Отражение в мутной воде - Елена Арсеньева

– Тина, вы послушайте, только не перебивайте меня, хорошо? – сказал он наконец очень спокойно. – На самом деле все просто, архипросто. Эта девушка действительно живет в Нижнем Новгороде. Вы ее видели и вчера, и еще раньше… не во сне, не во сне! – предостерегающе выставил он ладонь. – Гораздо раньше – где-то на улице, так же, как и вчера. И она вам чем-то запомнилась. Ну, запала в память – такое бывает. А потом вы просто почувствовали, что с Валентином беда случилась. И увидели тот сон… Вы в Париже вообще-то бывали?

Тина кивнула.

– И на Сакре-Кер, конечно?.. Ну вот. Вам приснилось все знакомое. И образ этой девушки, на которую вы раньше и внимания-то не обратили, выплыл из подсознания и сыграл свою роль. А когда вы встретились с ней вчера, вам показалось, будто это оживший сон. Я понятно говорю?

Тина медленно кивнула.

Как это там сказал Стравинский Иванушке?.. «Теперь я скажу вам, что, собственно, с вами произошло. Вчера вас кто-то сильно напугал и расстроил рассказом про Понтия Пилата. И вот вы, нанервничавшийся, издерганный человек, пошли по городу, рассказывая про Понтия Пилата. Совершенно естественно, что вас принимают за сумасшедшего. Ваше спасение сейчас только в одном: в полном покое. И вам непременно нужно остаться здесь…»

Тина невольно оглянулась через плечо. В двух кварталах отсюда – улица Ульянова. А там – голубенький домик, нарядный, будто теремок: психушка Нижегородского района…

– Тина, вы как? – послышался встревоженный голос Виталия, и он, чуть снизу, заглянул ей в глаза. – Давайте я вас провожу, а?

– Господи, как все глупо, глупо до посинения! – пробормотала Тина, прижимая ладони к горящим щекам. Ладони показались ледяными. – Не надо меня провожать. Извините! Это все из-за… из-за…

– Я понимаю, – тихо сказал Виталий. – Я все прекрасно понимаю. Валентин вас любил, вы его тоже. Но жизнь идет, Тиночка, и единственный способ выжить – это все забыть. Как можно скорее.

Она кивнула.

– Может быть. Только пока не очень получается.

– Господи, Тина, вы только не плачьте, – с ужасом сказал Виталий. – Это я, скотина, вас расстроил. Не надо ничего забывать, все пройдет само. Тиночка, ну пожалуйста… – Голос его стал жалобным. – И я, главное, на вас накинулся, прямо как зверь. Простите, я ведь ничего не понял сначала…

– Да ладно, – отмахнулась Тина. – Сама виновата. Я вас только об одном прошу: вы можете уточнить – ну, насчет Валентина? Еще раз спросить – как это было? Потому что такие сны зря не снятся, вы это должны понимать!

– Хо-ро-шо, – с запинкой выговорил Виталий. – Сделаем так… скажем, в пять я вас буду ждать на площади Горького, возле «Макдоналдса». Помнится, Валька говорил, что вы любите там бывать. Я тоже, кстати. Вот и поужинаем вместе, а я вам расскажу все, что удастся разузнать. Договорились?

– Договорились, – слабо улыбнулась Тина. – Виталий, вы… спасибо вам. Вы просто чудо!

– На самом деле это вы – чудо, – очень серьезно сказал Виталий. – Пожалуйста, не опаздывайте сегодня, хорошо? Вы даже не представляете, как я вас буду ждать!

Сказать, что она опоздала, – значит ничего не сказать.

Точнее, она вообще не пришла на свидание, потому что не существует мужчины, который даже и любимую-то женщину, тем паче – случайную знакомую, да еще по такому неприятному поводу, ждал бы на условленном месте пять часов!

Да-да, пять часов. Потому что шанс оказаться на площади Горького у Тины выпал только в десять вечера…

Нет, она вовсе не собиралась опаздывать! И если бы пошла с работы пешком, то явилась бы к «Макдоналдсу» даже раньше времени. Однако едва она вышла из редакции, как начал накрапывать дождь. Сразу резко похолодало, а Тина, разнежившись поутру на солнышке, не взяла ни зонта, ни плаща.

Небо было сплошь серое, набухшее сыростью. Нечего и надеяться, что дождь скоро утихнет. Пока она дойдет до площади через всю Покровку, промокнет до нитки.

Тина растерянно огляделась. К остановке на площади Минина один за другим шли автобусы, троллейбусы, маршрутные такси. «Идея! – подумала Тина. – Заеду-ка я переодеться. И зонтик возьму. Времени-то еще вагон и маленькая тележка. В крайнем случае, если буду опаздывать, схвачу попутку».

Она вихрем пролетела мимо длинного ряда цветочниц, на разные голоса расхваливавших свой товар, в который раз озадачившись, куда же девают непроданные розы, гвоздики, лилии – неужто выбрасывают? – и вскочила в «маршрутку» за секунду до того, как водитель закрыл дверцу. На номер Тина даже не взглянула: отсюда, с этой остановки, транспорт шел только через площадь Свободы, а потом по длинной-предлинной улице Ванеева – то есть в нужном Тине направлении.

Она заплатила за проезд и, как всегда, не стала брать билета. Это было среди интеллигентных и довольно-таки безденежных нижегородцев особым шиком: оставлять билеты бедным, замотанным жизнью кавказцам, которые постепенно прибирали к рукам одну городскую «маршрутку» за другой. Ну да, у них же там, на Кавказе, войны-войнушки, а мы тут, в России, как сыры в масле катаемся…

«Маршрутка» споро добежала до площади Свободы, сделала традиционный круг и… вместо того, чтобы выехать на Ванеева, свернула в боковую улицу. Какое-то время Тина сидела спокойно, надеясь, что это временный объезд из-за какого-то очередного ремонта, однако машинка бодро перла вперед, явно не собираясь ни останавливаться, ни сворачивать.

– Слушайте, – растерянно обратилась Тина в пространство, – а куда мы едем? Это номер какой?

– Сороковой, – сказала ее соседка. – Идет в Верхние Печеры.

– Через Сенную площадь? – ужаснулась Тина и ринулась к дверце: – Ой, откройте, пожалуйста, я сойду!

Водитель, видимо, не расслышал.

– Остановите, а? – нагнулась к нему Тина. – Я не знала, что вы через Сенную едете, остановите, пожалуйста!

– Толко что был остановка, – огрызнулся водила, и от его акцента, с которым, кажется, говорили теперь девяносто процентов так называемых россиян, Тину, как всегда, передернуло.

– Стойте, вы что, не слышали! – запальчиво потребовала она.

– Гдэ я тебе тут остановлу? – не оборачиваясь, зло спросил шофер. – Останови, останови, а потом ГАИ придет, кто штраф платить будет? Ехай до Сенной, да?

– Ну и ехай сам, – обиделась Тина. – А мне выйти надо.

– Приспичил, да? – нагло ухмыльнулась в зеркало физиономия. – Ничэго, потэрпишь.

– Девушка, да плюньте вы, – посоветовал добродушный дяденька. – Остановка через три минуты, какая разница?

Тина только сверкнула на него глазами и снова повернулась к водителю.

Строго говоря, она и сама не могла понять, с чего завелась. Ее улица осталась так далеко, что это не принципиально: выйти сейчас или через три минуты. Более того, ехать до Сенной даже лучше, там можно на что-нибудь пересесть и успеть-таки вовремя и домой, и на встречу с Виталием, а если она сойдет сейчас, то придется долго-долго идти пешком, наверняка опоздает…