Следы на карте - Алексей Травин

Аскара потрясло оскорбительное отношение гостей к таджикам, презрительный отзыв об руководителе газавата Ибрагим-беке.

Бобо Карим и раньше подозревал, что его новый господин, к которому его временно приставили проводником — не мусульманин, но он никогда не думал, что этот человек преследует совсем другие цели в борьбе против коммунистов, чем они, правоверные слуги аллаха.

Его новый господин собирается стать директором золотых приисков на Дарвазе. Он использует таких, как Бобо Карим, для захвата богатств Восточной Бухары, а судьба ислама, оказывается, его мало интересует?

Много времени прошло с тех пор, как Бобо Карим подслушал разговор на старой пограничной заставе. Много седых волос появилось у него. Ни одна рана зарубцевалась на теле, пока он окончательно понял, на чьей стороне ему надо сражаться за хорошую жизнь. Только этот разговор дал начало перевороту в его душе и стал одной из причин перехода на сторону Красной Армии.

* * *

Вспоминая детство, полковник Ганиев преображался. Громкий, привыкший командовать, голос становился тихим и добрым. Острый внимательный взгляд теплел и грустнел.

Встречал он нас с Ермаком приветливо и даже ласково. Откладывал все свои дела, усаживал за маленький столик, в углу кабинета, и угощал чаем с конфетами и печеньем.

Такое отношение Акбара Ганиевича нас немного смущало и озадачивало, но как-то все выяснилось.

Провожая нас после одной беседы, Акбар Ганиевич грустно сказал:

— Не родила мне Бахор детей. Болела она в детстве. А были бы мои сыновья такими же, как вы... Счастливые вы ребята! Только не осознаете этого счастья. Да это не беда. В солнечный день не заметен самый яркий прожектор. Это мы, старики, кому знакома темная ночь прошлого, видим, как вам сейчас светло!

За это стоило страдать, мучиться и умирать.— Закончил Акбар Ганиевич, как будто отвечая каким-то своим мыслям...

В этот раз, когда мы рассказали полковнику о встрече с Бобо Каримом и показали перевод найденного нами документа, он особенно много рассказывал.

* * *

Никогда не думал Акбар, что мир так велик. Пятый день ехали они по каменистым тропам, а Дарваз все еще был впереди. Там, где ущельй раздваивались, Ульян Иванович вынимал карту, долго изучал ее, смотрел на компас и горы, потом решал, в каком направлении двигаться дальше. Навстречу каравану с гулом и звоном неслись кристально чистые горные потоки. Мальчику казалось, что это течет не вода, а само голубое небо, покрытое белыми барашками. Острые вершины гор распороли его и девственная голубизна течет по ущельям, обдавая путников брызгами.

Альпийские луга радовали глаз. Пахло травами и цветами. Попадались скалистые кряжи. Серые, голубые, коричневые глыбы складывались в сказочные соцветия и были похожи на рассказы геолога о далеких городах и странах. Кишлаки попадались все реже. Ближе вырисовывались снежные шапки и треугольные языки ледников. По ночам было холодно спать.

Из всех встречных ручьев геолог брал пробы песка. Промывал его. Искал золото. Пока Ульян Иванович вместе с красноармейцами производил свои работы, Акбар разгружал ишаков, отпускал их пастись, а сам готовил обед.

У одного горного потока Портнягин задержался надолго. Уже стемнело. Акбар ждал товарищей, помешивая ложкой готовый суп. Ульян Иванович вернулся оживленный с мокрым лотком в руках. Задорно подмигнув Акбару, крикнул:

— Акбар, посмотри сюда.— На ладони геолога сверкала в свете костра, как уголек, кучка песку.

— Золото! — прошептал Акбар.

— Да, мальчик, золото. Эти песчинки нужны нашему народу, революции.

Наутро пошли вверх по ручью. Ущелье круто поднималось. Идти было тяжело. Несколько раз в день брали пробы, и золото становилось все богаче. Геолог радовался, торопил караван вперед. Около ручья шла торная тропинка. По ущелью ходили люди. Портнягин решил перестроить караван. Теперь впереди дозорными ехали красноармейцы.

— Если в ущелье моют золото старатели, от них можно ожидать всего — народ отчаянный,— предупредил геолог.

Вскоре ущелье сузилось и совсем исчезло, упершись в каменную, почти отвесную стену метров шесть высотой.

Ручей вытекал из-под скалы. Дно ручья было песчаным. По берегам лежали небольшие кучки промытого песку. Осмотрев их, Ульян Иванович сказал:

— Здесь недавно работали. Надо быть осторожными. Золотишники не любят, когда к ним приходят без приглашения.

Дальше ущелье превращалось в каменистое плато. Портнягин весь остаток дня осматривал и измерял его. Вернувшись к вечеру, сказал:

— Остановимся здесь. Под этим каменным слоем находится слой золотоносного песка. Его нанесла древняя подземная река. Ручеек многие тысячи лет выносит песок в ущелье. Нам надо узнать, каков слой песка под каменной подушкой и стоит ли здесь организовывать промышленную добычу.

Утром геолог собирался начать работы на плато. До завтрака наметил места, где нужно было пробить три вертикальных шурфа. Когда позавтракали, начали раскладывать инструменты: ломы, кирки, лопаты. В это время с горы грохнул выстрел. Пуля с визгом пролетела над головой красноармейцев и ударилась в камень.

— Всем спрятаться за скалой,— крикнул Портнягин,— не стрелять!

Укрывшись за камнем, Ульян Иванович осторожно выглядывал из-за него, стараясь рассмотреть, откуда стреляли. На западном склоне ущелья поднималось голубое облачко.

Акбар вместе с красноармейцами сидел за скалой. В ушах звенел противный визг пули и сочный шлепок в камень. Красноармейцы готовили патроны, гранаты. Лошади и ишаки были отведены в безопасное место. Ульян Иванович по-таджикски крикнул:

— Кто вы, почему стреляете?

Вместо ответа со склона тоже спросили:

— А вы кто? Зачем заняли наш прииск? Убирайтесь, пока мы вас не перебили!

— Мы геологи. На вашем месте работать не будем. Мы не моем золото.

За камнем долго молчали. Видно совещались. Потом тот же голос спокойно спросил:

— А сколько вас человек?

— Выходите, сами увидите сколько,— ответил Портнягин.

— Стрелять будете?

— Не будем, — заверил геолог.

На скале опять долго молчали. Потом крикнули.

— Не верим. Выходите вы первые.

— Я выйду,— крикнул геолог,— но дайте слово, что не будете стрелять.

— Клянемся аллахом! Раз по-хорошему, то по-хорошему.

Ульян Иванович, предупредив красноармейцев быть наготове, вышел из-за камня и пошел к западному склону. Навстречу геологу в изодранном халате, в грязной серой чалме вышел тощий бородатый таджик, а за ним еще двое. Те были с длинными ружьями — мальтуками. Подойдя вплотную, Портнягин поздоровался со всеми за руку. Сели на камень. Геолог угостил незнакомцев папиросами.

Старателей было трое. Они только что обменяли намытое золото на продукты и вернулись снова работать. Несладко им жилось. Используя примитивные приспособления, бедняки едва кормили своим промыслом многочисленные семьи, которые жили в соседних кишлаках. Последнее время часто нападали басмачи и отбирали золото. Геологов старатели тоже приняли за басмачей. Теперь они извинялись за выстрел и за враждебную встречу.

Ульян Иванович долго разговаривал со старателями и уговорил их бросить промысел и идти работать к нему — рыть шурфы. Заработная плата, которую он им определил, была больше чем их вольный заработок.

Старатели оказались хорошими тружениками. Они без устали по двенадцать часов в день долбили каменистую землю.

Теперь взрослых вместе с Ульяном Ивановичем было шесть человек. Разбились по двое на шурф. Акбар охранял лагерь и готовил обед. В свободное время тоже работал на ближнем шурфе.

Дехкане, загнанные нуждой в горы на добычу золота, ничего еще толком не знали о Советской власти. Рассказы Ульяна Ивановича о революции, гражданской войне, о Ленине для них были открытием. Не поверили бы, приняли за сказку эти рассказы старатели, если бы не видели собственными глазами кусочек той новой жизни, о которой говорил геолог Портнягин. Геолог — ученый человек, работает вместе с ними, относится к ним, как к равным, учит грамоте таджикского мальчика Акбара, мечтает сделать всех счастливыми и богатыми. Такого отношения к себе они не встречали со стороны образованных людей.

Небольшая геологическая партия вскоре превратилась в дружный спаянный трудовой коллектив. Но работа продвигалась медленно. Каменная подушка была неподатлива. Ежедневно приходилось затачивать и закалять тяжелые ломы. Шурфы опускались вниз всего на пятнадцать — двадцать сантиметров в сутки. Геолог спешил. До наступления холодов нужно было закончить работу по разведке этого месторождения. Снег здесь выпадал в сентябре. Оставалось менее двух месяцев работы.

Первым продолбили один из дальних шурфов. Под шестиметровой каменной подушкой оказался полутораметровый слой гальки и песка с богатым содержанием золота. Ульян Иванович так и светился от радости. Он снова измерил треугольную площадку и долго высчитывал что-то у костра. Уставшие рабочие и красноармейцы спали. Акбар сидел около Портнягина и заглядывал в блокнот на столбики цифр.