На краю света - Виктор Перегудов

человек, что выжили. — Твою мать! Черт, Альфа. Джон! — издал рык Бил. Ну а я же всего лишь стоял в оцепенении. — Хамви на ходу? — спросил я ребят. — Да, но топлива там мало. — Все сюда в хаммер, уезжаем к черту отсюда, быстрее. Давай! Давай! — кричал и в тот же момент поливал огнем иракцев. — Бил! Давай за руль! Мы залезли в хамви, я занял пулемет и к превеликому сожалению он оказался пуст и тут же я начал его перезаряжать. В это мгновение мне казалось, что каждый араб стреляет по мне и каждый просто мечтает попасть из своего Калашникова мне прямо между глаз. Свист пуль, рев двигателя и крики возмущающихся иракцев по поводу того, что их жертва уходит прямо из-под их носа, оставляя след из трупов из сородичей. Вся эта картина была похожа на какую-то карикатуру, ведь не могло же такое безумие быть наяву. В такие моменты иногда хочется забиться калачиком и куда подальше, забыть обо всем происходящем. Спрятаться в маленьком мирке и больше никогда не вспоминать эту убогую реальность. Но ничего не поделаешь, что есть — то есть. Я развернул башню и начал поливать свином из пятидесятого калибра и это замедлило их на какую-то секунду. Теперь мы на всех парах мчались оттуда подальше. Не знаю был ли там кто-то из выживших, но мы с Билом забрали тех, кто был возле нас.

— Мы в самом сердце пустыни — обронил кто-то в машине. — Кто ни будь, свяжитесь со штабом — приказал я. — Не ловит, видимо из-за бури. — Твою дивизию! — выругался Бил. — Что прямо совсем? — вопросительно покосился я. — Я пытаюсь, не ловит сигнал, но вот, если над нами будет пролетать самолет, то я смогу связаться с ним. — А ты где-то самолет видишь поблизости? — спросил риторически я. Бил решил сбавить скорость, дабы сэкономить топлива и дотянуть до ближайшей базы, но вопрос: Где же самая ближайшая база?

До самой ближайшей, как мне рассказали из группы, было тридцать километров, а вот до нашей, с которой мы прилетели, сто двадцать. — Не думаю, что нам хватит топлива на эти тридцать, бак вообще практически на нуле — доложил нам Бил. — Ладно, черт с ним, пешком дойдем, благо ночь, главное на иракцев не нарваться опять. В машине вода есть? — Один блок остался — прозвучало снизу.

Как и Бил пророчил — проехали мы не долго. Было принято решение бросить хаммер и уже выдвинутся на своих двоих. Мы собрались и молча пошли, но прежде загнали Хамви за холм, чтобы его хотя не сразу нашли. Один из сержантов, достал карту и начал искать азимут и когда он это сделал, то сказал в каком направлении идти. Я взглянул на часы, они показывали час ночи. — Сколько нам километров идти? — спросил я сержанта. — Примерно двадцать пять — ответил он. Не сказать, чтобы это было много, но малым расстоянием это не было. Все, что оставалось — это идти и надеяться, что мы не попадем в лапы врага. Сержант с виду не казался таким, какие служат в армии, он был совершенно другой тип. Слишком дерганный для этой профессии и Бил не смог этого не заметить. Что на счет всех остальных, то это были самые простые солдаты, что несут службу и охраняют нас по ночам и также гибнут.

Мы шли и глубокая ночь в пустыне была холодна, как жарок день. Но адреналин бил в кровь и нас это особо не волновало

— Знаешь, моя жена подает на развод и хочет дом, и еще говорит, что можешь машину оставить себе, ты представляешь? — я услышал, как один из парней шептался и тут же предложил ему заткнутся, ибо он мог запросто нас скомпрометировать. Проходя мимо заброшенных домов скотоводов и сгоревших старых советских машин, нашему взору попал дом с колодцем и загоном для скота. И глядя на это, ребята захотели остановиться и набраться сил. Я открыл бутылку воды, что были в хаммере и сделал пару глотков, пока ребята чуть ли не захлебывались ей. Прошел лишь час и я насчитал пять километров, если брать в расчет, что один мой шаг — это один фут, то получается, что один метр равен тремя футам. Перед тем, как бросить хаммер я завязал двадцать узелков на веревке и сложил ее в карман и каждый раз когда я проходил сто футов, то отсчитывал один узелок и так до тех пор мы не решили остановиться. Наверняка я ошибся несколько раз, хотя на сколько я могу помнить, я ни разу не сбивался. Получается, что мы прошли примерно пять километров. Глядя на карту, мы старались миновать, каких-либо то не было населенных пунктов. Бил все время был настороже, чего нельзя сказать о ребятах, что нам удалось вытащить. Но все же за несколько часов боя с иракцами, мы бы тоже устали. Никто из нас не распространялся о том, что произошло там, как сбили два наших вертолета и так далее. Все мы понимали, что как только начнем говорить о погибших, то сами можем оказаться в их числе. Мы попили воды, перевели дух и готовы были идти дальше.

— Рацию так и не ловит? — спросил Бил

— Черта с два, но думаю, чтобы не подвергать лишнему риску другие вертушки, нам нужно дойти самим до базы.

— Хорошая идея солдат, но, если нас прижмет враг?

— Не знаю, надеюсь такого не будет — тихо отозвался он с некой ноткой жалости.

— Ладно, пора идти, чтобы там не было, необходимо двигаться дальше.

Идя, я думал о том, как меня вообще сюда занесло и, как я мог оказаться в таком плачевном положении. Как я мог так опуститься по жизни и как жизнь стала столь невыносима. Я не знаю, но что-то пожирало меня изнутри и я ничего не могу с этим поделать. Но ведь, если подумать, то я должен сейчас только и думать о том, как выжить и не более. В том положении, в котором я нахожусь, единственное о чем должен думать — это как бы дойти до базы и остаться целым и невредимым, но оно, на самом деле не так. Я двигаюсь словно мертвец, восставший из могилы. Смерть преследует меня на каждом шагу, но она никогда не заберет меня с собой, ибо я нужен ей. Я иду по долине тьмы и единственный источник света в этой пучине безумия и грязи — это надежда. Надежда на, то, что это