В капкане совершенства (СИ) - Ветрова Лиля

— Обалдеть… Ты потом с ней общалась?

— Едва ли. Как-то скрутила себя, заставила завершить первую половину работы. Все передала ей. Потом сослалась на новую должность. И ушла. Бывало потом пересекались. Она такой милой всегда после этого казалась. Звала на разные мероприятия. Но я ни разу не согласилась. Вот так и закончились мои профессиональные начинания и в истории, и в психиатрии. Теперь я так, любитель. А я уже собиралась диссертацию готовить… Переквалифицироваться думала. Но, наверное, и лучше.

— А без нее никак было?

— Можно. Но там такой тесный круг, она на все «сходки» была вхожа. Всегда могла шепнуть, кого стоит пропускать на защиту, а кого нет. Может, мне это не помешало бы. Но видеться так часто было бы уж слишком. С ней нам оказалось не по пути.

Артём дослушал, затаив дыхание. Лялька пострадала почти от того же, от чего и он. Но для нее это было увлечение, а для него — дело всей жизни.

— Ты бы хотела снова выйти замуж?.. — защитные пластиковые очки Артёма склонились над пробирками, а мысли тронули сидящую рядом Лялю. Теперь у нее в квартире красовалась целая лаборатория.

— Не знаю, может быть, — она повела плечами. — Но только не ради самого брака, то есть не для галочки.

— А кого бы ты хотела?..

— Ой… Есть типаж, который мне нравится, но он сейчас спит рядом с тренершей по фитнесу… По крайней мере, иногда.

— И весь офис за него переживает в этот момент… — у Артёма начало просыпаться пошлое чувство юмора — это радовало — и солидарное отвращение к Паулю.

— Ну да. Но я представляю себе, что новый муж будет старше меня лет на 10–15, эдакий веселый жизнелюб, который хорошо сохранился, будет снисходительно относиться к моему мировоззрению… Может, даже слегка седой, но симпатичный.

— Почему сразу старше?..

— Чтобы были взрослые дети и не доставал меня с этим.

— По всему, ты нашего врача Александра описала.

— Слушай, а ведь и правда! Я ему всегда нравилась, по-моему. Жаль, он счастливо женат. Для меня — жаль… Шучу.

— Ты могла бы выйти и за ровесника…

— Нет. Ты же знаешь, я родить не могу.

— Ты сама говорила, что здорова.

— Была до отравления.

— Прости за подробности, но… эти функции не пострадали.

— Ладно. Физически здорова. А вот судьба моя явно больная…

Лялька взялась за лоб, и Артём пожалел, что начал этот разговор.

— Я тебя расстроил, прости.

— Ничего. Ничего, Суслик. Просто голова болит.

— Иди поспи. Понюхай лаванды. Помни: тебе нельзя обезболивающие.

— Да, я помню.

Ляля грустная удалилась в другую комнату. Артём с радостью бы ринулся за ней, но у него были в разгаре химические реакции.

В полдесятого он тихо подошел к кровати, намереваясь попрощаться на сегодня. Ляля спала. Ему показалось, что он слышал до этого звуки плача из комнаты. Он решил не тревожить ее сон и свернулся одетым на диване.

Проснулся Артём в пять утра и обнаружил на себе одеяло и подушку, которую обнял во сне.

— Ляля, ты спишь?..

— Не-а, — лежа на кровати, она смотрела без звука какой-то фильм, бегающий по комнате отчаянными героями. Голос ее был вполне бодрым. — Ты из-за меня опять домой не пошел?.. Пора тебе второй ключ отдать, ты его больше заслужил, чем Пауль.

Артём заспешил на работу намного раньше положенного. И вдруг вернулся через час.

— Что такое? — Лялька, недоумевая, встала на пороге. — Зачем ты здесь?.. И… почему у тебя кочан капусты в руках?..

— Ты не все увидела в видеофоне, — Артём повел второй рукой, в которой у него был экологичный пакет. Из него выглянула мордочка с усами.

— Боже мой! Кто это?..

— Лабораторная крольчиха Гватемала. Мне разрешили ее взять. Пусть пока у тебя поживет, чтоб тебе веселее было выздоравливать. Кормить этим. И твои таблетки будем ей давать. Это чтоб ей веселее было.

Фармацевтические шутки во всех веках оставались похожи. Лялька с удивлением открывала для себя, что Артем очень здорово юморил и прекрасно чувствовал собеседника. Ранее это было спрятано от нее за его переживаниями о жизни или речами Пауля, забивавшими застенчивого приятеля. За пределами корпоративного здания они и не общались.

Ляля, улыбаясь, взяла на руки большое ушастое существо.

— Привет!.. Она такая белая… А глазки черненькие. В ней, наверное, килограммов пять будет!

— После этого кочна — все десять. Я рад, что вы подружились.

— Спасибо, Тёма… Это то, что мне нужно, — Ляля сама удивилась, как ее обрадовало живое чудо.

— Она воспитанная. Ничего сгрызть в доме не должна, отпускай ее в свободное путешествие. Ну, если верить ребятам, конечно. Я пойду, а то опоздаю. Берегите друг друга.

Когда Артём пришел вечером с коробкой пончиков, Лялька его встретила вместе с Гватемалой.

Он пил чай и расслаблялся на диване, она гладила кролика.

— Я сегодня вышла в город и купила ей вот это, — Лялька показала на ладони маленькие початки кукурузы.

— О! Ты выходила?..

— Не все же сидеть, как вампир в своем замке. Гватемале нужно вкусное. Представляешь, я даже накрасила глаза, давно этого не делала, — Артём рассмотрел задорные стрелки. — Теперь я на 10 % красивее.

— Ты и так красивая.

— Спасибо. Ты такой милый. Твоей избраннице очень повезет с тобой, — Артём скривился, как будто съел лайм целиком. — Я вчера излишне остро прореагировала на твои слова. Для меня это тяжело.

— Понимаю.

— Когда я прошла все анализы в клинике и Пауль — тоже, я вдруг поняла, что детей приносит Бог. В самом деле! Все точно знают, как все работает, но никто не установил, почему иногда все получается, а иногда нет. Как объяснить вероятность успеха или неуспеха у двух здоровых людей?.. Тогда я осознала, как мало от меня зависит. Ничего от меня не зависит. Бог либо даст, либо не даст. А Он не дал. Видимо, это моя доля…

Тёма не стал с ней спорить. Соседство с Гватемалой успокаивало Ляльку, она говорила ровно и вскоре прекратила эту тему.

— Общество наше, Суслик, живет взаимоисключающими категориями, — горячо вещала Лялька, пока Артём работал над формулами, используя для этого огромные цифровые «ватманы». — Какие у нас главные идеи? Бескрайнее интеллектуальное и физическое саморазвитие и самоотрешенное служение обществу. Наше общество порождает яйцеголовых красавцев, которые почему-то должны забыть себя и работать на общественное благо, делая все, что от них хочет ВОЗ и ООН.

— Что плохого в том, что люди заботятся друг о друге?..

— Ничего. Но на всеобщем уровне это не работает! Да и человек не набор установок и идеалов!.. У нас полно желаний, склонностей и потребностей! И это нормально!.. Да и идеалы у всех не только могут, но и должны различаться. В этом секрет успешного общества.

— Не понимаю тебя. Профессию можно выбрать по своему вкусу.

— Если ты получишь высшее образование, а желательно, еще и ученую степень, будешь врачом, социальным политиком или ученым. Может, ты хочешь поделки из дерева делать или на гитаре играть.

— Это можно в свободное время делать.

— А где это время? При наличии семьи, которая нужна до тридцати лет, двоих детей, еще парочки высших образований и работы?.. На досуг у тебя минут пять останется. Пока ты не вспомнишь, что полезнейшим спортом не позанимался. А сделаешь нечто подобное своей профессией, не присоединишься к крупной корпорации, тебя будут считать чудаком, квартира у тебя будет самая посредственная, за выживание бороться будешь. Где наша художественная литература? Последняя хорошая книга была написана пару веков назад. Сейчас одни специальные труды. Где оригинальные музыкальные группы? Только коллективы из консерваторий и какие-то единицы-самородки. Все у нас распиханы по государственным компаниям, и попробуй из нее выйти — штормом жизни унесет.

— Я понял, о чем ты.

— Еще есть люди с плохими склонностями. Да и у каждого из нас есть склонности, обществом не одобряемые, об этом еще Фрейд говорил… Можно, кстати, их в мирное русло направлять, а у нас предпочитают считать, что их не существует.