Зеркало Вельзевула - Наталья Александрова

– А как Лена? Как твоя тетя? – Надежда решила начать допрос.

В самом деле, не пирожные же трескать она сюда пришла! Не килограммы лишние набирать!

– Лена… Ленка – она человек! – проговорила Лиза с набитым ртом. – С ней всегда договориться можно! Но моя мать – она ее гнобит и гнобит, буквально проходу не дает… хочет из квартиры выжить. Сейчас, когда Ленка ночевать не приходит, мать такая довольная! Как будто миллион в лотерею выиграла! Хоть бы, говорит, она вообще пропала! Меньше народу, говорит, больше кислороду!

– А что, – вцепилась в девочку Надежда, – Лена уже несколько дней не приходит ночевать?

– Ну да, с субботы… как ушла тогда на свидание с тем придурком – так и не вернулась. Наверное, у него живет. Ну, это и правильно, чего ей у нас жить, только с матерью собачиться…

– С придурком? – ухватилась Надежда за ее слова. – С каким это придурком?

– А я знаю? Нашла какого-то козла, познакомилась с ним в Интернете… – Лиза доела наполеон и собирала теперь последние крошки с тарелки.

– А почему ты считаешь, что он придурок? – Надежда отставила свое пирожное, у нее пропал аппетит.

Лиза не успела ответить: зазвонил ее розовый телефон.

– Да, мам… – проговорила девочка, опасливо поднеся трубку к уху, как гранату с выдернутой чекой. – Ну да… я в очереди стою… ну да, мам… большая очередь… очень большая… ну да… так ты же меня сама за сметаной послала… конечно… ну да, как только, так сразу! – Она убрала телефон, заметно повеселела и повернулась к Надежде: – Тебя, говорит, только за смертью посылать… а можно мне еще вот это пирожное, с грибочком?

– Можно, – милостиво согласилась Надежда. – Так почему ты считаешь, что тот человек – придурок и козел?

– Какой человек?

– Ну, тот, с которым Лена познакомилась в Интернете.

– Ах, этот! Да кто же он, как не придурок? Разве нормальный человек возьмет себе такой ник – Супермен?

– Ник? – переспросила Надежда, но вспомнила, что ник – это имя, которое люди берут для общения в Интернете. Лиза, к счастью, не заметила ее недоумения. – Ах, ник…

– И кто он, как не придурок, – продолжала девочка, одновременно откусывая от следующего пирожного, – если телик смотрит? Он Ленке про какое-то ток-шоу заливал, которое смотрит. Нормальные люди сейчас телик не смотрят, только Сеть, и то не всякую… и музыку он какую-то отстойную любит…

– А откуда ты знаешь, что он смотрит и слушает? – заинтересовалась Надежда.

– Так он же про все это Ленке пишет. Еще про то, какой он весь из себя крутой и как его на работе ценят, начальство и все остальные, и как круто он в Египте отдыхал… По пустыне на джипе гонял, на верблюде катался!

Надежда Николаевна сделала стойку, как учуявшая свежий след охотничья собака. Отдых в Египте… похвальба отношением начальства… она вспомнила громогласного болтливого типа в ресторане. Да, точно, это он – тот самый Супермен, с которым переписывалась Лена. Надо же, какой ник себе выбрал. Ну, сразу было видно, что умом не блещет.

– Постой, – спохватилась она. – Но он же пишет про это Лене… откуда же ты все это знаешь? Ты что – тайком читаешь Ленину электронную почту?

– Ну, почему тайком? – Лиза ничуть не смутилась. – Ленка меня сама попросила проверить ее почтовую программу, у нее там что-то глючило. Ну, вот я и прочитала… случайно.

– Случайно? – переспросила Надежда, но тут же спохватилась. – Ладно, что я тебя воспитываю? Я тебе не мать… так, значит, ты говоришь, что она в субботу ушла на свидание с тем человеком… с Суперменом и с тех пор больше не появлялась?

– Не-а… – Лиза помотала головой. – Как в субботу ушла, так больше ни слуху ни духу. Я ей звонила, так телефон тоже не отвечает. Мать так обрадовалась… решила, что Лена себе кого-то нашла и наконец съедет от нас. Я тоже так думала, пока с вами не встретилась. Но вы говорите, что на работу она тоже с тех пор не ходит? Вчера звонила баба какая-то с работы, на мать нарвалась, они поругались, мать тогда и говорит – загуляла Ленка, с хахалем в постели до того докувыркалась, что и про работу забыла…

Надежда поморщилась, она не терпела грубостей в разговоре. И уж с ребенком-то в таком тоне говорить и вовсе не следует. Впрочем, говорила же Милка, что Ленина невестка – жуткая стерва, собственного мужа до смерти довела. Очевидно, о дочке она тоже мало думает.

– Не ходит она на работу, – мрачно подтвердила Надежда. – А ты уверена, что она в субботу ушла именно к нему, к этому Супермену? Может, она по другому делу отправилась?

– Уверена. – Лиза смущенно фыркнула. – Я в ее почте прочитала, что они условились встретиться в шесть часов около метро «Приморская». Ой, то есть не в шесть, а в полшестого – он ей потом еще раз написал и попросил приехать на полчаса раньше… ну вот, она из дома вышла так, чтобы к половине шестого успеть… Красоту наводила, в ванной на целый час заперлась, мать к ней ломилась, вечно ей все срочно…

– И куда они от «Приморской» собирались? – задала Надежда следующий вопрос. – В театр? На выставку? В ресторан? Лена – девушка разумная, она бы не пошла неизвестно куда.

– Нет, не в ресторан… – Лиза наморщила лоб, припоминая. – И уж точно не в театр – этот Супермен и слова-то такого не знает. Кажется, у него там какой-то друг живет, так вот, они собирались пойти к нему на день рождения. Точно. Он написал, что его друг живет недалеко от «Приморской», но без него ей будет трудно найти, так что он ее встретит возле метро, а дальше они пойдут вместе.

Лиза принялась доедать последнее пирожное, а Надежда Николаевна задумалась.

У этого доморощенного Супермена отношения с Леной явно не сложились, потому что он уже обхаживает следующую девицу, с которой тоже познакомился в Интернете. Ну да, это и неудивительно – в больших дозах его трудно выносить, особенно, как сейчас говорят, в офлайне. Такой голос, такой оглушительный смех, больше похожий на конское ржание, а особенно такую самодовольную глупость долго не выдержит ни одна девушка…

Да, но где Лена?

После субботы, когда она должна была встретиться с доморощенным Суперменом, ее никто не видел – ни дома, ни на работе, и телефон ее не отвечает… Насчет хахаля и постели явно не тот случай, поскольку хахаля-то как раз у Лены и нет.

В таком случае куда она вообще делась?

У Надежды Николаевны зародились самые нехорошие подозрения.

А у Лизы снова зазвонил телефон.

– Да, мам… но я же тебе говорила, что здесь очень большая очередь! Но теперь уже скоро, я уже к кассе почти подхожу, всего два человека передо мной осталось… ну да, отсюда – сразу домой, никуда заходить не буду! А куда мне заходить? – Закончив разговор, она повернулась к Надежде Николаевне: – Ну, все, мне бежать надо, а то мать уже на мыло исходит. Спасибо вам, все было очень вкусно! И уж извините, что я ничем вам не смогла помочь…

– Нет, отчего же, – ответила Надежда, – ты мне очень помогла… И… подожди еще две минуты. Знаешь, пирожные, конечно, – это хорошо, но ведь и фигуру нужно беречь… Постой! – заторопилась она, видя, что Лиза нахмурилась и собирается уйти. – Тут такое дело, если сладкое любишь, с собой бороться трудно, так что изредка можно себе позволять, не много, конечно. Главное, чтобы не каждый день. Изредка можно себя порадовать. Но вот с этим, – она показала на прозрачный пакет, где кроме сметаны лежали еще два пакетика орешков и упаковка картофельных чипсов, – с этим нужно кончать! Ты же ведь эту дрянь просто так ешь, от скуки. Вот попробуй: как захочется что-то в рот бросить – так выпей водички. Не лимонада, не колы, не сока, а простой воды!

– Думаете, поможет? – Лиза потопталась на месте.

– Обязательно поможет!

Глядя вслед девочке, Надежда подумала, что, возможно, ее слова дойдут. Известно ведь, что родителей подростки не слушают никогда, а посторонних людей – иногда бывает.

Недалеко от станции Удельная, за высоким забором, расположился комплекс из нескольких ветшающих деревянных и кирпичных зданий еще дореволюционной постройки. В этих зданиях расположена знаменитая третья городская психиатрическая больница имени Скворцова-Степанова, в народе называемая «скворечником».

В шестом часу пополудни со стороны железнодорожного переезда к воротам больницы подошел высокий сутулый человек в куртке с опущенным на глаза капюшоном.

– Куда собрался? – осведомился, оглядев посетителя, немолодой охранник.

– Родственника. Своего. Навестить, – ответил посетитель странным неживым голосом.

– Приемные часы закончились! – проговорил охранник, сделав при этом странный знак глазами – сперва подняв их к небу, затем поочередно скосив в разные стороны и наконец переведя взгляд на собственный карман.

– А можно. Эти часы. Продлить? – осведомился посетитель, и в то же время в его руке появилась не слишком крупная купюра.

В ту же секунду купюра перекочевала в карман охранника, и этот последний открыл калитку, проговорив рассудительным тоном пожившего и знающего жизнь человека: