Наблюдения провинциала - Борис Давыдов

Степан пообещал ей купить всё, чего она пожелает, даже большую современную квартиру. Заразительно засмеявшись, Карина сказала:

– Квартиру, Стеша, я у тебя не просила, но иметь собственное жильё – это моя мечта.

– Хорошо, твоя мечта сбудется – и не в день свадьбы, а в этом месяце.

Девушка завизжала от радости.

Степан в эту ночь спал так крепко, как будто длительное время мучился бессонницей. А днём в какой-то момент почувствовал, как тело и сознание освободилось от чего-то тяжёлого и тёмного. И сразу полегчало: свободнее стало дышать, с глаз будто спала пелена, он увидел в комнате солнечный свет – до этого давила серость; в деревянном доме, оказывается, хороший воздух, который Степан начал жадно глотать, как глотает съестное, не разжёвывая, голодный человек.

С лёгкостью поднялся с кресла, вошёл на кухню, налил в бокал холодной воды, выпил. И тут же захотелось есть. Поджарил на газовой плите яичницу из трёх яиц, умял её с двумя кусками чёрного хлеба.

Утолив голод, вышел на улицу – солнце! Вдохнул открытым ртом свежий воздух, как будто сделал большой глоток парного козьего молока. Посмотрел на небо – красота-а. Через несколько минут он уже ехал в город, к своей жене. То, что сегодня суббота, знал: показывали его часы.

Вошёл он в квартиру тихо, как нашкодивший, провинившийся ребёнок. Инна сидела в гостиной в кресле и отрешённо смотрела в сторону телевизора. На лице её была тоска.

При виде вошедшего мужа её пушистые ресницы дрогнули, чёрные брови шевельнулись; когда-то в живых светло-карих глазах горел свет, а сейчас в них – мрак.

Степан виновато посмотрел на неё, также виновато хотел улыбнуться, но улыбка получилась вымученной, жалкой. Инна всё поняла: и по улыбке, и по его лицу – поблекшему, с появившимися морщинами на лбу, осунувшемуся. Она тяжело встала и, глубоко вздохнув, направилась в кухню.

– Стёпа, пойдём я тебя накормлю.

Его сердце дрогнуло, а тело словно обдало холодом, как только увидел грузную походку тридцатилетней, к тому же статной жены. Он готов был заплакать, встать на колени перед ней, и каяться, каяться; целовать её ноги, тапочки…

Она стояла у кухонного стола, когда Степан подошёл к ней.

– Инна, – сдвинув брови, еле слышно произнёс он, – у меня в мозгах было затмение. Ты меня сможешь простить?

Она повернулась к нему лицом, и вяло улыбнулась.

– Я простила тебя, как услышала в квартире твоё дыхание.

Степан будто крылья почувствовал и необычайную лёгкость. Он взял руку жены, поднёс её к губам, поцеловал.

– Прости, что я заставил тебя безвинно мучиться. Клянусь, я всё сделаю для того, чтобы ты больше не страдала.

Что ещё можно добавить в этом случае? Красноречие здесь неуместно. Хотя Степан и не мог ничего добавить, поскольку не знал, что сказать, но знал одно: потерянное доверие необходимо снова завоёвывать, доказывать безупречным поведением, искренней любовью к жене. И вновь заслуживать её любовь, чтобы, как и прежде, она могла полностью положиться на него, верить ему и, так же, как и раньше, его любить. Он же будет добиваться её любви, и делать это начнёт сегодня; а пока он обнял свою жену, с самыми нежными чувствами прижал к себе. И Инна, мудрая, выдержанная женщина, ткнулась лбом в его грудь и заплакала.

Но это были не те слёзы, которыми она поливала подушку в минуты одиночества. Сейчас из её глаз лились чистые слёзы, очищающие душу и мысли. Так дождь умывает природу после засушливых дней, даёт ей новый толчок к жизни, заставляет улыбнуться матушку-землю. Степану хотелось, чтобы в будущем у жены были только такие слёзы – радости.

В этот же день вечером, сидя в гостиной с женой, Степан произнёс страшные слова, смысл которых он поймёт позднее:

– Инна, измени и ты мне, чтобы мы сквитались, а? Я думаю, мне легче будет после твоей измены, потому что груз… ляжет на двоих.

Она укоризненно посмотрела на него, потом сказала:

– Если я изменю тебе, то в этот же день от тебя откажусь.

Степан вздрогнул от неожиданности.

– Прости, я знаю тебя больше десяти лет, но так до конца и не узнал. И моё дурацкое предложение… – Сокрушённо покачав головой, добавил: – Какой я глупец.

Инна продолжала смотреть на него так, как мать, наверное, смотрит на своего сына.

Глава 7. Дружба

Друзья в жизни каждого человека играют значимую роль. Одни ведут друзей в никуда, другие выводят в свет, где даются знания, а потом – звания и чины.

Встать под крыло хорошего друга – это значит, подправить в лучшую сторону свою судьбу.

Бывает и так: сначала человек кажется тебе другом, а потом оказывается – он хуже врага.

Дружба не может быть выгодной или невыгодной. Друзья – это определённая группа людей с похожими взглядами, интересами. При этом каждый, естественно, выражает своё мнение, отстаивает его. Они со временем становятся близкими людьми.

Группа друзей – это, можно сказать, и родственники. Они вместе собираются не только по поводу торжественных мероприятий, но и просто ради того, чтобы обменяться новостями, попить чайку. Кроме общих взглядов на многое, у них появляются и общие песни, и даже свои тайны.

Дружба – это наш второй мир.

Дружеские взаимоотношения – это, в первую очередь, взаимопонимание и бескорыстие.

Где присутствует корысть, там отсутствует дружба.

Если твой друг не открывает тебе душу, значит, он тебя своим другом не считает.

Не дружи с тем, кто тебе же говорит гадости о твоих знакомых и близких. Скорее всего, он и о тебе распускает дурные слухи.

Он не человек – подлец, если вбивает клинья между людьми.

Если ты ему долго изливал душу, а он терпеливо выслушал тебя и сказал в ответ нужные слова, возможно, – это твой настоящий друг.

Идущий по головам друзей и знакомых ради личной выгоды, в дальнейшем никому не может быть другом.

Такой человек просто не знает, что его ждёт впереди.

Непунктуальность – это большой недостаток многих людей. И не только недостаток, а постыдное явление, из-за чего в итоге можно потерять главную опору в жизни – друзей.

Не скорби, если умер твой друг – печаль твоя ему не поможет. Ты радуйся, что сам жив и помоги тем, кто не просит о помощи, но нуждается в ней.

Глава 8. Душа

Душа моя рвалась наружу, а я не отпускал её, чувствовал: пока не время. И не её, и не моё. Потом…

Жаль, мы до сих пор не научились понимать свою душу, разговаривать с ней. Научились бы, много бы узнали о себе. Хотя надо ли это нам? Меньше знаешь – меньше ответственности, тем более, такая ответственность – тяжкий груз.

Нельзя обнажать свою душу – это не картина, чтобы выставлять её напоказ.

Врачу, как и священнику, мы должны в определённых случаях приоткрывать свою душу, однако, нельзя её обнажать. Обнажать её можно только в молитвах.

Пулю можно удалить из тела, а недоброе слово не удалишь – оно в глубине души прячется.

Неправильные поступки, которые свершает человек, угнетают его и ранят душу. А раненая душа, как дерево с больным корнем.

Бывает, человек умирает не от старости и болезней, а от смертной тоски. Это случается, когда человек не видит смысла в жизни, а видит лишь свою ненужность. Ещё потому, что рядом с ним нет человека, кому можно было бы изливать душу.

А без изливаний, что, нельзя? Никак нельзя. Если сказать образно, душа – особая вещь для человека, духовная. И она, как бы ни странно это звучало, также нуждается в уходе. Порой из неё надо выжать слёзы, почистить от негативной информации; многих она требует процедур. Но главное для неё – понимание и ласка. Не зря говорят: и кошка ласковое слово любит. Душе это особенно по душе.

Человек, по своей сути, доверчив и легко поддаётся на обман. На что уж душа, и та не всегда чувствует, правду ей говорят или ложь.

Грех стелется по земле, а душа грешного человека после его кончины мечется в лабиринтах Вселенной и не понимает: она-то чем виновата?

Для человека крайне важно – покинуть землю без зла в душе. А ради этого следует помнить: милосерднее надо быть в этой жизни.

Вечное

Вечное – это увековеченное. А что можно в памяти людской увековечить?

Только Бога, пусть он и невидим. И душа невидима, значит, Бог и душа – едины.

Напрашивается вывод: после смерти каждого из нас, душа через какое-то время возвращается к Богу и отдаёт ему всю информацию о человеке, с кем находилась со дня его рождения. И таким образом как бы освобождается от нелёгкого груза, получив от Господа благословение на новую службу. Душа вечна и она всегда в работе.