Полёт в бессмертие - Валентина Орлова

же наоборот, был добрым и ласковым, но получал гроши, работая слесарем, на кирпичном заводе.

— Благо, что сын остался от этого брака… А он-то уж

точно, будет обеспеченным человеком! — с гордостью думала Ирина.

Не удивительно, что быстро нашлась для Григория и достойная избранница: красивая и хорошо воспитанная девушка, из обеспеченной семьи… Кстати, врач-педиатр, в скором будущем. Она будет Грише прекрасной женой и матерью его детей. Кроме того, в их клане появятся ещё и богатые, щедрые родственники!

Удивил, правда, один факт: Алина оказалась мусульманкой.

Но какое это имеет значение, в наши дни? Браки христиан

с мусульманами встречаются сейчас на каждом шагу… Подумаешь, не средневековье ведь!

Отец Георгий ничего не сказал на это. Нахмурившись, он лишь печально покачал головой…

ГОРОД МЕЧТЫ

Общее горе сблизило Ирину Валерьевну с семьёй Алины.

На удивление, с уходом Гриши в мир иной не только не ослабились их связи, скорее наоборот, — окрепли.

Алина с Ириной встречались чуть не каждый день, они стали совсем близкими людьми, можно сказать, подругами. Приходя к Ирине Валерьевне, Алина часто оставалась у неё на ночь. Вспоминая Гришу, они плакали, сидя обнявшись на большом старом диване, на котором прежде сидела Ирина с сыном.

Чтобы смягчить горе, постигшее обеих женщин, отец Алины купил им туристическую путёвку в славный город Санкт — Петербург.

Величественный мегаполис встретил их моросящим дождём и тяжёлыми, свинцовыми тучами. Он открывался перед ними, будто нарисованный тушью, и размытый, на громадном холсте, — массивом своих зданий, без всяких переулков, открытым центром, вдоль уходящего в туман Невского.

Задуманный гениальной волей одного великого человека, начертанный совершенством большого, неповторимого прекрасного искусства, Петербург был построен на телах тысяч погибших людей. Мокрый и мрачный, теперь он словно плакал и хмурился в унисон настроению женщин, потерявших близкого и дорогого им человека, неожиданно и безвозвратно.

Но Санкт-Петербург был любимым городом Гриши, городом его мечты, и тем единственным местом на земле, к которому у него никогда не было нейтрального отношения. Никогда не молчали перед ним его неподвижные каналы, не уходили в безмолвие его разводные мосты, его золотые иглы и тёмные купола… Этот город был для него архитектурно ясен, и, казалось, просматривался во все концы навылет, не скрывая и не пряча ничего тайного и опасного, в своих дворах-колодцах, углах и закоулках…

Ирина Валерьевна воспринимала этот город несколько

иначе. Ей казалось, что светлая трезвость удивительно сочетается в нём с мистикой, и на каждом шагу оживает старая русская литература: роком вставали из петербургских туманов образы «Прекрасной Дамы», Александра Блока, «Бедных людей» Достоевского, Гоголевского Акакия Акакиевича, обокраденного в тёмном переулке …

Туроператор предложил им место в отеле, с помпезным названием «Гранд Апартаменты». Он находился вблизи Невского проспекта, в пешей доступности от главных достопримечательностей города: Эрмитажа и Дворцовой набережной, дома Зингера, Михайловского замка, Исаакиевского собора, Спаса-на-Крови и Гостиного двора.

Идя по прямым, будто насквозь прострелянным улицам Санкт-Петербурга, по которым некогда проходила с Гришей, Ирина Валерьевна впитывала в себя эту особую, величественную атмосферу древнего города, тишиной и туманом обволакивающую его набережные, проспекты, дворцы… И какое-то странное чувство не покидало её при этом: она постоянно ощущала присутствие сына.

Будто сквозь плотную завесу туч, пробивался откуда-то издалека свет, от его божественной, неповторимой улыбки…

И вот ей кажется, что они вместе сидят на лавочке, близ Инженерного замка, как сидели когда-то. И, будто из других миров, перед их взорами открываются очертания белых, башнеобразных облаков необыкновенной мощи и торжественных форм; гигантские башни стоят над горизонтом, плавно меняя свои очертания и вздымаясь, до середины неба…

Вечер медленно угасает, и молодой месяц, золотой лодочкой выплывая из пелены облаков, освещает тихим светом небесную синь…

Подойдя ближе к зданию Инженерного замка, она видят в обволакивающей его мгле нечто, поражающее воображение: огромное существо, величиной с ящера мезозойской эры, неподвижно сидит на крыше старинного замка. Прижавшись щекой к башне, оно сиротливо смотрит вдаль тёмными и совершенно пустыми глазницами. Кажется, что ему мучительно хочется кричать и выть от тоски, но рта у него нет….

Вздрогнув всем телом от этого леденящего душу видения, Ирина Валерьевна ищет руку своей спутницы.

ВЕЩИЙ СОН

Сон в эту ночь выдался для неё тяжёлым и прерывистым.

Ей опять снился сын. Как бывало прежде, они вели меж собой тихий, задушевный разговор. Темой его была настоящая жизнь Гриши, в небесных сферах.

— Я рад, что вы приехали сюда, — проговорил Григорий, ласково улыбнувшись. — Я ждал вас…

— А где ты сейчас, сыночек? Как тебе живётся? — перебила его Ирина.

— Здесь прекрасно! — отвечал ей Гриша, продолжая светло

улыбаться. — Хотя всё же скучаю по тебе, по Полине… Взгляд его становится прежним, как был при жизни: спокойным и раздумчивым.

— Здесь открывается те органы слуха и зрения, которыми ты

воспринимаешь красоту местной природы. Наверное, это и есть духовный слух и духовное зрение, — восторженно говорит он. — Такой красоты я не видел никогда, живя на земле! Отсюда можно созерцать горные вершины, но не такими, какими видятся они на земле, а в духовной славе…

Могущественный дух, господствующий здесь, изливает на нас струи своей энергии…

Кажется, что всё это Григорий читает по какому-то литературному источнику, известному ей. Но по какому, конкретно, — Ирина Валерьевна не может вспомнить.

— Одно странно, — продолжает Гриша, — здесь не чувствуется разнообразия жизни. Нет пения птиц, жужжания пчёл, а лишь одна тихая музыка… Это он уже добавил от себя, с грустной улыбкой.

— Ну, а как ты чувствуешь себя? Тебе всё это нравится?

Всё устраивает? — спрашивает его Ирина Валерьевна, и вопросы её словно зависают в воздухе…

— Да как сказать… — Гриша задумывается. После паузы, он осторожно подыскивает слова: — Здесь я чувствую себя лишь гостем. Очевидно, моя главная обитель находится где-то в иных слоях биосферы. А здесь я лишь проездом…

— Слушай, а ты здесь один? Или ещё кто-то есть? — озабочено перебивает сына Ирина Валерьевна.

— Да, конечно! — опять оживляется Григорий. — Помню, множество людей встречало меня здесь. Словно я был большой радостью для них, каким-то особым событием. Будто они ждали меня давно… Встреча проходила на холме, под открытым небом. Горы излучали удивительное свечение. Трепещущие радуги перекинулись через всё пространство, объятое лучезарным покоем; в зените проступали дивные светила, разных цветов… Я помню чувство захватывающей красоты, ни с чем несравнимого восторга и изумления!

И тут Григорий таинственным тоном добавляет: — Это был

великий праздник, уготованный каждой душе, … если ей

предстоит путь к дальнейшему восхождению!

— К дальнейшему восхождению?! А каким образом? Ты,

правда, чувствуешь это?! — сыплет градом вопросов