Убийственный пароход - Александр Трапезников

- Идиоты, - процедил сквозь зубы Флюгов. - Я говорю иносказательно. Кто-то вздумал меня шантажировать. Вот, глядите. Эту записку я обнаружил сегодня утром под дверью.

Он вытащил из кармана листок бумаги и бросил на стол. Первой схватила супруга. Прочитала вслух:

- "Жирный боров, готовь миллион "зеленых". Иначе компромат на тебя уйдет в прокуратуру. Вспомни о "Нефть-трейдинг" и Павлюченко".

Потом тот же текст прочитала дочка, а за ней и Дивов.

- Ничего не понимаю, - расплылся в улыбке певчий кенар. - А где тут сказано, что речь идет о вас? Ни имени вашего, ни фамилии. Может быть, ошибка, не тому подбросили?

- А "жирный боров" тебе не доказательство? - заспорила супруга. - Так его все называют, даже друзья.

- К тому же я имел контакты с Павлюченко, пока его не посадили, согласился банкир. - Часть финансовых потоков шла через мой банк и его фирму "Нефть-трейдинг".

- У тебя есть связи в прокуратуре? - спросила не по возрасту практичная дочка. - Надо нажать, и компромат исчезнет.

- Связи были. С самим Генеральным прокурором. Но он сейчас в тюрьме. Это и есть Павлюченко, - усмехнулся Флюгов.

Бомж по прозвищу Костяная Нога изнывал от жажды в душном и пропитанном вонью крысиных экскрементов трюме. Чертыхаясь, он сполз с ящика, замахал руками, сделал несколько шагов, разминая затекшие члены. Вокруг была непроглядная тьма, как в могиле. По его подсчетам, сейчас время приближалось к полуночи. Костяная Нога экономил спички и маленький огарок свечи, поэтому на свои ручные часы, найденные на помойке, смотрел редко. Надо было ждать ещё как минимум часа три, прежде чем можно будет выбраться через дымоход и вентиляционную трубу на палубу и припасть к спасительному бачку с питьевой водой. И тут бомж допустил непростительную ошибку. Он пошел не прямо - по знакомому на ощупь маршруту, а свернул влево, тотчас же споткнулся о какую-то железяку, пролетел метра два по воздуху, ударился головой о ящик и затих. Пролежав так достаточно долго, Костяная Нога очнулся от крысиного писка. "Сожрут ведь", - подумал он, ощупывая голову и бока. Все было на месте, только на лбу выросла здоровенная шишка, вокруг которой запеклась кровь. Нашарив в кармане спички, он зажег одну и взглянул на часы. Циферблат был разбит, стрелки замерли в прощальном поклоне. Это было хуже всего. Теперь он оказался лишен не только питья, свободы и достаточного количества воздуха, но и времени. Почти труп. Но в его богатой жизни бывали ситуации и похуже. Как-то раз со своим приятелем Гогой он угодил в гигантскую мясорубку в колбасном цехе, где они пытались стащить пару-тройку батонов "Докторской". Ему на память осталась костяная нога, а Гога и вовсе исчез. Эх, верный дружок, Гога Цимбалюк, по чьим желудкам ты потом попутешествовал, кто клал тебя на бутерброды с маслом и закусывал тобой водочку?

Тяжело вздохнув, бомж решил выбираться на палубу: сил терпеть жажду больше не было. А если представится возможность, то стоит попытаться и стащить у кого-нибудь часики.

Костяная Нога не мог даже предположить, что его приятель Гога Цимбалюк жив и невредим и также плывет на "Коломбине" в сторону Астрахани. Только в новом обличье узнать его было бы весьма трудно.

8

Настроив наушники, Гай Второв подключился к "жучку" в каюте № 24. Очкарики Шиншиловы недавно вернулись, осмотрев Кимры. Работа хорошей розыскной ищейки предполагает и подслушивание, и подглядывание, и даже обнюхивание отхожих мест, но разве профессия проктолога менее полезна и уважаема? Второв не чувствовал себя ущемленным и не испытывал внутреннего дискомфорта. Для него супруги-преподаватели были всего лишь такими же подозреваемыми, как и все прочие пассажиры, включая очаровательную Алису Ширшинадзе, с которой он только что сыграл несколько партий в пинг-понг под пристальным взглядом застывшего и молчаливого командора - Захира Мезари. Один белый шарик попал ему в лоб, но пуштун не шелохнулся и даже не моргнул ресницами. Затем Второв оставил девушку на попечение кинорежиссера Микитчика, поболтался в баре, выпил пару коктейлей и вступил в легкую пикировку с магистром Гибралтаровым, который стал уверять его, что отчетливо видит над головой Гая зеленую ауру - признак скорого заболевания. "Очевидно, предстоят тяжелые роды", - ответил Второв. Когда же экстрасенс попытался снять эту скверную ауру, Гай щелкнул зубами, чуть не укусив его за палец. После чего Гибралтаров успокоился, потеряв к пациенту всякий интерес. Постояв некоторое время на палубе, Второв вернулся в свою каюту.

Шиншиловы расхаживали по комнате, слышался скрип половиц. Очевидно, они были из тех молчаливых супружеских пар, которые все друг другу сказали ещё во время бракосочетания. Прождав минут десять, Второв переключился на каюту контр-адмирала. Послышалось бульканье. Понятно, старик наливает ром. Шелест страниц. Читает свою "алмазную книгу"? Давай, морячок, вслух, всем интересно. Стук в дверь. "Входите, не заперто!" - услышал Гай хрипловатый голос контр-адмирала и стал с интересом прислушиваться, гадая, кто же сей поздний гость. Посетитель закашлялся. Потом громко высморкался. Ему оставалось ещё только громко пукнуть. "Принес?" - спросил Вахрушин. "Как и обещал", - отозвался мужчина. "Сколько?" - "Как договаривались". - "Клади на стол". Что-то звякнуло. "Теперь пошел вон". Этот человек был, наверное, из команды, вряд ли старик стал бы столь бесцеремонно обращаться с кем-нибудь из пассажиров парохода. Но что ему передали?

Устав напрягать слух впустую, Второв включил микрофон из каюты студенток. И сразу же в голове у него взорвалась фугасная бомба. Грохот современного "металла" был настолько невыносим, что Гай сорвал наушники и прикусил губу. Сверхчувствительная аппаратура продолжала выделять в воздух ядовитые звуки. Но теперь можно было разобрать и голоса студенток, вернее, какие-то взвизгивания, хихиканье, восклицания. Веселье было в самом разгаре. Потом музыка пошла на убыль, зато начались чмокающие всхлипывания и стоны. Второв не сомневался, что девушки занимаются любовью. И вдруг прозвучал спокойный голос одной из студенток: "Выключи телевизор, надоело". Щелчок. Все стоны мгновенно стихли. "Ты все для себя решила? Обратной дороги нет", - прежний голос. Кажется, он принадлежал Карине Шумахер, брюнетке. "Конечно. Мосты за собой я уже сожгла". Это вторая девушка, Елена Строгова. "Смотри, чтобы не ныть потом..." - "Знаю". - "Иначе поплатишься головой. А вслед за тобой - и я". - "Не пугай. Давай спать. Завтра тяжелый день. Надоело притворяться". - "Ничего, скоро все это закончится". Второв просидел в напряжении ещё некоторое время, но больше ничего не услышал девушки действительно легли спать.

"А рыбоньки не простые - чего-то они готовят", - подумал Гай, вновь подключившись к Шиншиловым. Но там его встретил лишь обескураживающий храп. Кто это - муж или жена? Или оба вместе? Но неожиданно скрипнула половица. Один из супругов не спал. Затем - характерный щелчок замка в двери. Автоматически Второв взглянул на часы: половина второго. Позднее время для прогулки, если только у тебя нет бессонницы. Пойти, что ли, посмотреть да составить компанию?

Спрятав наушники в тайник, Второв поспешно вышел из каюты. В конце коридора мелькнула тень. Он проследовал за ней, свернул за угол, к лестнице, выбрался на палубу. Никого. Человек словно растворился в воздухе. "А пароход-то с привидениями", - с усмешкой подумал Второв, вглядываясь в густую безлунную ночь.

Глава третья

1

Арсений Гагов имел несколько паспортов с различными фамилиями, обладал железными нервами и мускулами, кошачьей осторожностью, ловкостью ниндзя и мог попасть из своего "Кедра" в подброшенную монету. Когда-то он служил в спецчастях органов внутренних дел, которые выезжали на особо опасные задания по обезвреживанию террористов и захвату бандитских притонов. Среди своих товарищей он уважением не пользовался, получив кличку Мясник. Даже им, видевшим всякое, пришлись не по душе его безжалостные и скоропалительные ликвидации преступников. После Мясника обычно оставалась пара-тройка трупов. Потом его все же уволили - за "превышение полномочий", потому Гагов, не долго думая, круто развернулся на сто восемьдесят градусов и подался к бандитам. Теперь он стал мочить бывших коллег-милиционеров и прочих законопослушных граждан. А вскоре нашел свое амплуа, в котором ему не было равных. Он стал киллером самого высокого уровня. Работал всегда в одиночку, профессионально, не оставляя следов, и в его послужном списке числилось много громких убийств, будораживших общество. Среди его жертв можно было обнаружить бизнесменов, политиков, журналистов, воров в законе. Ему было все равно, кто получит пулю в голову, главное - деньги. В этой работе он наконец-то нашел себя и обрел смысл жизни. Заполучить Гагова было не просто - у того существовал целый список очередников, но заказчик мог быть абсолютно уверен: намеченную жертву уничтожат точно в срок. Мясник тщательно готовился к каждой акции: несколько недель изучал образ жизни клиента, психологическое состояние, распорядок дня, просчитывал все возможные варианты развития событий, намечал пути отхода. И до сих пор никогда не проигрывал. Все должно было пройти гладко и на этот раз. Лишь одно обстоятельство тревожило Арсения Гагова: он чувствовал, что на "Коломбине" таится какая-то опасность.