Житие гриффиндорки - Владарг Дельсат

директора, как будто не воспринимавшего реальность, откровенно злой взгляд одетого в черное мужчины, ну и разряженного павлина, насчет которого Сашка предупреждал. Остальные профессора ничем не выделялись, будто бы совершенно не интересуясь происходящим в Большом Зале, что было, по мнению Веры, странным.

Гермиона была задумчивой, видимо, пыталась собрать разрушенные шаблоны, Гарри рядом с ней — улыбчивым, Сашка заботился о Луне, не забывая поглядывать по сторонам. Вера отмечала взгляды, бросаемые на Гарри, внимательно отслеживая и запоминая авторов этих взглядов. Наслушавшись о достижениях волшебной химии, девочка напряженно думала о том, как защитить всех, потому что артефактов-определителей было всего два: один у нее, второй у Сашки.

После ужина все направились в гостиную, причем Сашка страховал свою Луну, чтобы в конечной точке бережно передать ее в руки Веры. Белокурая девочка чувствовала себя в тепле — о ней заботились, кажется, постоянно, поэтому она и не пугалась. Гермиона благосклонно отнеслась к повышенному вниманию Гарри, а близнецы старались держаться от младших подальше, уже выучив свои простые уроки: за «своих» младшие били, кажется, не задумываясь, причем делали это как-то очень больно. Перси, косясь на Веру, быстро что-то оттарабанил, после чего всех развели по комнатам…

— Да, казарма, — сделала вывод Вера, оглядывая шесть кроватей, выполненных в средневековом стиле. — Как есть казарма. Так, внимание всем! — Луна сразу сделала внимательное лицо, а остальные девочки попытались речь о правилах поведения в казарме проигнорировать, поэтому Вера Митрофановна подошла к каждой, чтобы достучаться до верхнего отростка.

— Буду я слушать какую-то предательницу крови! — заявила светловолосая девочка, имени которой Вера не запомнила. — Ай! Больно! Что ты делаешь!

— Ты будешь слушать меня, — зажав нерв на руке, спокойно объяснила рыжая девочка, — будешь вставать, когда я сказала, ложиться по команде «отбой», мыться и держать себя в чистоте, иначе тебе будет больно, раз по-другому ты не понимаешь.

— Я папе напишу! — взвизгнула светловолосая, совсем уже не желая спорить, очень уж страшной оказалась эта Уизли.

— Папа приедет и уедет, — улыбнулась Вера. — А тебе со мной здесь семь лет жить. Поэтому советую сразу настроиться на правильное поведение. Мы друг друга поняли?

— Да! Да! — заплакала собеседница рыжей Уизли. — Только отпусти…

Луна с удивлением смотрела на то, какой разной может быть Джинни. Ласковая, буквально купающая ее в тепле рыжая девочка моментально, если было нужно, становилась жесткой и очень страшной для других. Построив первокурсниц в комнате и загнав тех на водные процедуры, Вера Митрофановна занялась Луной. Беловолосую девочку нужно было помыть, успокоить, убедиться в том, что она сладко и спокойно спит. Вере не давали покоя легко возникавшие гематомы, потому она направила все свое внимание на Луну, к искреннему счастью своих соседок.

Товарищ прапорщик понимал, что Вера Митрофановна может легко построить свою спальню, а вот в его случае все не так просто, но взяв Гарри за плечо, он чуть сместил кровати так, чтобы успеть в случае чего. Странно, но никто ничего ему не сказал. После водных процедур решили расползаться по койкам, потому что Сашке надо было подумать. Снейпа он определил очень быстро, и, проанализировав телодвижения, отчетливо понял, что это враг.

«Старается утрировать свое отношение, но вот по положению рук и готовности схватиться за палочку — гасить в первую очередь», — подумал товарищ прапорщик. — «Так, дальше, директор… такое ощущение, что под героином, надо баб Веру спросить»,[17] — продолжил размышлять спецназовец. — «Ну и остальные… цирк-шапито», — вздохнул он, разрешая себе наконец уснуть.

* * *

Утро ознаменовалось ударом колокола. Вера вскочила, быстро оделась, как привыкла за долгие годы, и осторожными движениями, чтобы не пугать, разбудила Луну, а потом встала посреди комнаты, криво ухмыльнулась и выкрикнула:

— Комната, подъем! На зарядку становись! — от такой команды девочки сделались похожими на очень удивленных сусликов.

— Какая зарядка? Ты чего раскома… Ай! — малообучаемая светловолосая на себе узнала, как плохо спорить с командиром, поэтому через две минуты девочки уже выполняли малый комплекс упражнений под ехидные комментарии Веры Митрофановны. Затем последовали водные процедуры. Девочка учила не только держать в чистоте тело, но и быстро просыпаться, отчего ее, конечно, пугались, но, оценив результат, не возмущались. Через двадцать минут юные леди первого курса организовано покинули спальню.

— Ничего, я вас еще строем ходить научу, — мрачно пообещала ставшая рыжей товарищ капитан, и ей уже верили — научит. Глядя на эту процессию, староста девочек округлила глаза — такого она еще не видела: аккуратные первокурсницы, умытые, одетые, частично даже расчесанные.

Утро мальчиков началось по колоколу. Точнее, поднятый, но не разбуженный Сашка рефлекторно выдал: «Рота, подъем!», чем и разбудил всех тех, кого не добудился колокол. Привыкнув к режиму за шесть недель, Гарри соскочил с кровати, чтобы присоединиться к зарядке. После активности и душа с утра мальчик себя чувствовал бодрым, а такое состояние ему откровенно нравилось.

— Гарри, ты видел, что Гермиона часто не расчесана? — комплекс упражнений никак не мешал Сашке разговаривать.

— Да, — на выдохе согласился зеленоглазый мальчик. — Не успевает она, да?

— Или волосы жесткие — сил не хватает, — заметил Вронский. — А это значит что?

— Надо помочь, — заулыбался Гарри. — Только я не уверен, получится ли?

— Смотришь на меня, — закончил основной комплекс Сашка, отправляясь с названным братом в сторону душевой. — И делаешь, как я, понял?

— Понял, — радостно кивнул мальчик, о котором теперь уже заботились. Разумеется, Гарри увидел, что Рон совершенно изменился за лето, но мальчику такой друг нравился больше. — Пошли топиться, — хихикнул он. Оставшиеся в спальне мальчики шокировано оглядывались: Уизли и Поттер просто очень сильно изменились, над этим стоило бы подумать, но хотелось кушать.

Спустившись в гостиную, Сашка как раз успел к торжественному маршу девочек из спальни. Судя по тому, как это выглядело, Вера Митрофановна женский пол построила моментально. Почти одновременно в гостиную выскочила и улыбчивая Гермиона, сразу же устремившись к ним, точнее, к Гарри. Переглянувшись с названым братом, товарищ прапорщик отработанным жестом развернул Луну к себе спиной, доставая гребешок, на что девочка счастливо зажмурилась, вызывая зависть, читавшуюся в глазах Грейнджер. Но тут случилось что-то, по мнению кудрявой девочки, невозможное — Гарри робко притянул Гермиону к себе, разворачивая спиной враз покрасневшую мисс Грейнджер. Правда, вырываться она даже и не пыталась, а ощущая очень мягкие, где-то робкие движения мальчика, кудрявая девочка просто наслаждалась, не забывая активно краснеть по всей видимой поверхности тела.

— Молодец, — шепнула Сашке Вера. Воспринимать зеленоглазого пацана не как ребенка было, по мнению девочки, совершенно невозможно. — Правильный подход.

— Тоже мне, бином Ньютона, — ответил расчесывавший Луну мальчик. — Да, моя хорошая?

— Да, Рон, — сразу же, кажется, даже не задумываясь, согласилась девочка. С каждым днем она все сильнее привязывалась и к Рону, и к Джинни, о чем папа сказал, что это хорошо.

— Три-четыре, закончили, — прокомментировал Сашка, заметив последние движения счастливого Гарри. — Теперь цепляешь заколку вот так, — Вронский показал, как. — И мы стройными рядами топаем на завтрак.

— Комната, за мной! — раздался командный, хоть и писклявый голос Веры Митрофановны. Первокурсницы построились в колонну по одной, устремившись за девочкой. Возмущения уже не было.

— Лихо! — с уважением заметил товарищ прапорщик, отправляясь вслед за девочками. Начинался новый день.

* * *

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор с интересом разглядывал полученный утром подарок. Перед ним лежали два батона колбасы, на одном была бирка «Петунья Дурсль», на втором — «Вернон Дурсль», а рядом скромно лежала сарделька с биркой «Дадли Дурсль».[18] Пытаясь понять, что это значит, Дамблдор глубоко задумался, зато зашедший к нему перед завтраком Северус с целебным зельем, от которого потом становилось так хорошо и свободно, шокировано замер.

— Альбус, что это? — поинтересовался зельевар, твердо зная, как зовут маггловских опекунов мальчика, который, к сожалению, выжил. «Лучше бы Лили выжила, а не это отродье», — злобно подумал Северус.

— Колбаса с красивыми названиями, — находясь где-то по пути в Нирвану, ответил ему Великий Светлый Волшебник, поставив мистера Снейпа в тупик, потому что прямо сейчас из школы