И В Сталин (Новая биография) - К Енко

Из всех детей И.В.Сталин больше всех любил Светлану.

Это видно из писем, которыми обменивались отец и дочь. Дочь писала ему в шутливой форме "приказы", а отец в ответах докладывал ей об их исполнении, ласково называл её хозяйкой. Если же она сердилась на отца, то грозила пожаловаться на него повару, на что отец отвечал ей: "Пожалей меня. Если ты скажешь повару, то я совсем пропал".

"Сетанке-хозяйке.

Ты, наверное, забыла папку. Потому-то и не пишешь ему. Как твое здоровье? Не хвораешь ли? Как проводишь время? Лельку не встречала? Как ты жива? Я думал, что скоро пришлешь приказ, а приказа нет как нет. Нехорошо. Ты обижаешь папку. Ну, целую. Жду твоего ответа.

Твой папка".

А вот другое:

"Здравствуй Сетанка!

Спасибо за подарки. Спасибо также за приказ. Видно, ты не забыла папку. Если Вася и учитель уедут в Москву, ты оставайся в Сочи и дожидайся меня. Ладно? Ну, целую.

Твой папка".

На сохранившихся фотографиях - счастливый отец, чаще в сапогах и кепке, рядом с дочерью или она у него на руках. Лица их радостны. Девочка одета нарядно. Во взглядах отца нельзя не заметить любовь к дочери.

После смерти матери жизнь Светланы проходила в основном в Кремле или на даче рядом с отцом. Отец следил за её учебой, и почти каждый день интересовался ею, регулярно подписывал дневник. Дочкой он был доволен. Училась она хорошо. Но часто засиживалась допоздна, утром опаздывала на занятия. Как и Василий, в школу она ходила под наблюдением охранника, питалась отдельно от остальных учащихся. Учителя отмечали её склонность к литературе. Перед окончанием школы учительница литературы даже написала И.В.Сталину письмо, в котором говорила о целесообразности её поступления на филологический факультет. Того же хотела и Светлана. "В литераторы хочешь, - недовольно проговорил отец, - так и тянет тебя в эту богему! Они же необразованные все, и ты хочешь быть такой... Нет, ты получи хорошее образование, ну, хотя бы на историческом. Надо знать историю общества, литературу - это тоже необходимо. Изучи историю, а потом занимайся чем хочешь".

Отец настоял на поступлении Светланы на исторический факультет МГУ, где она начала учебу в 1943 году. После его окончания её стремление к филологии было оценено отцом, получило его поддержку, и в итоге она поступила в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, после чего ей была присвоена ученая степень кандидата филологических наук.

Во время празднования Нового 1952 года в присутствии многочисленных гостей отец преподал ей жестокий урок, когда она, уставшая, не захотела танцевать в кругу людей много старше её и бывших уже изрядно пьяными. В ответ на её отказ отец схватил её за волосы и, дернув, затащил, плачущую, в круг. Его отцовские чувства даже по отношению к дочери имели очень своеобразную форму выражения - он не мог терпеть неповиновения.

Светлана проявила себя способным литератором. Живя в СССР, она перевела с английского языка книгу "Мюнхенский сговор". Позже, уже за рубежом, написала и издала три книги собственных воспоминаний: в 1967 году - "Двадцать писем к другу", в 1970 году - "Всего один год", в 1984 году "Далекие звуки".

Смерть отца изменила жизнь дочери Сталина. Эту смерть она восприняла как страшную трагедию, как уход одного из самых близких ей людей, который любил её и которого любила она, кого она многие годы считала всесильным, способным преодолеть все, хотя признаки надвигавшейся старости не проходили мимо её глаз.

Сложно складывалась и личная жизнь Светланы, женщины совсем не красавицы, но с большими сексуальными задатками, ибо в её крови была и часть цыганской. В семнадцать лет она увлеклась тридцатидевятилетним А. Я. Каплером. Это стало иэвестно отцу. "Мне все известно, - сказал он. - Твой Каплер - английский шпион. - "А я люблю его! - сказала дочь. - Любишь?! выкрикнул отец с невероятной злостью к самому этому слову. Я получила две пощечины впервые в своей жизни. "Подумайте, няня, до чего она дошла! - он не мог больше сдерживаться, - идет война, а она занята..." - и он произнес грубые мужицкие слова.

Каплер провел в заключении десять лет.

Студенткой Светлана вышла замуж за Г.И.Морозова, еврея, сына заместителя директора научно-исследовательского института в Москве. Григорий учился в одном классе с её братом Василием. Он бывал в их доме, и вполне естественным выглядит её увлечение красивым молодым человеком.

Отец Светланы браку не препятствовал, но с её мужем не встречался. В их семейную жизнь Сталин не вмешивался. Этот брак распался через три года. От него у Светланы остался сын. Удивительно, как чутко реагировало сталинское окружение на изменения в родственных отношениях вождя. Буквально сразу последовала серия разводов на национальной почве. И первой этому примеру последовала дочь Маленкова Воля, которая развелась со своим первым мужем Шамбергом, хотя сам Маленков никогда антисемитом не был. Вскоре Светлана вышла замуж за Ю.А.Жданова, сына А.Жданова. Это был брак без особой любви, без особой привязанности, по здравому размышлению. Это замужество также не принесло Светлане счастья. Вскоре они расстались. Дочь Ю.А.Жданова Катю Светлана воспитывала без мужа.

После окончания школы Светлана жила отдельно от отца. По её просьбе ей была выделена хорошая квартира в "доме на набережной". В ней она прожила вплоть до 1967 года. После её отъезда из СССР некоторое время в ней жил её сын Иосиф, который потом оставил эту квартиру в связи с получением другой.

Не удался и следующий брак: с Сванидзе Иваном Александровичем, дело о разводе рассматривалось в нарсуде Тимирязевского района.

После 1953 года Светлана часто меняет работу. Она работала в Литературном институте, потом в Военно-политической академии им. В.И.Ленина. Вероятно, работа удовлетворения не приносила. Существенно изменилось и отношение к ней со стороны многих знавших её людей - от заискивания до вражды, от прежних симпатий до отчуждения, от хороших отношений до непредсказуемых последствий.

Она обратилась к религии. "Я крестилась в Москве в мае 1962 года. Я, безусловно, верующий человек, хотя формальная принадлежность к церкви и формальные ритуалы имеют для меня очень малое значение". Обращение к Богу, но всей видимости, отражало поиски новых нравственных ориентиров в результате глубокого разочарования во всем своем окружении, да и в самой себе. Имея прекрасные профессиональные способности, высокую научную квалификацию, она тем не менее потеряла всякую профессиональную перспективу.

И Светлана уехала из СССР, бросила все, даже своих детей, близких друзей. Ее официальная версия: "...Мое невозвращение в 1967 году было основано не на политических, а на человеческих мотивах. Напомню здесь, что, уезжая тогда в Индию, чтобы отвезти туда прах близкого друга-индийца, я не собиралась стать дефектором, я надеялась тогда через месяц вернуться домой. Однако в те годы я отдала свою дань слепой идеализации так называемого "свободного мира", того мира, с которым мое поколение совершенно было незнакомо".

После отъезда Светланы из СССР её лишили советского гражданства. За рубежом же ей посвящали свои страницы самые престижные органы печати.

Светлана рассказала о том, как она писала свои книги: "Я уже сказала, что с самого первою момента, как только попала в Соединенные Штаты, я оказалась в руках, во-первых, очень сильной адвокатской фирмы из Нью-Йорка. которая была, так сказать, рукой правительства во всем этом. Еще в Швейцарии в 1967 голу мне дали подписать ряд легальных бумаг, смысл которых я не могла понять, и этот смысл не был мне объяснен. Эти документы, подписанные мною, поставили меня в положение совершенной бесправности: как автор, я лишалась всех прав на свою книгу, я должна была делать то, что эта фирма говорила. Я помню, как мне предложили поехать туда, потом поехать сюда. Я бы хотела первые месяцы быть в Нью-Йорке, чтобы посмотреть этот город и все, что там есть. Нет, меня все время пересылали из одного места в другое, что было малоинтересно.

Дальше. Моя первая книга мемуаров "Двадцать писем к другу". Эта фирма находилась в очень тесном контакте с Государственным департаментом и с ЦРУ. Дальше возник вопрос о второй книге, потому что мои мемуары о детстве и о семье Америку не удовлетворяли. Написание книги "Всего один год" было буквально коллективным творчеством. Моими страницами была глава об Индии. Тут я писала все, что хотела. В дальнейшем мне начали говорить и подсказывать, что писать, чего не писать, исключить всю историю о том, как мы летели из Дели через Рим в Швейцарию, что и почему. Рукопись читалась и перечитывались целым рядом лиц, большинство из которых я упомянула в конце, выразив им всем ироническую благодарность, против чего они не возражали. Но некоторые лица были там даже не упомянуты, потому что не принято называть имена лиц, которые работают в Интеллидженс".

"Сияющее от радости лицо Светланы, дочери Сталина, изысканное американское общество впервые увидело её в 1967 г., когда она приехала в США. Изящная, жизнерадостная женщина 41 года с рыжими, вьющимися локонами, розовыми щеками, робкими голубыми глазами и привлекательной улыбкой, казалось, светилась чувством добра и искренности. Казалось также, что она одновременно и наслаждалась своей известностью - феноменальным успехом своей первой книги "Двадцать писем к другу", которая принесла ей полтора миллиона долларов. Появившиеся поклонники стали посылать ей домой в Принстон (штат Нью-Джерси) цветы, письма, всевозможные подарки и даже предложения на брак. В общественных кругах и кругах деловых людей не без успеха ухаживали за ней", - так писал о ней журнал "Шпигель" в мае 1985 года.