Цыганка. Кровавая невеста - Виктория Руссо

Старуха молчала, плотно стиснув зубы, но когда услышала хруст в пояснице, громко охнула и обмерла, боясь, что коварная черноволосая гостья переломила ее тело пополам. Крестьянка чуть пошевелилась и, почувствовав облегчение, начала осторожно приподниматься, после чего попробовала встать самостоятельно. Со стороны это напоминало первые несмелые шаги маленького карапуза, который только познает этот мир, и все ему кажется, волшебно и удивительно.

– Девочка, как ты это сделала? – удивилась крестьянка, уставившись на Гожы, она осторожно ощупывала спину, к которой без слез не могла прикоснуться почти двое суток. Видя ее удивленное лицо, цыганка рассмеялась.

– Мой отец много работает, и у него бывают боли, – созналась девушка, заправив выбившуюся темную прядь под косынку. – Когда мы жили в большом таборе, одна цыганка научила меня справляться с этой хворью.

– Ночью прогреюсь на теплой печке и буду, как новенькая поутру! А то ведь я и вскарабкаться на нее не могла. На лавке и спала. Разве это сон?

Старуха захотела отблагодарить добрую девушку, но та отказалась. Гожы хотела узнать ценную информацию: как добраться до большого города. Юная цыганка не теряла надежды бежать подальше от табора, в котором ее счастье видят рядом с ненавистным Тагаром. Все ее мечты заключались в том, чтобы оказаться на свободе и начать жизнь с начала, самостоятельно, без давления своих соплеменников. Она понимала, что побег расстроит ее отца, но другого выхода не видела. В любом случае рядом с ним останется сын – ее брат, а также Зора любит заботиться о пожилом цыгане, относясь к нему по-матерински тепло. Сторонников и заступников в таборе у Гожы не было, и она готовила план побега в одиночку.

Бабка выпучила глаза и ответила, что из этого гиблого места она никогда не выбиралась.

– Здесь родилась, так здесь и помру! – прокряхтела исцелившаяся женщина, осторожно поднимая шубу с пола. – В соседнем селе жила учительница, она раньше приезжала в нашу деревню раз в неделю и ребятишек грамоте учила. Хорошая была женщина! Умерла от чумы, там и схоронили. Вот она была из города, – вспоминала старуха прищурившись. – Ее везли на телегах, да на пароме дней пять. А потом еще по дороге железной день. Раньше у нас тут станции не было, это теперь… как его… слово… прогресс!

Крестьянка налила чаю и усадила Гожы за стол. Без гостинцев отпускать девушку она решительно отказывалась. Оценив лохмотья юной особы, крестьянка поспешила к своему деревянному сундуку. Он был темный и неприметный на фоне бревенчатой стены. Через мгновение, словно по волшебству, из него появился красный кусок ткани, похожий на полыхающее пламя. Гожы замерла, рассматривая красивый отрез. Новую одежду она не носила с рождения. Обычно ей доставались перешитые ремки или что-то из одежды, полученное после умерших одногодок в таборе. «Сшить новую юбку! – радостно пронеслось в ее голове. – Самую красивую в общине! На зависть отвратительной и злой Земфире!». Глаза ее сначала засветились мечтательным пламенем, но потом искры радости быстро потухли. Куда она наденет этот красивый наряд? В лес к медведям? Убегая, такую яркую одежду тоже не нацепишь! Она хороша будет… для свадьбы с Тагаром…

– Иль не нравится тебе, деточка? – голос крестьянки звучал расстроено, женщина не любила, когда отвергают искреннюю благодарность.

– Очень нравится! – честно созналась Гожы. – Я даже не могу вам передать, как сильно нравится!

Старуха радостно кивнула и закрыла свой ларец, спеша вручить спасительнице-цыганке дорогой подарок. Гожы еще какое-то время посидела в гостях у приветливой женщины. Та рассказала, что хранила ткань на сарафан, в котором собиралась замуж за первого красавца на деревне – Ивана. Любовь у них была сильной. Однажды он поехал на охоту и попал в медвежий капкан.

– Доктор из села приехал, ногу ему отняли… Я бы и за калеку замуж пошла – сильно уж я его любила! А он еще недельку пожил и перед сенокосом умер. А я так замуж и не пошла – душа ни к кому не лежала. Снится мне иногда мой Иван. Все замуж зовет, – трагически констатировала крестьянка и расплакалась под конец своей грустной истории.

В свою землянку Гожы вернулась задумчивая и с отрезом ткани. Ее впечатлила история об отчаянной испанке, которая самостоятельно решала, как ей жить и сама выбирала, с каким мужчиной находиться рядом.

Вместе с таяньем снегов и первыми по-настоящему теплыми весенними лучами, в жизнь Гожы ворвался день ее свадьбы. Первое, что она увидела перед собой, открыв глаза, – было лицо Зоры. Крючковатый нос почти касался ее лица, девушка отвернулась, притворившись, что потягивается, но не выказала своего недовольства, чем вызывала подозрение у старой цыганки.

– Почему ты так спокойна, Гожы?

Девушка лишь улыбнулась и потребовала, чтобы ее скорее готовили к долгожданному переходу от девичества, к замужней жизни.

– Я этого дня ждала с пеленок! Точнее вы его ждали. Шевелись, старуха, счастье может и убежать, как кошка, пригревшаяся на теплом солнышке, которую резко облили холодной водой!

Было еще холодно, поэтому возле жилищ развели высокие костры. Немногочисленный табор пел песни, на вертелах жарилось мясо оленя. Люди пили самогон, выменянный в одной из деревень на шкуру медведя. Земфира не сводила завистливого взгляда с красавицы Гожы. Она обслуживала стол мужчин, сколоченный для торжества, и все время посматривала на радостную невесту, красная юбка которой, полыхала ярче костров, а в глазах поблескивали чертовские искры. Тагар стоял рядом совсем бледный, не веря в собственное счастье. Ему сшили новую рубаху, штаны аккуратно подлатали и он выглядел вполне достойно. Оба встали на колени перед отцом Гожы и поклялись в любви и верности друг другу. Невеста чувствовала, как с ее языка слетает липкая ложь, но тут же вспомнила признание отца о том, что когда женился он сам, мать его не любила. Благословив их, пожилой цыган смахнул слезу и вытянул вперед глиняную кружку, изготовленную специально для этого праздника. Он капнул несколько капель вина на черные блестящие макушки жениха и невесты, после чего выпив остатки багровой жидкости, бросил сосуд вверх, но он не раскололся, как этого требовала традиция. Сердце Гожы замерло, все замолчали. Тагар обвел всех взглядом и с диким рыком саданул по посудине каблуком своего почти нового сапога (обувь он выиграл на большой ярмарке в селе, взобравшись по скользкому столбу вверх до желанной добычи). Обычно гости пересчитывали осколки, чтобы знать, сколько лет молодые проживут в согласии и счастье, но теперь все снова обомлели, потому что кружка превратилась в пыль. Молодой муж скомандовал продолжить веселье, переключив внимание пирующих. Оба – и муж, и жена – ждали вечера.

– Тагар, выпей еще! – настаивала молодая жена. Их сопроводили в новый дом, и теперь им предстояло провести вместе ночь. Руки молодой жены похолодели, она испугалась, что он откажется, но молодой мужчина с радостью осушил деревянную чашу с настойкой. В планах наивной Гожы было задобрить Тагара и напоить его настоем, в который она добавила снотворное зелье, позаимствованное у Зоры. Старая цыганка знала толк в травах. Благодаря кочевому образу жизни она освоила все, что росло на полях и в лесах. Она всегда собирала лекарственные растения для исцеления себя и своих собратьев. Бывало, и продавала жителям деревень и сел, которые с опаской относились к цыганке с волшебными зельями. В силу возраста уже немолодая Зора плохо спала по ночам, поэтому заваривала себе настои, после которых от ее храпа дребезжали стены землянки. Гожы и ее брат часто посмеивались, что из-за этого звука на них рухнет «небо» – так цыгане называли крышу над головой. Девушка выкрала немного жидкости и незаметно добавила в питье. Юная жена надеялась, что Тагар быстро заснет, и она сможет бежать прочь без оглядки из табора в большой город, где точно придумает, чем заработать на пропитание. А возможно встретит настоящую любовь, как та самая Кармен, о которой ей рассказывала добрая старушка из деревни. Но девушка не учла, что организм молодого цыгана намного мощнее, нежели дряблое, кочевавшее много лет по неровным просторам страны тело старушки.

– Идем, – грубо произнес Тагар, весь дрожа. Вожделение, прокатившееся волной по его организму, подгоняло мужчину к брачному ложе. Гожы испуганно уставилась на него, не понимая, что именно он требует.

– Хватит изображать дурочку! Я вижу тебя насквозь! теперь ты моя жена и будешь всегда рядом.

Гожы побледнела и заморгала так часто, что казалось, вот-вот воспарит вверх.

– Зора меня предупредила, что ты украла у нее сонное зелье и дала мне другую траву, поэтому спать я сегодня не собираюсь! – с кривой усмешкой произнес Тагар. – Раздевайся, жена, и ложись. Я попью воды и вернусь.

Конец ознакомительного фрагмента.