Зыбкое равновесие - Ande

я заодно привык к себе новому. И даже вполне научился справляться с эмоциональным школьником, что достался мне донором. Обычно ему все по барабану. Но иногда его накрывает. К примеру, когда я читал о зверствах поляков, мечтающих свои преступления списать на русских захватчиков, я почувствовал неудержимое желание проредить польское население столицы. Едва справился. Но, наконец то понял, что когда сам злюсь, то его эмоции на меня не влияют. Так я достиг некоего эмоционального зыбкого равновесия.

Понятно, что с течением времени и сменой обстановки я все больше буду сливаться с донором, пока мы не станем одним сознанием. Но пока придется быть слегка шизофреником.

Глава 5

Жизнь в этой реальности приятная. По крайней мере в России, и уж точно в Кракове. Фишка в том, что Имперская столица прекрасна и индивидуальна. Роскошный, удобный и красивый город, которым стал Краков уже после прихода России, в сравнениях не нуждается. Он сам по себе эталон и образец для остального мира. Мне очень понравилось, что он устроен без извечного русского — сделаем как у них и даже лучше. Ну, там, сделаем русский Версаль, построим русский Хофбург, будет как в Шарлоттенбурге… Все делалось изначально без оглядки на остальной мир, но с привлечением лучших в мире специалистов. В результате Дворец Вавель, он же Царский Дворец своеобразен, но удобен, комфортабелен и непреступен куда больше всех остальных мировых дворцов. А загородная резиденция монарха Луга, построенная в пойменных лугах на берегу Вислы, и вовсе шедевр архитектурной, садовой, инженерной и магической мысли. Которую не прочь повторить, к примеру, во Франции, но увы, повторялка слабовата. Плюс неплохой климат.

И, даже если это вышло случайно, решение разместить столицу в Кракове, было гениальным. Это сразу сделало наиболее говнистую, в моей реальности, часть имперского населения Российской Империи, ярыми фанатами этой самой Российской Империи. Потому что поляки, по какой то извращенной логике, считали, что это не Россия их захватила, и уничтожила почти всю польскую аристократию. А Польша захватила Россию, и в этой связи перенесла столицу. И обсуждалось это всерьез, на уровне того что вековая мечта — Польша от моря до моря, исполнилась. С моим опытом двадцать первого века, я не мог отделаться от подозрения, что в имперской канцелярии работают креативные ребята.

Так что гулял я по Кракову с удовольствием. Чистые улицы, сытое, довольное население. Будки городовых, готовых не только пресекать, но и помочь, если чо. Спокойная, удобная жизнь.

Правда, это имело для меня и неприятную сторону. Казимеж — еврейский район на северо-востоке города, давно перестал быть еврейским. Ну, как в России нулевых, в Марьиной роще, в Москве, где расположена главная российская синагога. Там давно живут обычные люди, а вовсе не евреи. Так и здесь. Просто зажиточный район. Достаточно отдаленный от разгульных заведений вокруг Ратушной площади. Поэтому появление здесь праздного аристократа окружающим несколько непонятно. И даже переодевание мало что исправит. Любой чужой здесь сразу заметен. Так что сделав круг по району, и примерно определившись с местом на берегу Вислы, где нужно будет тщательно осмотреться, я оттуда убрался. Рассчитывая провести вдумчивое исследование ночью. Чем я и занимался три ночи подряд. Старательно скрывая свое отсутствие от отца и прислуги. Для этого я применил эльфийское заклинание невидимости. И перемещался на своих двоих, в основном бегом.

Первая ночь ничего не принесла. То есть в одной из стен подвала доходного дома явно виделась золотая захоронка. Но, судя по всему, оно того не стоило. Денег там было максимум с пару десятков золотых. Очень приличные деньги. Но не для моих целей и задач. На следующую ночь явообще ничего не нашел. Но, уже под утро, сообразил, что новая городская застройка на пепелище сместила сам квартал немного к югу. И смотреть нужно еще северней и прямо у реки. И почти сразу, следующей ночью, я наткнулся на большую засветку. Евреи — они умные. Они все предусмотрели. Просто подумать, что вырежут целый квартал, и некому будет потом прейти за спрятанным, им не приходило в голову.

Погреб, а точнее отдельный подвал расположен метрах в ста от стен подворья ростовщика. И вел туда подземный ход, с выходом из этого подвала в другой подвал, уже совсем даже сторожки на берегу реки. Сторожка не заброшена, но и не используется. У властей не дошли руки, или какие то планы. А мне — и вовсе отлично. Сначала проник в сторожку. Долго искал, и приводил в рабочее состояние лаз в подвал. Огромный камень в фундаменте на шарнире. Не зная — фиг догадаешься. Зажег магический фонарь. Они продаются в любой лавке. Светят непрерывно с неделю. За небольшие деньги там же можно зарядить. И, по даже не обвалившемуся ходу, дошел до сокровищницы. С входом пришлось повозиться. Механизмы заржавели. Плюс две ловушки. С проваливающимся на вертикально стоящие копья полом. И с бьющим стрелой в бок арбалетом. Впрочем, тоже заржавевшими. А потом я плюнул и силовым кулаком просто выбил нафиг дверь.

Ну что сказать? Этот могучий ум нужно скрывать. А то убьют из зависти. Два огромных сундука. До краев полных золотыми монетами. На отдельной широкой полке стоит масляный светильник, и стопка амбарных книг. Видимо — реестр вкладчиков. Можно быть уверенным, что погибших. Иначе бы искали. Еще одна дверь, видимо на подворье ростовщика. Ход завален. Каждый сундук нужно нести как минимум вдвоем. Но видно, что расчет на четверых. Я, без применения магии, едва приподнял. Куда уж сдвинуть с места. Да и не собирался. Просто пытался оценить объем. Постоял, зачерпнул пригоршню золотых, сунул в карман. Отец мне выдает золотой в неделю на карманные расходы. Вполне хватает. С учетом того, что рядовой имперской армии питается в день на пять копеек. И весьма неплохо питается. А сто копеек — это серебряный гривенник. А десять гривенников — это уже золотой. Так что передо мной годовой бюджет небольшого государства.

Аккуратно, не оставляя следов, вылез в сторожку. Странное место. Хорошо, полиция гоняет из столицы нищих. И весьма сурово. Но пустующая будка у реки — вполне подходит, что бы уединится парочке, к примеру. А тут — тишина. Хотя — прохладно. Может летом здесь очередь. А сейчас, в темноте место и вовсе выглядит зловещим. Поодаль заброшенная пристань с пакгаузами. С