Седьмая из рода проклятых - Тома ДИ

мной жить будешь, я так решила. — Галка топнула ногой и отправилась в деревню.

Густой туман окружил Галину. Шаг, ещё шаг, всё как в молоке, ничего не видно. Вдруг голос слышится:

— Это ты дочка старосты?

— Я, — отозвалась Галка и, сделав ещё шаг, оказалась на лесной поляне с корзинкой в руках.

— Долго я тебя выслеживала, всё ждала, когда одна окажешься. Дождалась! — перед Галей стояла та самая лесная ведьма. — Что глаза вытаращила? Неужто думала, что сойдёт тебе с рук обида девичья? Ты же не какую-нибудь девку оговорила, ты моей дочери жизнь поломала. Была у меня родная кровиночка, а теперь холодная утопленница. Теперь принимай расплату!

Глаза ведьмы пылали лютой ненавистью. Оцепенев от ужаса, Галка не могла пошевелиться. Ведьма хриплым голосом громко и отчётливо проговорила:

— Семь дочерей родятся, семь матерей умрут. Имя на всех одним будет! Не будет у вас мужей, все от вас отвернутся, заступиться за вас некому будет. Мои сестрицы-идолки всех пересчитают, ни одну не пропустят. Будьте вы все прокляты!

Хриплый голос ведьмы оборвался громким криком разлетающихся ворон. Галю снова окружил плотный туман. Куда идти? Шаг, ещё шаг… Галя услышала отчаянный плач матери:

— Батюшка, побойся Бога, она ж дочь твоя родная, как же ты её из дома выгонешь? Прости, оступилась, согрешила, теперь вся жизнь зарезана, что же ты её добиваешь? Пожалей, прошу тебя!

— А вот как согрешила, так пусть и расплачивается! — рыкнул отец. — Не будет староста грехи покрывать, что люди скажут. Виновна она, нет прощения, пусть уходит, не то…

Густой туман, снова шаги в неизвестность. Короткие отрывки, куски жизни её бабушек. Всех гнали, позорили, издевались, и нигде не было покоя и защиты. Каждая беременела загадочным образом и в родах умирала. Деревня, хутор в лесу, село, барщина, монастырь, детдом, снова детдом. Галя плакала во сне, металась по подушке, просила у всех прощения, молила Бога о спасении. И как субтитры, поверх осколков мелькающих судеб, постоянным фоном шёл хриплый голос ведьмы. Слова проклятия врезались острыми ножами и причиняли настоящую физическую боль. Галю будто пинали, швыряли и топтали.

Будьте вы все прокляты!

Будьте вы все прокляты!

Будьте вы все прокляты!

Часть 11

Утром Галя еле встала. Всё тело болело, и совсем не было сил. Еле передвигая ноги, девушка поплелась на кухню.

— Доброе утро, садись скорее за стол, я тебе чаю целебного заварила. — Марфа заботливо налила в большую чашку настой тёмно-зеленого цвета. — Сейчас попьёшь, и силы вернутся. Будешь у меня как новенькая.

— Бабушка, а как ты узнала, что мне нехорошо? Я так ужасно выгляжу? — Галя тяжело села на стул и согрела ладони о горячие бока чашки.

— Вот дурёха, ты ещё спроси откуда я знаю, что у тебя дочка родится, — старуха по-доброму рассмеялась и погладила Галю по голове. — Пей чай, он хоть и не вкусный, но зато очень действенный, сейчас почувствуешь.

Галя приблизила чашку к носу и втянула терпкий запах разнотравья. Густой тягучий аромат попал в горло и девушка ощутила вяжущую горечь. Несмело она сделала маленький глоток и непроизвольно скривилась. Очень горький.

— Ну рассказывай, — пытливо смотрела на неё Марфа, — узнала во сне, что хотела? Всё разглядела, поняла почему?

— Да, бабушка, всё увидела, всё поняла, — грустно вздохнула Галя. — Теперь тошно от увиденного, правду ты говорила, иногда лучше в неведении жить, чем правду знать.

— Что же такого тошного ты увидела? — допытывалась Марфа.

— А знаешь, ведь и верно ведьма наш род прокляла, дочь её утопилась по нашей вине. Прапра оказывается спесивая девка была, про других не думала, всё по её должно было быть, вот и доигралась. А главное — это всё для неё шуточки были, веселилась она так, над людьми издеваясь. И пастух тот ей не нужен был совсем, она просто доказать хотела, что лучшая. Только зачем?

— Вот оно как бывает, — задумчиво произнесла старуха, — чувствовала, что там тяжелое что-то. Просто так семь колен не проклинают.

— А что же теперь будет? А вдруг твоя сила окажется слабее ведьминого проклятья? А если я умру? — Галя полными слёз и безнадёги глазами смотрела на Марфу.

— Чему быть, того не миновать, — начала с присказки старуха, тяжело вздохнув. — Такой исход тоже возможен, но если тебя это успокоит, обещаю — дочку твою не брошу и позабочусь о том, чтоб семья у неё была любящая, чтоб судьба сложилась. Не забывай, я ей силу свою передам. Так что защита у неё будет хорошая.

— Спасибо, бабушка, но всё равно мне так страшно, — Галка снова заплакала.

— Вот ты сопли развела, чего думаешь не о том. Наперво о хорошем надо думать, звать добро, приманивать своими мыслями. А плохое само придёт, если судьбой положено, не надо о нем раньше времени. — Марфа заглянула в глаза Гали. — А вдруг судьбинушка твоя увидит, что ты счастлива, да передумает тебе горя накладывать, улыбнётся и благом обрызгает. Думай о хорошем, — старуха ободряюще похлопала по плечу и встала из-за стола.

— Уходишь? — спросила Галка.

— Да, к Ефимьевым пойду, беда у них, позвали помочь.

— Это к той женщине, что недавно отца схоронила?

— Да, к ней, мать её слегла после похорон, а врачи руками разводят, пойду я посмотрю.

Галя допила горький чай и решила пройтись. В деревне уже осень, урожай с огорода собрали, по грядкам на задах куры бегают, дома делать нечего. Девушка оделась потеплее и пошла по улице в сторону леса. Настроение улучшилось, силы волшебным образом возвращались, Галина чувствовала себя прекрасно.

Проходя мимо, она с любопытством разглядывала деревенские дома, клумбы под окнами, заборы. Через штакетник, которым был огорожен почти каждый двор, было всё видно. С Галей здоровались, спрашивали как дела, как здоровье, как Марфа. Девушка улыбалась и по-доброму поддерживала беседу.

Дойдя до конца улицы, Галка уже хотела повернуть обратно к дому, но вдруг увидела собаку, ту самую таксу, которая напугала её по дороге к остановке. Псина сидела на углу крайнего забора и смотрела в упор на Галю.

— Ну привет, — поздоровалась с ней девушка, — меня ждёшь? Опять облаять хочешь?

Такса наклонила голову набок, будто внимательно слушала.

— Дай поглажу тебя, может подружимся? — Галя протянула руку к таксе ладонью вверх. Собака понюхала и разрешила себя погладить.

— Хороший пёсик, хороший, — приговаривала Галка проводя рукой по гладкой блестящей шерсти собаки от головы до самого хвоста. Вдруг пёсик вскочил и побежал в сторону леса, часто оглядываясь.

— Ты меня зовёшь куда-то? За тобой идти?

Галя по тропинке двинулась за таксой. Лес был проходной и не