Я назову твоим именем сына (СИ) - Шолохова Ирина

ГЛАВА 3

Второй суматошный день подошёл к концу. Рита зашла в свою комнатушку, упала, не раздеваясь на кровать: О! Как она устала! Всего лишь второй день а, кажется, она здесь целую вечность! Она перевернулась на живот, обхватила подушку руками. Сердце «прыгало» от неизвестности, от предчувствия чего-то необъяснимо сладостного и тревожного: «Сегодня вечером я ангажирую тебя на первый медленный танец и на все последующие», — мысленно услышала она его голос так явственно, что вздрогнула и подскочила на кровати. Вытащила из-под кровати большую дорожную сумку на колёсиках, вытряхнула её содержимое на кровать - в чём идти и что надеть? Надеть нечего! — она изучила содержимое сумки, небрежной кучей вываленное на кровать. «Ну, почему, почему она не взяла красивые платья, они же у неё есть! Не взяла - решила, что в пионерлагере они не нужны! Ах, как она ошиблась! Вместо многочисленных маек, футболок, шортиков надо было взять парочку нарядных платьев, как бы они сейчас пригодились! Выбрала короткую узкую юбчонку из белой джинсовки, только-только прикрывающую задницу и выгодно открывающую красивые, чуть тронутые летним загаром ножки, на зависть девчонок, не обладающих таким сокровищем. В тон юбки надела облегающую водолазку бледно-розового цвета с длинными рукавами. Она помнила заповедь, открываешь ноги - закрываешь верх, и наоборот, открываешь верх - закрываешь ноги. Да и, вообще, вечером похолодает, и она снова будет дрожать, как кленовый листочек под пронизывающим осенним ветром. На ноги - новенькие красивые босоножки на высокой танкетке - хорошо хоть, ума хватило красивые босоножки взять с собой. Она достала маленькое зеркальце, отстранила подальше, пытаясь рассмотреть, как она выглядит, хороша ли? И если, хороша - то насколько? Не получилось - она видела отражение в зеркале только лишь фрагментами. С досадой бросила зеркальце на прикроватную тумбочку, сгребла разбросанные по кровати вещи в одну большую кучу, свалила её в сумку, закрыла крышку сумки, села на неё, посидела, уминая её содержимое (крышка не закрывалась), застегнула молнию, правой ногой пихнула сумку снова под кровать. Слегка подкрасилась - она всегда соблюдала меру, в отличие от рыжей ехидны, размалевавшейся вчера, отчего больше походившей на клоуна в цирке, чем на молодую симпатичную девушку. «Милая! Это надо же такое придумать!» — иронично покачала головой, Рита, сморщив носик, как будто хотела чихнуть. Распустила гладкие каштановые волосы, длинные почти до пояса - она готова! Надо было договориться с Юлькой, пошли бы сейчас вместе. Эх! Ну, почему она сглупила, забыла договориться. Или хотя бы спросить в какой корпус она заселилась. Идти одной, наверное, не очень прилично - прибежала «виляя хвостиком» и ждёт того кто её ангажировал на первый медленный танец и на весь вечер. Но это же так и есть! Да, она ждёт! Замирая и смутно надеясь на нечто важное для неё, такое, чего в её жизни ещё никогда не было. Как бы в ответ на её смятённые чувства, в окно постучали. Она выглянула - под окном маячила длинная худющая фигура.

— Тебе чего? — выглянула из окна Ритка.

— Я! Это! За тобой зашёл! Чё на танцы идёшь? Пойдём вместе!

— Иду! Чё! Чё бы не потанцевать! — передразнила она, ловя себя на мысли, что она почти всегда так делает, общаясь с Максимилианом, — сейчас выйду, подожди.

Он кивнул, соглашаясь ждать её хоть до конца света, лишь бы пойти с ней.

Она щедро побрызгалась любимым испанским ароматом, источавшим, как ей казалось, безумную страсть и, в тоже время, утончённую нежность. Через несколько минут она выпорхнула из корпуса. Он стоял неподалеку, смотрел под ноги, сунув руки в карманы модных джинсов. «Жердь!» — мысленно обозвала она его, увидев его длинного и нескладного. Боковым зрением он увидел движение, поднял взгляд:

— О! — он оторопело посмотрел на неё.

— Чё? — снова передразнила она его, — Чё тебе не нравится?

— Всё нравится! Ты такая… — он не мог подобрать слов, — такая чёткая! Красивая! Очень! — наконец-то сообразил он.

— Чё правда? — уточнила она, кокетливо одёргивая мини-юбочку. Она где-то читала о том, что если у девушки красивые ножки и никто этого не замечает, надо теребить подол, одёргивать юбочку - привлекать мужское внимание к красивой части своего тела. Сейчас в этом не было нужды - Максимилиан и так остолбенел от её красоты, но она решила попрактиковаться, раз уж вспомнила об этом совете.

Он кивнул:

— Да! Очень!

Они пошли к эстраде, она чуть впереди, он сзади, любуясь её ладной фигуркой, узенькой талией, обтянутой бледно-розовой водолазкой, юбочкой только-только прикрывающий хорошенький девичий задок и позволяющий любоваться точёными ножками.

«Хороша! — бормотал про себя Максимилиан, — ну, до чего хороша! И чё я должен уступить её Максу? Не дождётся! Пусть к рыжей пристраивается! Ему какая разница! Всё, что шевелится, готов оприходовать!» Он догнал её, обнял левой рукой её за плечи.

— Максимилиан, я же просила тебя! — Рита повернула голову влево, посмотрела не его руку, подняла голову вверх и выразительно посмотрела на него, — мы с тобой не пара и не должны ходить в обнимочку.

— Ну, так давай спаримся! — заржал Максимилиан над каламбуром, пришедшим ему в голову.

— Сколько можно! Мы с тобой уже обсудили этот вопрос.

— Ну! — согласился Максимилиан, но руку не убрал.

Рита вздохнула, осторожно убрала его руку с плеча и мягко произнесла:

— Пожалуйста, не надо! Не надо делать вид, что мы с тобой дружим и вводить других людей в заблуждение.

— Чё? Ты это о ком? Кого не надо вводить в заблуждение? Макса?

— Всех! — мягко произнесла Рита, — может быть, в тебя влюбилась какая-нибудь девушка, а ты и не замечаешь, оказываешь другой девушке знаки внимания. И как ей к тебе подойти?

— Пусть подходит к кому-нить другому! Мне-то чё! Она мне не нравится! Мне ты нравишься! Тем более, ты сказала ждать! Я и жду!

Ритка вздохнула, подавляя смешок, ей хотелось захохотать во всё горло, может быть, даже согнуться пополам от бешено-нервного разрывающего её изнутри хохота:

«Ждать! Да жди ты! Жди хоть до второго пришествия Иисуса Христа! Это бе-е-есполезно!» — она не могла понять саму себя - ей и нравится внимание Максимилиан к своей персоне и в тоже время надоедает. «Почему так?» — задала она себе вопрос и не могла ответить. Не знала ответа или не хотела знать?

Они подошли к эстраде. Несколько парочек вяло топтались на сцене, под сентиментально - меланхолическую музыку. Неподалеку от эстрады толпились кучками девчонки разных возрастов - подростки и младше. На креслах перед эстрадой сидели наблюдающие, и пока, что не решившие принять участие в танцах - подняться на эстраду. Риткин взгляд сразу же выхватил Максима. Он сидел в первом ряду, вальяжно развалившись в кресле, и скучающе смотрел на происходящее действие на сцене. Через два ряда, справа от него белым пятном выделялось лицо Милаи, она испуганно таращилась в его сторону, нервно закусывая губы, накрашенные кроваво-алой помадой. Максим не обращал на неё никакого внимания, как будто бы её и не было здесь, в двух рядах от него, будто и не было их безумных поцелуев, не было визга: «Мне мешает что-то твёрдое! Что это! Телефон? Телефон увеличивается в размерах!» Или он специально делал вид, что не замечает её?

Мила заметила Риту и Максимилиана, вскочила с места, махнула рукой:

— Ребята! Привет! Я иду к вам!

— Встречает как родных! — Ритка дёрнула плечом в её сторону.

Через секунду Мила была около них: «Чмок! Чмок!» — она поцеловала в щёку сначала Риту, потом, встав на цыпочки, Максимилиана - ему пришлось согнуться почти напополам.

— А я тут сижу - скучаю! Наших ещё никого нет! Хорошо вы пришли! Пойдём танцевать! — тараторила она без умолку.

— Милка, а тебе чё Максим не подходит? Тоже вон сидит - скучает! Вы, вроде, вчера жамкались вовсю!

Мила вспыхнула от бесцеремонных слов Максимилиана - лицо пошло крупными розовыми пятнами, видимыми даже под приличным слоем «штукатурки»: