Полёт в бессмертие - Валентина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где-то рядом жутко громыхнул гром, и мощный ливень стеной обрушился на землю!
— Ну, это надолго! Взглянув на часы, Алина с досадой покачала головой, и ещё раз позвонила Ирине: — Смотрите, друзья, на дворе что делается! Гремит, и дождь льёт, как из ведра! Оставайтесь-ка дома, на ночь глядя…
— Ну, а как ты там, совсем одна-то? — осторожно спрашивает
Ирина Валерьевна. В голосе её, как обычно, материнская тревога и озабоченность.
— Ну, а что со мной станется? Я уже взрослая девочка. Багаж отправлен, при мне только дорожная сумка. Сдам её при посадке, и на плече останется только маленькая сумочка, — бодро отвечает Алина. — Да всё в порядке, моя дорогая, нечего беспокоиться! Долечу, куда денусь-то? — добавляет она, стараясь придать своему голосу как можно больше оптимизма и жизнерадостности.
— Да, ну как — то это… — пробует возразить Ирина Валерьевна. Наступает пауза. — Правду сказать, — продолжает она после молчания, — Евгешечка дремлет уже, в своём кресле… Ему как всегда нездоровится, после очередной поездки в Гатчину.
— Ну, тогда тем более! — мгновенно подхватывает Алина.
— Это он ведь на людях, такой крутой и пуленепробиваемый, — переходя на шёпот, продолжает Ирина Валерьевна. — А как побывает там, — приезжает домой больным, убитым и просто никакусеньким…
— Ну, что поделаешь? Это святое! — вздыхает Алина с пониманием. Слегка завидуя своей подруге, про себя она в очередной раз отмечает: — Ну, должна же быть хоть одна ложка дёгтя, в этой бочке мёда…
Она знает, что речь идёт о том, что Евгений Львович часто ездит в Гатчину, на могилу своей жены, Элеоноры. Она погибла в конце девяностых, в автомобильной катастрофе. История, характерная для девяностых: тёмная, с запутанным сюжетом и подозрительными нюансами… О ней все предпочитают умалчивать. Впрочем, как и о сыне Цымбалюка, «Лёвушке — золотой головушке», — после окончания школы уехавшем к деду, в Калифорнию.
— Итак, короче, — вынося свой окончательный вердикт, решительно произносит Алина: — Я вас очень люблю! Вы столько для меня сделали. Благодарю вас за всё, за всё… Будьте здоровы и счастливы, мои дорогие, мои любимые!
— И мы тебя очень любим, Алиночка! Ты навсегда останешься для нас дочерью, — со слезами в голосе говорит Ирина Валерьевна. — Как прилетишь, сразу позвони! И вообще, звони чаще, не забывай. Бог даст, скоро опять увидимся…
— Да-да, ориентируйтесь на август. Дату бракосочетания и
свадьбы мы сообщим заранее. Мои родители уже ждут — не дождутся этого, они на июль заказали билеты…
— Се ля ви! — опуская телефон в сумочку, рассеяно бормочет себе под нос Алина. Заметив пару молодых мужчин, с явным любопытством поглядывающих в её сторону, она опять поворачивается к окну.
Унылая картина, открывающаяся перед её взором, невольно
навевает ей мысль о чём-то, неотвратимо и безвозвратно уходящем…
Ветер стих, будто зверь, притаившийся где-то поблизости. Деревья, потерявшие в сумерках свои чёткие контуры, стоят под дождём, жалкие и поникшие. Видом своим они напоминают усталых стариков, бессильно опустивших руки… Ну, а дождь продолжает отчаянно барабанить по асфальту, надувая мутные пузыри; бешено стучит в оконные рамы, стекая по стеклу извивистыми струями…
Заканчивался первый месяц лета — июнь, период белых ночей, когда лёгкие сумерки вечера сливаются с сумерками раннего утра. Алина любила это время, называла его «одним из семи чудес Северной столицы». Но в данный момент ей почему-то подумалось:
— Да, лето быстро пройдёт, за ним, — осень. И опять здесь наступит зима, морозная, снежная… Но мне уж долго теперь не увидеть этого белого, ангельски чистого снега, хлопьями падающего с небес…
Гром ворчит уже где-то вдалеке, гроза уползает в сторону.
Но небо словно прорвало! Дождь всё льёт и льёт, ни на минуту не утихая…
Кажется, что природа горько плачет, провожая на чужбину, одну из своих дочерей.
Май, 2023 год
