Созвездие гончих псов - Борис Лавров

Первый взгляд на него оказался более чем правильным — поселение словно до сих пор жило в девятнадцатом, а то и восемнадцатом веке. Электричество сюда поступало с перебоями, что меня немного бесило. Ни о каком Интернете и речи не шло. А еще меня очень веселил тот факт, что временами в городке шагу нельзя было ступить по причине обилия кроликов — диких, по утверждению всех вокруг, но крепко и верно прикормленных. Кролики жили где-то в окрестных лесах, но ровно в полдень и в семь часов вечера они сбегались, летя пушистой лавиной по всем улицам городка, чтобы собраться на площади и требовать от горожан чего-нибудь съедобного. Конечно, доставалось далеко не всем, но кролики все равно упорно продолжали штурмовать город два раза в день, как по часам. В другое время они тоже нагло и безбоязненно шмыгали толстыми тушками по любой местной улочке, и, как я узнал, выйти на улицу и ни разу не встретить по пути кролика считалось здесь плохой приметой.

Местные говорили, что в ближайшем лесу очень мало хищников — вот кролики и плодятся, жирея и радуясь. Но что будет, когда они сожрут весь лес? Такое могло случиться — еще не сейчас, но лет через сто. Местные об этом не задумывались. Это было не их проблемой. Что же до хищников, то тех самых динго — наиболее грозных зверей в округе — они как раз отстреливали, если видели. Почему? Ну как же, они же режут наших бесценных-драгоценных кроликов, которые такие милые и пушистые!

Нет, жители и сами были не прочь порой приготовить кроличье рагу — да и грех было не воспользоваться такой возможностью, если главное блюдо само лезет тебе в руки. Но по большей части кроликов все-таки не трогали. Им же и так достается, им так тяжело выжить в этих джунглях! Вообще-то я понимал, что жизнь робкого травоядного зверька в дикой природе — далеко не сахар, но глядя на веселые, раскормленные тушки местных ушастых оккупантов, почему-то сомневался в том, что к ним это утверждение тоже относится. Возможно, жители пытались сделать кроликов своей местной достопримечательностью, чтобы заманивать к себе туристов, но получалось это у них довольно слабо. Во всяком случае, толп восторженных китайцев с фотоаппаратами я здесь так и не увидел, и вообще был почти единственным приезжим. Почти — потому что кое-кто еще все-таки был.

С первым — вернее, с первой из моих новых знакомых я встретился на следующий день после своего приезда. Мой отец тогда как раз валялся в номере с похмельным синдромом на страдальческом лице, я же, устав от сидения у его кровати с комиксом в руке, решил прогуляться до гостиничной кафешки — рестораном это заведение назвать никак нельзя было. Витая мыслями где-то дома, я распахнул дверь номера, шагнул вперед… И внезапно полетел на землю, столкнувшись с кем-то лбом. Причем этот кто-то тоже полетел, роняя по пути какие-то книги. Я успел разглядеть только короткие косички, тонкую руку с армейскими часами и о-о-очень удивленные глаза за стеклами круглых очков.

Гостиничный пол на поверку оказался очень даже жестким, и я непроизвольно ойкнул, когда моя пятая точка соприкоснулась с ним.

— Я… Извиняюсь, я не видел… — жутко смущенный, пробормотал я.

— Ничего… — девчонка — а теперь было четко видно, что напротив меня сидит девчонка в подобии тропического камуфляжа — попыталась подняться, но снова шлепнулась обратно. — Это я шла, в блокнот уткнувшись…

Я помог подняться ей самой и поднять книги (точнее, книга оказалась только одна, остальные оказались толстыми тетрадями в плотных обложках и одним блокнотом — вероятно, тем, в который и уткнулась девчонка). Повисла пауза.

— Айлин. — сказала, наконец, моя новая знакомая.

— Рик. — представился я.

— Это от Ричард? — не сговариваясь, мы оба направились к кафе, которое располагалось на первом этаже.

— Нет, от Седрик.

— Ого! — Айлин поправила очки и посмотрела на меня. — Редкое имя. Ты из Америки?

— Нет, из Британии. Из Уэльса.

— А я из Мельбурна. Мой папа — исследователь, специалист по местной флоре.

— Да? — я немного улыбнулся. — Тогда, может быть, он скажет моему папе, где здесь можно поймать парочку крокодилов? А то ему не терпится на них поохотиться.

— Флора — это растения, а не животные! — весело воскликнула Айлин. — Но, если я правильно помню школьные уроки, крокодилы водятся возле рек и болот, а вовсе не в городах!

Так вот, просто и незатейливо, мы и начали свое знакомство. Айлин оказалась очень интересным собеседником. Видимо, сказывался папа-ученый, но она знала о природе Австралии действительно много. Массу времени мы провели, бродя на окраине городка, рассматривая окрестности, изучая редковатые джунгли с их вечными кроликами, купаясь в близлежащем озере (в котором, к большому сожалению отца, так и не оказалось крокодилов). Айлин постоянно рассказывала что-нибудь интересное — или необычные факты о разных австралийских растениях, или забавные случаи из жизни ее отца. С ним я, кстати, тоже познакомился, чуть позже. Он оказался классическим чудаковатым профессором из старых фильмов — хотя Айлин говорила мне, что его научное звание ниже профессорского, я никак не мог отделаться от этой аналогии. Рассеянный ботаник носил такие же очки, как и его дочь, только еще больше, его камуфляж вечно был с травяном соке, а взгляд постоянно блуждал где-то в стороне. Разговоры же он мог вести только о… Вы уже догадались. Только о своих любимых травах и кустарниках. Впрочем, я вовсе не настаивал, чтобы он долго беседовал со мной — мне вполне хватало общества его дочери.

Изначально отец планировал, что наш отдых будет длиться две недели, но, поддавшись на мои уговоры, согласился увеличить срок на еще одну. Только настоял, чтобы я съездил в соседний город и связался по сети с мамой, предупредив ее о нашей задержке. По пути обратно я и встретил своего второго будущего друга.

Он сидел в автобусе прямо передо мной, и его ослепительно рыжие волосы загораживали мне обзор. Более того: порой мне казалось, что сидение впереди просто-напросто горит. Я в самом деле еще ни разу не видел людей с настолько рыжими волосами. Парень казался моим ровесником (а мне не столь давно исполнилось четырнадцать), хотя, как оказалось потом, ему еще тринадцати нету — просто он очень уж крепкий и рослый. Его уши были заткнуты красными наушниками-ракушками, а лицо (я его в тот момент не видел, правда) отражало вселенскую обиду и недовольство.

Где-то на половине дороги ему надоело слушать музыку, и он, сложив наушники в карман, начал судорожно оборачиваться. Сидящая рядом с ним такая же рыжая женщина — мама, само собой, а кто же еще? — недовольно стукнула его по колену. Но он уже наткнулся взглядом на мое лицо. Я смотрел уверенно, слово бы показывая — я открыт, но этим не нужно злоупотреблять. Повернувшись на сидении, парень пару минут сверлил меня взглядом-буравчиком, а потом спросил: