Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman - Майкл Айлвин

Я старалась вбирать в себя все. Я писала статьи для студенческой газеты Redbrick о текущих событиях университетской жизни и около нее. Меня избрали в Совет университета. Кроме того, я стала капитаном команды по плаванию.

Став председателем BUNAC (British Universities North America Club – Североамериканский клуб британских университетов), я смогла провести бо́льшую часть моих первых двух летних каникул, преподавая плавание в Beaver Country Day School в пригороде Бостона. Это были два замечательных периода моей жизни в удивительном городе. Я обожала учить детей и наблюдать, как они преодолевают страх перед водой.

На уикэнды мы ездили в Кейп-Код или ходили на игры с участием Red Sox[3]. Я подружилась с несколькими американцами. Единственная иностранка в их окружении, я казалась им своего рода талисманом. Они любили мой британский акцент и были очарованы моими экспериментами с приседаниями, которые мы с моей подругой Габриэль выполняли на бортике бассейна. Обычно, говоря обо мне, они называли меня Крисси Стальной Пресс.

Находясь в Америке, просто невозможно избежать местных кулинарных изысков: кексов с толстым слоем помадки на Четвертое июля[4], бейглз[5], желе, арахисового масла, – и я не избегала. Я все еще вызывала у себя рвоту, но мне уже давно было ясно, что эта тактика не работает. Если я хотела хорошо выглядеть в купальнике, мне нужно было большее. Например приседания, которыми я удовлетворяла свою жажду самосовершенствования в Бостоне.

На второй год учебы в университете начались изменения. Я стала употреблять алкоголь. До этого мне было довольно просто поддерживать трезвый образ жизни, отказ от выпивки каждый раз повышал мою самооценку. Я ощущала себя здоровой и поддерживающей контроль над собой. Но, конечно же, в этом возрасте, где бы вы ни находились (а особенно в студенческой компании), вы постоянно сталкиваетесь с присутствием спиртного. В какой-то момент я серьезно заинтересовалась алкоголем и захотела его попробовать (хотите верьте, хотит нет, но это был мой первый опыт).

Честно говоря, я не помню ни деталей этого события, ни того, что же я пила. Подозреваю, это была водка, смешанная с фруктовым соком, в баре Old Joe’s, принадлежавшем общежитию. Мне понравилось. А потом в пятницу вечером я уже пила из бутылки ликер Malibu в баре Frenzy или по-купала с девчатами Lambrini за 1,99 фунта в местном магазинчике на углу. Я ходила в клуб Cocksoc, где за входную плату в 5 фунтов можно было пить сколько угодно коктейлей, разлитых по пластиковым стаканчикам.

Под влиянием алкоголя я стала веселее. Друзья были удивлены столь резкой переменой во мне, а родители не могли поверить собственным глазам. Мы пили довольно много, но я теряла контроль над собой крайне редко (и когда это происходило, я пугалась). Однажды я настолько опьянела, что заблевала всю комнату, однако чаще всего я знала, когда остановиться.

По сравнению с другой, привычной разновидностью рвоты, ставшей частью моей жизни, это была полная ерунда. Моя подруга, которая когда-то рассказала мне о булимии, теперь тоже училась в университете. Работая над своим дипломом, она наткнулась на статью о нарушениях режима питания и отправила ее мне. Более того, выделила ключевые предложения о краткосрочных и долгосрочных эффектах булимии – бессоннице, психологических, кардиологических, дерматологических проблемах, а также расстройствах пищеварения, зубной боли, гормональных сбоях. Это была настоящая болезнь. Я поняла, что ею страдает много людей. Передо мной встали многочисленные серьезные вопросы. В свое время именно эксперименты этой подруги над собой зародили во мне зерна сомнения. Теперь же ее обеспокоенность стала отправной точкой борьбы за саму себя.

Второе лето в Бостоне оказалось для меня крайне важным в противостоянии булимии. Я не сомневалась, что эта болезнь распространена гораздо шире, чем предполагают те, кто ею страдает. Правда же состоит в том, что вы можете говорить о ней, только когда уже преодолели проблему. Я разговаривала со многими из друзей, которые признавались, что также страдали этой болезнью.

Летом 1997 года мы с Габриэль несколько раз довольно откровенно обсуждали состояние прессинга, вызванное тиранией образа идеального тела. Возможность поговорить об этом с кем-нибудь принесла огромное облегчение и дала мне уверенность в том, что я смогу найти способы справиться с этой манией.

В Бостоне я приняла участие в нескольких соревнованиях по бегу. Во время занятий в бассейне я вновь начала делать упражнения на пресс. Я все еще руководствовалась желанием реализовать как можно больше возможностей своего тела, но при этом двигалась в более здоровом направлении. Внезапно я поняла, что булимия – это не просто иррационально и опасно, но еще и отвратительно. Больное горло подрывало мое здоровье, да и для зубов от этого пользы не было.

К третьему курсу с булимией было покончено. Мой рационализм одержал верх, когда я поняла, что причиняю себе вред. Я начала потихоньку набирать вес и чувствовала при этом огромный эмоциональный подъем. Психическая удавка наконец-то отпустила меня.

Давление – неизбежное зло, если вы хотите чего-то добиться. Вместе с ним приходит огромный стресс, но с ним справляешься, и достигнутый результат оправдывает усилия. Но ежедневный стресс может и ослабить вас, особенно если плоды его неочевидны. Фокус в том, чтобы понять, какое давление необходимо, а какое завлекает в ловушку и высасывает из тебя жизнь, не оставляя ничего взамен. Разобравшись с этим вопросом и избавившись от всего ненужного, я освободилась и от булимии. Хотела бы сказать, что победило желание расширить границы возможностей своего тела, чтобы достичь только мне известного совершенства. Но это стремление пока дремало где-то внутри меня. Пока же я победила булимию.

Спад напряжения был похож на то, что произошло почти 10 лет спустя, когда Бретт Саттон начал тренировать меня. Он постоянно предлагал мне перестать задумываться над его указаниями и следовать им без лишних вопросов, довериться тому, что он знает, как делать лучше, и направить всю свою энергию на выполнение разработанной им программы. Отказаться от контроля было для меня невероятно сложно, но, когда я «отпускала поводья», чувствовала, будто с моих с плеч сваливалась гора.

Разуму сложно справляться с объемом ожиданий, которые я возложила на себя. Психологически очень тяжело пытаться постоянно быть во всем самым лучшим. Я не знаю, кому я пытаюсь что-то доказать. У меня есть собственное внутреннее понимание совершенства. Я не стремлюсь стать идеальной, скорее, наилучшей из возможных «версий» самой себя. Это ведет к излишнему, ненормальному давлению. Иногда мне сложно находиться здесь и сейчас. Я постоянно беспокоюсь о том, извлекаю ли все возможное из ситуации, вместо того чтобы принимать и ценить то, что у меня есть.

Конечно, если ты добиваешься чего-то особенного, гордость и эйфория охватывают тебя куда сильнее. Подобным достижением для меня стал диплом с отличием по географии. Я получила наивысшую оценку из всех когда-либо учившихся в университете, и мне присвоили титул Лучшего студента 1998 года. Мою дипломную работу опубликовали. Когда моя семья пришла на выпускную церемонию, я была уверена, что выполнила наставление отца извлечь максимум из каждой возможности. Этот день был особенным – выпускались и многие мои друзья.

Однако более ярко запечатлелась в памяти наша поездка с девочками на Магаллуф. Тем летом я поехала туда со своими тремя лучшими университетскими подружками. Поездка стала апофеозом моей «карьеры» начинающего алкоголика. Разумеется, события тех дней мало похожи на мою сегодняшнюю жизнь, да и на ту, что вела тогда. Моя подруга Эмили в первый же вечер сломала ногу, поднимаясь по ступенькам клуба, и провела остаток недели в гипсе. Но это ни ее, ни всех нас не останавливало. Мы усроили дебош: пили, загорали, снова пили, знакомились с парнями. Самоконтроль был заброшен на всю неделю. Должна признаться, это было хорошо. Я только что достигла в университете большего, чем могла себе представить, и заслужила право «погулять без поводка». Я вспоминаю эту неделю с особенной нежностью, возможно потому, что ни до, ни после я никогда не отпускала свои поводья. Я получила удовольствие, но продолжать в том же духе я не смогла бы.

Глава 3

В поисках себя

Изначально я планировала после университета стать адвокатом. В то время я думала, что хочу именно этого.

Летом лондонская контора Lovell White Durrant приняла меня на неделю на работу. Работа в Сити была мне в новинку, до этого я не жила в Лондоне. Как обычно, меня переполнял энтузиазм и я пыталась извлечь как можно больше из открывшейся передо мной возможности.