Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2 - Коллектив авторов

пор он циркулирует в праворадикальной литературе. Отдельные авторы называют даже конкретные даты предполагаемого советского «удара». Ни в архивах Кремля, ни в архивах Генштаба и Министерства обороны до настоящего времени никаких подробных указаний или приказов не обнаружено.

Первоначально А. Гитлер планировал нападение на май 1941 г., но из-за событий на Балканах в марте и апреле окончательную дату перенесли на июнь. В Югославии 27 марта произошел государственный переворот, заслугу в организации которого приписывали себе как советская, так и британская разведка. Поскольку до сих пор у историков нет убедительных данных, какая-то из разведок, а может быть и обе, «преувеличивают» свое влияние. В Москве решили воспользоваться ситуацией и при активном содействии югославов заключили межгосударственный договор о дружбе. Однако наличие неподконтрольного государства, да еще сотрудничающего с Россией, никак не входило в планы фюрера. К тому же А. Гитлер жаждал возмездия. Ему хотелось наказать сербов за «беды» Германии в 1914 г. Он специально приказал бомбить Белград (операция «Расправа»), зная, что город беззащитен и там нет даже зенитных орудий. С 6 по 12 апреля, совместно с венгерскими и итальянскими войсками, стремительным наступлением немцы быстро оккупировали Югославию, а затем нанесли поражение греческим вооруженным силам, которые до этого успешно сопротивлялись итальянцам. В конце мая немцы заняли остров Крит. Для англичан это стало чувствительным ударом — им пришлось спешно покидать Эгейское море. В итоге Балканы попали под полный контроль Германии. Южные тылы германской армии были укреплены. До «Барбароссы» оставались считанные недели.

Поведение И. В. Сталина и его неспособность адекватно воспринять немецкую угрозу являются предметом многочисленных споров. Специалисты приводят массу причин «объективного» и «субъективного» свойства. Вместе с тем несложно заметить, что состояние советского вождя накануне войны — это классическое поведение жертвы агрессии, которая не знает, что на нее нападут, очень боится этого нападения и, соответственно, не может принять грамотного решения. Германская разведка умело дезинформировала Кремль, поставляя по всевозможным каналам, включая компартии и Коминтерн, крайне противоречивую информацию. Разобраться в ней одному человеку было практически нереально. В отечественной литературе популярна версия, что «секреты» А. Гитлера, благодаря советской разведке, сразу же попадали «на стол» И. В. Сталина. Действительность была не такой радужной. План «Барбаросса» привезли в Москву лишь вместе с другими трофейными документами после войны. Направление главного удара и общий замысел операции не были понятны руководству СССР. Окончательная дата нападения стала известна лишь за несколько дней, и этому все равно не верили или не хотели верить.

В мае 1941 г. случились также два события, которые, судя по всему, еще больше дезориентировали И.В. Сталина. Первое — это «мирные» инициативы германского посла Ф.-В. фон дер Шуленбурга. 5 и 9 мая он встретился с находящимся в то время в Москве послом СССР в Германии В.Г. Деканозовым. Ф.-В. фон дер Шуленбург высказал опасения о состоянии межгосударственных отношений и предложил срочно обменяться письмами на высшем уровне, дабы снять разногласия и «развеять слухи». В.Г. Деканозов встретился с И.В. Сталиным и В.М. Молотовым, и те сразу же согласились. Каково же было удивление советской стороны, когда на встрече 12 мая, во время которой предполагалось обсудить детали обмена, немецкий посол взял свои слова назад. Он заявил, что действовал по «личной инициативе», что у него «нет полномочий», и будет лучше, если правительство СССР само проявит инициативу. Большинство немецких историков считают, что «русофил» Ф.-В. фон дер Шуленбург действовал «по совести», искренне желая помочь. Записи с немецким послом Сталин хранил в своем архиве. Они были рассекречены недавно. Если внимательно изучить их содержание, то видно, что Шуленбург в концентрированном виде донес до кремлевского лидера всю нацистскую дезинформацию: А. Гитлер будто бы осуществляет оборонительные мероприятия на границе с СССР; приоритетом является война с Англией, и Москва должна в этом помогать; предстоящая война — это слухи и так далее. Но главное (именно эту фразу подчеркнул И. В. Сталин красным карандашом), Ф.-В. фон дер Шуленбург сказал, что в ближайшее время Германия и Англия, возможно, договорятся друг с другом.

И.В. Сталин не был так наивен, чтобы воспринять поведение берлинского посланника как простую «самодеятельность». Однако еще сложнее было оценить другое сенсационное известие — полет заместителя фюрера по партии Р. Гесса в Шотландию. Любой трезвомыслящий политик заподозрил бы в этом нечто странное. До настоящего времени существует три основные версии этого поступка. Первая и самая распространенная — Р. Гесс был не совсем нормальным человеком, вот и полетел «мириться». Вторая — британская разведка давно «разрабатывала» Р. Гесса, провоцируя его на такой полет. И, наконец, третья версия, что А. Гитлер обо всем знал. Сохраняется надежда, что окончательную ясность внесут английские архивы, однако правительство Ее Величества до сих пор стесняется полностью рассекретить все документы о миссии Р. Гесса. По-видимому, разговоры шли слишком откровенные...

Независимо от мотивов поведения Р. Гесса и Шуленбурга и от того, кто стоял за их спинами, синхронность этих событий произвела на И.В. Сталина и В.М. Молотова неизгладимое впечатление. Они восприняли их как «большую игру», хотя никакой игры в действительности уже не было. Какое-то время вождь выжидал, пытался разобраться. Но через месяц решился сделать свой ход. Вечером 13 июня по московскому радио диктор зачитал заявление ТАСС, а утром оно было опубликовано во всех газетах. Ранее историки терялись в догадках, не будучи знакомы с кремлевскими документами. Сейчас понятно, что заявление ТАСС — это и есть письмо И.В. Сталина А. Гитлеру. Оно почти дословно повторяет те формулировки, которые обсуждались на встрече с послом Шуленбургом. Сталин стремился развеять «слухи» и определенно ждал реакции Берлина. Ответ пришел ранним воскресным утром 22 июня.

Советский лидер совершил ту же ошибку, что и западные политики. Он относился к А. Гитлеру, словно тот был разумным, трезвомыслящим руководителем, с которым можно договориться. И.В. Сталин совершенно не учитывал иррациональности нацизма. Фюрер до такой степени ненавидел большевизм и еврейство, что был готов к любому риску. Он верил в провидение, считая, что «звезды сошлись». К тому же он сильно тяготился «пактом с сатаной», «пятном на наших знаменах» — так он называл Договор о ненападении 1939 г. Весь день и ночь с 21 по 22 июня А. Гитлер находился в состоянии сильнейшего нервного возбуждения. Он очень боялся, что кто-то или что-то помешает осуществлению его мечты. Утомившись от тяжелого ожидания, в 2.30 минут фюрер пошел спать. В это же время в Кремле разошлись и члены Политбюро, еще не ведая, какое испытание их ждет. В 3 часа утра началась самая