Лжец. Мы больше не твои (СИ) - Гур Анна

Мимолетно мазнув, идет дальше.

– Вот это мужик. Блин, с таким рядом пройдешь – трусы потеряешь, сползут по инерции… – тараторит сестра, пока я смотрю в удаляющуюся спину Царева, затем вновь смотрю на стол, где передо мной все еще одиноко лежит визитка… и отчего-то рука не поднимается смять этот клочок дорогой бумаги, выбросить.

Золотая вязь. Никаких инициалов, никакой информации. Только номер телефона. Набор цифр…

Пока Крис занята и не обращает на меня особого внимания, я все-таки забираю визитку и на автомате прячу во внутренний кармашек своей сумочки…

***

И вновь телефонная трель заставляет вздрогнуть. Кошусь на телефон, который валяется на соседнем сиденье, как на ядовитую змею.

Не хочу я слышать голос Пети. Меня трясет. Сильно. Наконец, телефон замолкает, но лишь на мгновение. В следующую секунду падает уведомление о входящем сообщении.

Делаю глубокий вдох. Тяну носом воздух и все-таки забираю гаджет в руки и, разблокировав экран, читаю:

Хорошо. Не отвечай сейчас. Позвоню утром, Нина, и советую ответить. Это в твоих же интересах!

Тянет расхохотаться. Даже сейчас Петя в своем амплуа. Он дозволяет мне не отвечать. Надо же. Мерзавец!

Бросаю телефон обратно на сиденье и кричу так, как если бы Петр был рядом:

– Пошел ты, Станиславский! Пошел ты!

Вытираю слезы с глаз, тру щеки. Бросаю взгляд на часы и понимаю, что хочу к своим крошкам, к своим малышам. Обнять их, зарыться в их волосики и вдохнуть самый сладкий аромат в мире, дающий мне покой и умиротворение.

Вновь завожу машину. Двигатель рычит, а дождь усиливается, и единственное, о чем я думаю – это не попасть в аварию.

Я нужна своим мальчикам.

Выруливаю на трассу и спустя время, наконец, паркуюсь у дома родителей. Связка ключей от родительского дома всегда со мной. Вглядываюсь в окна. Свет не зажжен. Спят все уже. Время позднее.

Забираю сумочку, цепляю телефон, выхожу из машины и замираю под ледяными каплями, которые бьют наотмашь, а перед глазами мой муж и его любовница, в нашем доме, а еще ее признание…

– У нас будет малыш…

Ножом по сердцу.

Мы с Петей имели свои проблемы, отдалились в последнее время. Нет. Раскол, возможно, произошел раньше. В тот самый день, когда он позволил себе дергать беременную меня за руку.

Я дала ему еще один шанс, но не забыла этого. Больше с Петром у нас ссор не было, я занялась подготовкой к родам, устроила ремонт, ушла полностью в приятные хлопоты и заполнила ожиданием своих долгожданных малышей пустоту в душе.

Одежда прилипает к телу. Ледяные капли заползают под воротник, поэтому я себя подгоняю. Открываю дверь своим ключом и прохожу в родной дом, скидываю туфли на каблуках.

Не хочу никого тревожить, никого из своих видеть не хочу. Крадусь по дому в свою старую комнату, когда-то мы делили ее с Крис, потом я съехала, училась в консерватории, но стоит войти, как вижу, что ничто не изменилось.

Тот же шкаф, те же обои, которые в свое время разрисовала младшая сестра, проявляя первый интерес к дизайну.

Скидываю с себя вещи и иду в душ.

Стою под струями, которые обжигают, и смываю с себя воспоминания. Во всяком случае, пытаюсь.

Наконец, обматываю волосы полотенцем, заворачиваюсь в халат и заглядываю в родительскую спальню. К своим малышам. Малютки сладко посапывают в люльках, которые расположены по обе стороны от родительской кровати. Получается так, что Кирюша спит в кроватке рядом с мамой, а Валера радом с папой.

Бабуля и дедуля делят уход за малышами поровну. Обращаю взгляд на родителей. Мои малыши уже не просыпаются ночью. Видимо, пожалели свою вечно недосыпающую мамочку и с недавних пор они спят до самого утра.

Просыпаются, правда, около шести, просят молочка и опять засыпают. В первый раз, когда мне удалось выспаться, я вскочила с кровати с колотящимся сердцем и думала, что проспала, что мои мальчишки плакали, а я не слышала…

Потом пришло понимание, что детки научились спасть всю ночь, и я ходила улыбчивая и счастливая.

Рассказала об этом Петру и он, наконец, возвратился в нашу спальню…

– Я не могу ночью просыпаться. Я веду крупный бизнес. Так что, Нина. Пока будешь спать одна…

Вспоминаю слова мужа, когда он оставил меня одну с крошками. Тогда мама помогла. Она приехала и осталась у меня почти на два месяца, но дом оставлять и хозяйство на большее время она не могла, да и я не позволила бы…

А Петр так и не вернулся в нашу спальню после отъезда мамы. Я зашивалась. Сейчас все иначе вижу, а тогда… тогда оправданий было много.

Только вот перед глазами еще одно доказательство. Мои родители. Папа и мама, которые ухаживают за внуками поровну. Делят между собой обязанности и всегда так было в нашей семье…

Сердце колет от созерцания этой умилительной картины, прикрываю дверь, чтобы никого не разбудить

Тихо иду по коридору, как слышу странные звуки на лестнице. Она у нас скрипит, деревяные половицы откликаются на шаги, и мне вдруг кажется, что там кто-то есть, будто кто-то крадется…

Бросаю взгляд на трюмо, которое стоит у нас в коридоре, за ним ракетки хранятся. Для тенниса. Рука сама тянется к вещи, которую можно использовать как оружие.

Глупо, конечно, но я цепляюсь за ручку и наперевес со своей школьной ракеткой иду к лестницам, к скрипящим половицам, в ночи различаю крадущуюся фигурку. Мелковатую для воришки или преступника.

Выдыхаю и шлепаю по выключателю, пространство озаряет светом, и фигура замирает в комичной позе.

– Куда намылилась?!

Спрашиваю воинственно и откладываю свое оружие, упираю взгляд в сестру, одетую весьма и весьма провокационно, между прочим. Ультракороткое мини, макияж. Длинные волосы распущены и достигают упругой аккуратной попы, обтянутой юбкой. Ярко. Броско. Вызывающе. Но чертовски привлекательно.

– Нинок. Не пали контору, – вскидывает подбородок, а потом вдруг удивленно таращится. – Эээ… а ты что тут делаешь?! У тебя же романтик с мужем, разве нет?!

– Кристина, – выдыхаю с шумом и прислоняюсь к стене, – напугала ты меня…

Запал проходит. Ссориться с взрослой сестренкой тоже не хочу из-за ее побега в ночи. Не понимаю, как оказываюсь сидящей на ступеньке.

– Эй, Нина, ты чего?

Сестра быстро поднимается и садится рядом.

– Романтик у меня не удался, – отвечаю с горечью.

Сестренка удивленно заглядывает в мои глаза. Становится серьезной.

– Нина, что случилось? На тебе лица нет. Нинок, что у тебя произошло?!

Если бы меня спросила об этом мама, наверное, я бы смолчала, а вот Кристине говорю, как есть.

– Муж в дом любовницу притащил.

Мой голос холоден и безэмоционален, в глазах нет слез. Словно песка насыпали.

– Вот урод! – в сердцах выдыхает Крис. – А мне ведь твой Петюня с самого начала не нравился! Бывают мужики, смотришь на них и понимаешь – огонь, и неважно ничего. Кто такой. Откуда. Хоть в драных джинсах и майке. А твой… лощенный весь. Деньгатый, но вот сноб заносчивый!

Поток нескончаемых слов сестры бьет не в бровь, а в глаз, но проходит как-то мимо моего восприятия, и я продолжаю свою мысль:

– Она от него беременная, Крис, беременная… – фраза вылетает из сухого горла, и меня будто грязью окатывает. Вспоминаю свои мучения. Как годами забеременеть не могла, сколько рыдала. Как таблетки пила, уколы даже делала, а любовница моего мужа, оказывается, была в курсе моих страданий, да еще и мне в вину поставила неспособность зачать естественным путем…

Горько. Больно. Обидно.

Именно вот это ощущение дичайшей обиды пульсирует болью в сердце, и слезы, которые я сдерживала, полились рекой, меня накрыло рыданиями, которые сотрясают тело, и в себя я прихожу, лишь услышав тихие слова сестры.

– Ну все, все, Нинок, не убивайся так, не достоин он ни одной твоей слезинки… Ты же гордость нашей семьи… я же завидовала тебе всегда… понимаешь… завидовала…

Отрываю голову от плеча сестры и смотрю на нее в шоке.

– Завидовала? Чему, Крис?!