана осторожно посоветовала ей обратиться к психиатру. И получила по полной программе.

- И ты туда же, тварь! - кричала Альбина. - Нажилась на мне, а теперь избавиться хочешь? Набила мошну, в люди выбилась - все благодаря мне! Чем же я тебе помешала, что ты меня в дурдом упечь хочешь? Попробуй только! Я тебя на весь город ославлю, по миру пущу! Прокуратуре тебя сдам - в тюряге сгниешь! Только вякни что-нибудь против меня!

Оксана в ответ пожала плечами и ушла. Дома, влив в себя хорошую дозу коньяка, она приняла решение самоустраниться. В конце концов, она не специалист по душевным болезням и не родственница. Не ей решать, нуждается ли Альбинка в психиатрическом освидетельствовании. Пусть об этом болит голова у Виктора.

Подруги перестали общаться. Даже когда Альбину в очередной раз привезли в клинику, Оксана Яновна намеренно препоручила ее заботам другого врача. Во время обходов - как главврач она не могла ими манкировать - ее обязательно сопровождала свита. Присутствие посторонних исключало возможность частных разговоров с пациенткой. И хотя Альбина в последнее время явно выказывала желание помириться, Ксана держалась подчеркнуто вежливо и отстраненно. В конце концов, ее терпение небеспредельно, и Альбина уже давно вычерпала свою порцию.

Так что напрасно Виктор явился сегодня со своим диким предложением. Оксана не собирается возлагать очередную жертву на алтарь погибшей дружбы. Какие бы зловещие замыслы ни вынашивала Альбина.

Да, но что мешает Виктору наплевать на Ксанин отказ? Конечно, она нужна ему как посредница... Но в крайнем случае он прекрасно справится и собственными силами. Действительно, с чего это она вдруг решила, что Турусов ее послушается? Люди для него - пешки, он не задумываясь сломает жизнь любому, тем более постороннему человеку, если это сулит хоть какую-то выгоду. А в данном случае речь идет о сохранности его собственной шкуры. И, если не врет, о безопасности Маришки. Да он и задумываться не станет, что ему Ксанино согласие?

- Ну нет! - громко сказала Оксана Яновна. - На этот раз ничего у тебя не выйдет. Я сдержу свое слово.

Она потянулась к телефонному аппарату, набрала номер справочной городского аэропорта и включила автодозвон. Через несколько минут ей ответили.

- Скажите, пожалуйста, когда ближайший рейс на Москву?

Нет, бессонница началась позже. Тогда, слетав в Москву, она вернулась успокоенная и довольная собой. Кошмар начался через неделю, когда ее подловил этот скользкий тип... как его... Виталий. У Оксаны все поплыло перед глазами, когда она поняла, о чем он говорит. Она не помнила, что ему пообещала и как он ушел. Помнила только ощущение ужаса и бессилия, навалившееся на нее бетонной плитой. Почему, ну почему она не поверила тогда Турусову? Зачем бросилась в Москву? Дура! Думала оградить от опасности ни в чем не повинную девчонку, а вместо этого заварила такую жуткую кашу - хоть криком кричи! А все этот щенок, этот мерзкий выскочка! Почему он не подошел к ней в аэропорту? Как просто тогда было все исправить - до смешного просто. А теперь придется перевернуть небо и землю, чтобы найти и вовремя обезвредить бомбу с запущенным уже часовым механизмом.