Ночной снайпер - Фридрих Незнанский

— Ну… Вы правы в своей догадке, банкиры тоже засомневались… — выдавил из себя Соломин.

Петя меня убьет, если узнает, подумал Соломин. И что до сих пор я не позвонил Тамаре. И за расходы на сотовую связь, и за оттяжку сделки, за которой может последовать ее срыв. Четвертует и колесует.

— Так и знал! — крякнул Рустам Ибрагимович. — Ну как в воду глядел.

— Но это была не наша инициатива, — сказал Соломин. — А ваше предложение. Вы же прекрасно знаете…

— Я же сказал, дорогой, — ласково сказал Рустам Ибрагимович. — Ничего не знаю, ничего уже не помню. Потренируйся, расскажи мне еще раз, напомни, с чего все началось!

— Но не по телефону же…

— Почему не по телефону? Он же цифровой, у него фирменная гарантия конфиденциальности переговоров, верно я говорю? Или там, где ты находишься, могут подслушать?

— Специалисты недавно проверяли, не знаю… — вздохнул Соломин. — Говорили, все в норме.

— И у меня проверяли, — подхватил Рустам Ибрагимович. — И у меня все чисто. Значит, можем спокойно поговорить.

— Ваш сахарный завод в Нальчике просит кредит у «Империала» для закупки ста тысяч тонн сырья, так? — спросил Соломин, чувствуя, как его лоб покрылся испариной.

— Не знаю, Андрюшенька, может, и так. А может, и по-другому, — уже в открытую издевался Рустам Ибрагимович, словно видя его страдания. — Все?

— Кредит большой, требуется гарантия вашего правительства, — пробормотал Соломин.

— Цифры можешь не называть, — вздохнул Рустам Ибрагимович. — Я их помню. Удивительное дело, почему на цифрах, если речь идет о долларах, склероз не сказывается, не знаешь?

— Не знаю, не изучал сей медицинский факт… — ответил Соломин. — Дальше. Банк «Империал» дает кредит, торгово-закупочная фирма «Импекс» осуществляет закупку сырья за границей…

— Спасибо дорогой, что напомнил… А вот о том, почему у уважаемого народного депутата Петра Авдеевича третьего партнера убивают снайперы, меня все равно спросят. И что я скажу? А не будет исчерпывающего ответа, сам понимаешь, могут отложить вопрос до выяснения.

— Тогда Кольчугин будет искать других клиентов, менее чувствительных… — не выдержал Соломин.

— Ай, какой же ты нервный, нетерпеливый… Лучше скажи, ты о себе и своих комиссионных побеспокоился?

— Боюсь, половина моих комиссионных уйдет на оплату наших с вами переговоров, — не удержался Соломин.

— Так мало? — сокрушился абонент. — Совсем выдержки у тебя нет, дорогой! Все торопишься, не умеешь поторговаться… Мы же договаривались: сам позвоню, когда будет сделано.

— Да это не я тороплюсь! Меня Петя уже затрахал на эту тему, — признался Соломин.

— Нехорошо о начальнике говоришь! — вздохнул Рустам Ибрагимович. — Ладно, никому не расскажу о ваших нетрадиционных половых отношениях… — тщательно выговорил Рустам Ибрагимович. — Откуда мне знать, дорогой, что вы там в Москве до сих пор живете на одну зарплату, как при развитом застое!

— Тогда, быть может, закруглимся? — нетерпеливо спросил Соломин и снова посмотрел на часы (убьет, непременно убьет, если не позвоню Тамаре!).

— Конечно, закруглимся, Андрюшенька! Сколько можно разговаривать, когда тема исчерпана, я правильно говорю?

— Ну тогда до свидания, Рустам Ибрагимович…

— Подожди… Что значит — до свидания? Во-первых, позвонишь мне и расскажешь все, что узнаешь о Петином визите в прокуратуру. Правильно?

— Само собой… — нетерпеливо сказал Соломин.

— И потом, я так и не понял, передашь ты Тамаре мои соболезнования или нет? Мне, сам понимаешь, неловко ей звонить, сам знаешь, поднимут трубку посторонние люди, услышат мой кавказский акцент, нехорошо будут думать о девушке… Вы, русские, от нас, лиц кавказской национальности, только нехорошие дела ждете… Я правильно говорю?

— Значит, заслужили, — буркнул Соломин. — Своим поведением.

— И мое предложение ей тоже передашь, да?

— Предложение руки и сердца? — хмыкнул Соломин, от нетерпения переступая с ноги на ногу. Черт, надо немедленно позвонить Тамаре, вдруг ее уже вызвали в прокуратуру…

— А это ты мне мысль подал, дорогой, — завел новую тему Рустам Ибрагимович. — Неудобно это делать, пока мужа не похоронила, понимаешь? Вот как только передашь…

— И бумага о правительственных гарантиях будет сразу подписана? — перебил Соломин.

— Ай, дорогой! Нехорошо говоришь… Мудрые люди давно сказали: не мешай водку с портвейном, а дело с любовью!

— Так сами у нее потом спросите! — выдохнул Соломин. — Когда дело сделаем! Все, извините, больше не могу говорить…

И отключил аппарат.

Фу, черт, он вытер пот и посмотрел на себя в зеркало через открытую дверь ванной. Прилип как банный лист. Ладно… Что у нас в сухом остатке? Гибель Сережи Артемова их там, в Нальчике, насторожила, мол, не все там у них, в Москве, чисто, этого следовало ожидать, и потому правительственной гарантии пока нет и не будет. Это раз. А что у нас есть? А у нас теперь появилась сексапильная вдовушка, своего рода наш рычаг давления и влияния… Да нет, надолго ее не хватит. Стервоза та еще. Поставит на уши весь Нальчик. Хотя Томка не дура, должна бы понимать, что можно и чего нельзя…

Он лихорадочно раздумывал об этом, набирая номер ее сотового.

— Але, — послышался ее ленивый голос сквозь уличный шум и чуть слышное, ровное гудение мотора.

— Привет. Том, Авдеич обижается, почему не реагируешь на его звонки.

— Андрюша, это ты, что ли?

— Он самый. Ты куда сейчас едешь, если не секрет?

— Не знаю… Паша везет куда-то развеяться. Я ж теперь вдова, представляешь. Свободная женщина.

— Именно об этом следует переговорить, — терпеливо сказал Соломин, почувствовав некоторое облегчение. — В прокуратуру тебя еще не вызывали?

— А я туда и не собираюсь, — фыркнула она. — Сейчас посидим с Пашей где-нибудь, потом он отвезет меня в морг… Надо ж все оформить, похороны, поминки, то-се… Пока все не сделаю, никаких допросов, вопросов и следственных экспериментов! Если не дураки, они это понимают. И потому пока не вызывали. А вот твоего старого козла, Петра Авдеича, туда уже пригласили, сама слышала…

— Вот он и хотел сначала все с тобой согласовать. — Соломин привычно пропустил сомнительный комплимент в адрес шефа. — Чтобы показания не расходились.

Она промолчала.

— Твоего Сережку убили не за просто так, — продолжал Соломин. — Такое убийство — слишком дорогостоящее. Никто не поверит, что из-за бабы, ссоры или за давний должок. О чем это говорит, ты хоть задумывалась?

— Откуда я знаю?.. — озадаченно сказала она. — Других забот у меня нет? А что, Сережка во что-то ввязался или вляпался?

— Последнее, — сказал он. — Но об этом — не по телефону.

— Нет, скажи! На что ты намекаешь? — озаботилась она еще больше.

— Кстати, я только что разговаривал с Нальчиком, — сказал он, подумав и понизив голос. — Тебе привет от Рустамчика, очень тобой интересовался.

— Это который? — удивилась она. — Тот самый, что нас с Сережкой приглашал на шашлыки, да?

— Тебе лучше знать, — усмехнулся Соломин. — До сих пор под впечатлением от вашего знакомства…

— Еще один козел старый… — вздохнула она. — Ну прямо стадом лезут на меня! Уже под шестьдесят, а туда же.

— Я бы на твоем месте не очень-то такими бросался, — сказал Соломин. — Особенно после того, что случилось с Сережкой.

— Не поняла! — возвысила она голос. — Это ты на что намекаешь?

— То самое… Он в курсе всех наших дел. И очень горевал, когда узнал о гибели твоего Сережи. Это кое-что нам подпортило и кое-какие процессы замедлило.

— Хочешь сказать… У него с Сережкой были свои дела?

— С нами всеми — свои дела! — уточнил Соломин. — И сейчас ты, как наследница своего мужа, должна включиться в нашу общую работу.

— Я никому ничего не должна! Ты за этим мне звонил? — В ее голосе послышались нотки стервозности.

— Короче. Немедленно позвони Пете, нашему избраннику и выразителю наших интересов в Государственной думе, — жестко сказал он.

— Это все, что ты хотел сказать? — повторила она.

Сейчас бросит трубку, понял Соломин. Зная ее характер, лучше ее опередить, чтобы почувствовала себя обойденной и уязвленной. Тогда сама будет искать возможности переговорить.

— Все, — сказал он и сам отключил связь.

5

Турецкий и Меркулов просматривали файлы, касавшиеся дел и заслуг покойного Артемова.

— Ну что, — констатировал Меркулов. — Артемов — дважды судимый, он партнер и помощник депутата Кольчугина, вроде ничем особенно не отличался от разного рода проходимцев, числившихся в помощниках депутатов Думы.

Они сидели в просторном кабинете зама генпрокурора Меркулова, перед ними стояли две остывшие чашки недопитого чая.