Школа на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский

на хиппи. Чувак задержался в трёх шагах от автобусной остановки, попыхивая из миниатюрного бонга, и это заставило меня принять окончательное решение. Уж больно несло от придурка помойкой и дешёвой марихуаной.

Взбежав по двум пролётам наверх, я встал на пороге и обернулся. Как раз вовремя, чтобы заметить втягивающуюся в дом лестницу.

Поразительная технология.

Стальные перекладины складывались в гармошку, перила вели себя подобно телескопической удочке. А потом домоморфу надоело играть — и всё это добро просто растворилось в воздухе.

Я ухватился рукой за косяк, осознав себя на краю двухэтажной пропасти.

Укурок выпучил глаза и едва не выпустил из грязных пальцев бонг. Видимо, поймал лучший приход в своей жизни. Улыбнувшись бродяге на прощание, я захлопнул за собой дверь.

— Я не хрень, — обиделся домоморф. — Я древний и уважаемый артефакт.

Дверь, которую я только что закрыл, слилась со стеной.

— Мы так не договаривались! — возмутился я.

— Тебе не обязательно кричать, — снисходительно произнёс собеседник. — Я прекрасно слышу. И могу выполнять приказы на телепатическом уровне.

— Приказы?

Мне ничего не остаётся, кроме осмотра помещения. Просторная комната с выходом на террасу. Большое окно с видом на стройку. Арка в дальнем углу, за которой виднеется фрагмент внутренней лестницы. Обстановка спартанская: чёрное кожаное кресло, полуторная кровать под окном, тумбочка, полка с книгами, картина с морским пейзажем на стене. И пузатый ламповый телевизор в дальнем углу. На лакированной подставке.

Пол выложен кафелем, стены оштукатурены и покрашены в нейтральный светло-бежевый оттенок. С потолка свешивается причудливая люстра в виде символа инь-ян. А ещё обнаруживается напольный вентилятор. Тоже в углу, но за креслом.

В доме прохладно.

— Ты — мой новый хозяин, — сказал домоморф. — Поэтому можешь отдавать любые приказы. Я буду их исполнять по мере своих сил.

Похоже, у меня есть ночлег.

И не надо идти в горы.

Не веря своим глазам, я пересёк комнату, снял с плеча рюкзак и бросил на кровать. Иллюзия никуда не исчезла. Я провёл рукой по тёмному покрывалу. Пахло цветами и свежевыглаженным бельём. На пересечении воздушных потоков между окном, вентилятором и выходом на террасу было хорошо, как нигде.

Присаживаюсь на кровать.

Матрас мягкий.

— А зачем ты дверь убрал?

— Чтобы не шатались всякие, — резонно заметил домоморф. — Нарики, цыгане и ворьё. Тут их хватает, между прочим.

— Ты новую сможешь вырастить?

— Конечно.

Голос у домоморфа был мужским. Спокойным, даже бесстрастным. И немного… механическим, что ли? Как будто я разговариваю не с человеком, а с машиной. Впрочем, разумное здание и не может быть человеком. По определению.

Ладно.

Изучу-ка я свои владения.

Сбросив туфли, я в одних носках направился к выходу на террасу. Там меня поджидала не дверь, а лёгкая рама с москитной сеткой. Рама скользила в пазах на крохотных роликах.

Терраса оказалась здоровенной. Во всю стену длиной и шириной метра в четыре. Прямо футбольное поле, а не терраса. В северных городах такие не делают, это южный стайл. На моих глазах из воздуха соткалось плетеное кресло, журнальный столик и керамический горшок с кактусом.

Круто.

— А гамак сделать можешь? — поинтересовался я, не особо рассчитывая на результат.

Слева от двери мне нашаманили требуемое. Настоящий морской гамак, закреплённый одним концом на стене, а вторым — на хромированных перилах ограждения. Я готов поклясться, что секунду назад вмурованного в кирпич бронзового кольца не было.

Что тут скажешь.

Шершавые каменные плиты не успели нагреться на солнце — это ощущалось через носки. Я подошёл к ограждению террасы, облокатился на блестящую трубу и посмотрел вниз. Хиппи-наркоман неспешно брёл по тротуару, выпуская клубы сизого дыма. По противоположной стороне улицы топал очередной автобот, сотрясая чудовищными шагами окрестности. И как этих упырей тротуар носит… По проезжей части катились ретромашины, а из подвальчика в доме напротив показался работяга в строительной робе с лавашом в руках. При виде лаваша я задумался о насущных проблемах.

Заваливаюсь в качнувшийся гамак.

Спрашиваю:

— А что ты ещё умеешь?

— Любые модернизации жилого пространства, — без колебаний ответил артефакт. — Добавить комнату. Убрать команду. Изменить интерьер. Подключиться к городским коммуникациям. Отключиться от них. Отредактировать внешнюю и внутреннюю конфигурацию. Добавить окно, лестницу, дверной проём. Утеплить стены. Создать печь или камин. Встроиться в окружающий ландшафт. Сменить адрес…

— Эй, — перебил я. — Не спеши. Сменить адрес — это как?

— Перебраться на другое место, — пояснил домоморф.

— Шутишь?

— Эта функция в меня не заложена.

— Ты что — ходячий замок Хаула?

— Не слышал о таком.

Бросив мимолётный взгляд на мостовую, я заметил женщину, которая во все глаза пялилась на разговаривающего с самим собой придурка. На меня, то есть.

Пора переключаться на мысленный диалог.

Не бери в голову. Я хочу сказать… ты выкапываешься из земли вместе с фундаментом, отращиваешь ноги и топаешь куда-то?

Не совсем верное определение. Я исчезаю и появляюсь.

И где появляешься?

Да где угодно. Расстояния несущественны.

Так.

Это надо переварить.

Я выбрался из гамака, вернулся в комнату и задвинул за собой москитную сетку. Направился к креслу, попутно размышляя о нестыковках. Во-первых, дома не могут исчезать и появляться просто так, без разрешения. Адрес такого жилья будет… ненастоящим? Да, именно так. Никто ведь не давал разрешения на то, чтобы домоморф оккупировал чужой участок земли. Кроме того, я не понимаю, каким образом в доме возникнут водопровод, канализация, газ и иные прелести цивилизации.

Есть только один способ проверить.

— У тебя можно помыться? — я вновь перехожу на голосовое общение.

— Конечно. На первом этаже оборудован душ.

— А шампунь и мыло имеются? — обнаглел я.

— Косметические средства я создавать не умею, — виновато произнёс домоморф. — Как и продукты питания.

Упс.

Мечты о скатерти-самобранке развеялись в пух и прах.

— Ладно, — я стянул носки, аккуратно запихнул их в туфли и убрал под кровать. Носки у меня одни, надо отнестись к ним бережно. — Пойду ополоснусь.

— Как вам будет угодно, — ответил дом.

Я спустился вниз по спиральной лестнице и оказался в просторной гостиной. Здесь интерьер, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Прямо как у моей бабушки из прошлой жизни. Приземистый лакированный комод, стенка-горка с хрустальным сервизом внутри, необъятный угловой диван и журнальный столик. Вместо окон — схематические наброски на стене. Входная дверь напрочь отсутствует.

— Где окна? — возмутился я.

— Я их убрал, чтобы не привлекать преступников, — последовал равнодушный ответ.

— Создай одно, — попросил я. — Только пусть оно будет… ударопрочным.

— Интересная концепция, — восхитился домоморф. — Сейчас.

Прямоугольный кусок стены испарился, а на его месте из ничего соткалась деревянная двустворчатая рама. Подоконник, похоже, был каменным…

Тут что, вообще о пластике не слышали?