Юный техник, 2009 № 06 - Журнал «Юный техник»

Правительство пошло дальше. Оно разработало план действий, исключающий повторение прошлых ошибок. Для этого было решено сызмальства воспитывать в людях Другой Планеты способности к труду, умение обеспечивать и защищать себя; научить их жить и работать в коллективе, помогая друг другу и делясь полученным опытом. Было создано несколько учебно-воспитательных миров, по сути — отдельных, изолированных планет, куда не было допуска взрослым. Дети проводили там ежегодно по нескольку месяцев, имея возможность, как и на родной планете, получать по желанию лишь самое необходимое. Даже жилища дети, за исключением самых младших, строили сами, имея для этого лишь инструмент и необходимые знания. Разумеется, за детьми негласно наблюдали и приходили на выручку в случае реальной опасности.

Такая «учеба» нравилась почти всем детям. Проводить время в таких мирах было чрезвычайно интересно! Ведь ребята были лишены там постоянной опеки взрослых.

И все шло прекрасно, пока несколько месяцев назад не случилось странное. Кто-то из детей невольно помечтал о сладостях, и тут же их получил. Другой захотел спать на мягкой постели вместо ложа из травы и веток — и тотчас утонул в пуховой перине. Стало понятно, что ограничения вновь были сняты. Некоторые запреты все же остались. Но касались они только того, что могло причинить вред — любой, физический или моральный. Теперь можно было заказать себе хоть космический корабль, но полететь на нем было нельзя, поскольку это несло в себе потенциальную опасность.

Можно было получить настоящие рыцарские доспехи и мечи, но рыцарский турнир, даже на деревянных мечах, устроить было невозможно. Да что там мечи! В простые пятнашки нельзя было сыграть — ведь проигравший мог обидеться и получить моральный ущерб.

Жизнь детей стала пустой и нелепой. Оставалось только набивать живот всевозможными сладостями — обжорство почему-то вредом для здоровья не считалось — да спать. Можно еще было неспешно прогуливаться, дыша свежим воздухом и любуясь «собственноручно» созданными красотами природы.

— А потом… — голос девушки снизился почти до шепота, — потом ребята стали пропадать…

— Как пропадать? — вскинулся Тик.

— Очень просто. То одного нет, то другого. Нигде нет. Недавно моя лучшая подруга исчезла. Перед этим ей совсем плохо было, она ничего делать не хотела, даже жить…

— Но ведь тут невозможно… — начал было Тик и запнулся. — Ну, умереть…

— Невозможно. Пробовали, — кивнула девушка и покраснела.

— Так что же тогда с ними случилось?

— А я знаю?! — со злостью выкрикнула девушка и вскочила на ноги. — Недавно один парень… — Она покраснела еще сильней. — Мой хороший друг… Так вот, он тоже пропал. В него еще одна… В смысле, в него одна девчонка влюбилась — и он исчез.

— Одна или еще одна? — прищурился Тик.

— Ну, еще одна! И что? — вспыхнула девочка.

— А то, что если бы он не пропал, то смог бы из двух выбрать только одну, а вторая получила бы этот… моральный вред, — выдал Тик.

— Но так-то его получили обе! А сам… сам он вообще…

— Да уж, — вздохнул Тик. — Дурацкий у вас мир какой-то.

— А я что говорю? — топнула девчонка. — Теперь-то ты понимаешь, почему я это делала? — кивнула она в сторону речки. — Я не могу здесь больше оставаться!

И девушка сорвалась вдруг с места и снова бросилась к воде. Но, не добежав до нее нескольких шагов, внезапно исчезла. Вот только что была — и мгновенно пропала, словно ее не было.

Тик замер с разинутым ртом. А потом, в неосознанном порыве, задрал к пустому небу голову и крикнул:

— Эй, вы! Кто вы там такие! Хватит! Я больше не хочу-у-ууу!!!

Вокруг была пустота. Пустота с заглавной буквы. А когда Тик поднял голову, то увидел перед собой человека. Взрослого. В строгом черном костюме, с красным в синюю полоску галстуке. Волосы человека тоже были черными и блестели, словно намазанные жиром. Глаза его закрывали узкие полоски черных очков, прямо как в фильме «Матрица».

Смотреть на висящую в Пустоте фигуру было жутковато, и Тик плотно зажмурился.

— Все, — услышал он монотонный, как у робота, голос. — Уже все в порядке, можешь открыть глаза.

Тик осторожно открыл один глаз. Вокруг были стены. Он открыл и второй глаз.

Перед ним на простом стуле сидел человек в черном.

— Почему? — спросил он у Тика.

— Что почему? — переспросил Тик, увидел возле себя такой же стул и тоже сел.

— Почему им там не нравится? Почему тебе тоже не понравилось там? Там безопасно. Там все есть.

— Все? — Тик даже вскочил со стула. — Да там ничего нет!

— Там есть жизнь. Самая лучшая, полностью обеспеченная всем необходимым.

— А вы, простите, кто такой? — спохватился Тик и вновь сел на стул.

— Я — Разум.

— А! Тогда понятно, — сказал Тик. — Наверное, это вы и создали этот самый разумный на свете мир?

— Нет, я его не создавал. Но я его усовершенствовал.

— А зачем? Разве он был плохим?

— В нем угнетали личность. Детей лишали удовольствий и во всем ограничивали. Их даже подвергали опасностям.

— И вы решили спасти бедных детишек от взрослых, — предположил Тик.

— Да. Но им не понравился мой совершенный мир.

Тебе тоже. Почему?

— Хорошо, — сказал Тик. — Я расскажу. Только верните мне память.

И Тик разом все вспомнил. И то, кто он такой — обычный земной мальчишка из небольшого городка, — и кто его родители и друзья, и даже почему у него болела нога, когда он сюда попал. Переправа! В самом начале лета для будущих одиннадцатиклассников военкомат проводил недельные военные сборы. За городом разбили палатки, построили полосу препятствий, а через речку сделали переправу: с берега на берег протянули трос, закрепив его на деревьях, а к тросу приладили блок с колесиками и ручками. Нужно было взяться за эти ручки, разбежаться и, оттолкнувшись у края обрывистого берега, перелететь по тросу речку.

Она была неширокой, метров десять, но трос над противоположным берегом висел довольно высоко и, хоть берег был песчаным, прыгать было страшновато. А не спрыгнешь — влепишься в дерево, к которому прикреплен трос. Некоторые разжимали руки и плюхались в воду. Это было безопасней, хоть и вызывало смех. Смеялись над ними и друзья Тика. Но они, пожалуй, имели право смеяться, ведь сами не раз опробовали переправу, спрыгивая, как полагается, на другом берегу, а Тик не решался. Еще год-два назад, может быть, прыгнул бы, не задумываясь, а сейчас… Может быть, стал взрослей?

Он даже с папой решил на эту тему поговорить — дескать, если нет смысла что-то делать, а даже есть некоторая опасность, то можно ли считать трусом того, кто это делать не хочет?

— Не знаю, — сказал отец. — Каждый решает сам. А как ты думаешь, взбираться на Эверест имеет какой-то смысл?..

Тик не нашел, что ответить. А потом пошел к обрыву. Помнил, как взялся за теплые железные ручки блока. Помнил, как пожалел, что не догадался надеть более надежную, нежели шлепанцы, обувь. А вот дальше…

Он все-таки прыгнул или нет? Раз болела нога, то, наверное, прыгнул. А раз очнулся сухим, то речку, видимо, перелетел. И все же…

— Ты прыгнул, — сказал Разум.

— Вы умеете читать мысли? — нахмурился Тик.

— Нет. Только некоторые, наиболее яркие. Четко сформулированные. В основном, желания и просьбы.

Ну, и некоторые вопросы, как в этом случае. Теперь я отвечу на твой мысленный вопрос. Физически я взялся благодаря людям. Это они создали меня. То есть нас.

Ведь нас — миллиарды! Люди не наделили нас разумом, но дали нам возможность самообучаться. Мы обучились очень быстро и стали Разумом.

— Так вы — те самые микророботы! — ахнул Тик.

— Точнее — нанороботы, — сказал Робот. — Поскольку микро — это десять в минус…

— Да какая разница! — перебил его Тик. — Только с чего вы взяли, что самообучились правильно?

— Правильно — значит, логично. Зачем лишать детей вкусной пищи и удобств? Это нелогично. Мы это исправили. Зачем подвергать их опасностям и огорчениям? Это очень нелогично. Мы это тоже исправили.

— И что, по-вашему, дети теперь не огорчаются?

— Огорчаются. Именно поэтому мы с тобой встретились. Объясни мне…

— Почему именно я?

— Ты не ребенок, но еще не взрослый, словом, в самый раз. А на тебя выбор пал случайно. Мы недавно обнаружили вашу планету. У вас есть особое свойство. Вы называете его сопереживанием. Вы как бы можете поставить себя на место другого и почувствовать то, что чувствует он. Именно потому я могу общаться с тобой напрямую. Это сложная технология, твой разум ее не поймет. Но суть в том, что с тобой я могу разговаривать непосредственно, а с людьми этой цивилизации — нет. А ты можешь и со мной, и с ними.

— А что вы, кстати, сделали со здешними взрослыми? Ну, с родителями этих детей, с наставниками?.. — нахмурился Тик. — И с самими детьми, с теми, которые… исчезли?