Властитель тёмной стороны (ЛП) - Синклер Шериз

— Может, я могу что-то сделать в ответ?

— Может, позже, — он вытянул мягкое тонкое одеяло и обернул вокруг нее. — Давай я здесь немного приберу. Уверен, у них имеется все для уборки.

— Я могу помочь, — к ее удивлению, у нее подкашивались ноги. С другой стороны, она раньше никогда так сильно не кончала. Подождав минуту, чтобы прийти в себя, она огляделась вокруг. Рядом, с центром комнаты, Саймон и Ксавьер, тихо переговариваясь, наблюдали за сценами. Ксавьер встретился с ней взглядом, и на его суровом лице мелькнула легкая улыбка.

Он специально свел их с Вирджилом?

Встревоженная, она закуталась в одеяло, взяла чистящий спрей, бумажные салфетки, и протерла оборудование, пока Вирджил убирал все остальное.

Теперь можно и одеться, подумала она и нашла свою одежду. Когда она начала стягивать одеяло, он рассмеялся низким смехом.

— Не так быстро, блондиночка, — он всучил ей одежду и подхватил Саммер на руки, отчего у нее закружилась голова.

— Поставь меня на пол.

— Неа, — он прижал ее к своей обнаженной груди, приподняв, чтобы потереться щекой о ее щеку. — Мне нравится носить тебя на руках.

Он пах чистым, бодрящим мужским ароматом с нотками мыла и свежего бальзама после бритья. Не в силах устоять, она запустила пальцы в его волосы песчаного цвета. Консервативная, короткая стрижка, и почему она не удивлена? Мягкие, густые и прямые, как шерсть сибирской хаски Марка, и с ними гораздо веселее играть. На его щеке появилась ямочка, словно ему нравились ее прикосновения.

А ей нравилось прикасаться к нему.

Он нашел укромное место, опустил сумку с игрушками на пол рядом с креслом, бросил на него одежду и сел.

Ее нежная попка ударилась о его стальные бедра, и она поморщилась. Когда он усадил ее к себе на колени, вместо того чтобы приказать опуститься на пол, она напряглась. Ее сажали на колени только для порки.

— Пожалуйста, Сэр, я не хочу, чтобы меня пороли.

— Хорошо, — непринужденно ответил он. — Думаю, я закончил с поркой на сегодня… пока ты не начнешь меня раздражать, — он свел брови. — Сначала ты решила, что я хочу секса, а потом, что я тебя отшлепаю. Саммер, ты когда-нибудь говорила с Домами после сцен?

— Эм. Не особо.

— И кто в этом виноват? — это не звучало так, словно он обвинял ее… или ее мужчин. Просто любопытствовал.

— Ну, я не то чтобы вся на эмоциях и все такое. Я обычно уходила после сцены.

— Поэтому у твоих Домов не было шансов поговорить, — с минуту он молчал. — Одна из самых хороших вещей в БДСМ — это то, что оно заставляет — или должно заставлять — людей разговаривать. Я никогда не понимал, как много додумываю по части ощущений партнера, пока не начал задавать вопросы. Так что мы сейчас поболтаем, детка.

Она уставилась на него. Он не шутил. Она, конечно, видела, как пары сидят вместе после сцен, но считала, что это нужно сабам.

— Я не расстроилась. Я имею в виду, мне не нужно разговаривать.

— Нет, нужно, — он прошелся широкими костяшками по ее щеке. — Черт, ты такая нежная. Мне сложно не дотрагиваться до тебя.

О, есть от чего растаять.

— Что тебе понравилось в нашей сцене? — спросил он.

Она покраснела.

Его рука очень нежно легла ей на щеку и не дала отвернуться.

— Эм. Все?

Он фыркнул.

— Ценная информация. Тебе нравятся зажимы для сосков. Может, мне стоило закрутить их потуже? — словно для демонстрации этого утверждения, он сунул руку под одеяло и начал ласкать ее грудь. Когда он ущипнул за сосок, она зашипела от прилива боли и удовольствия.

— Ответь мне.

— Сначала я думала, что они затянуты слишком туго, но потом оказалось, что нормально, — она остановилась и вздохнула, когда он поднял бровь, чтобы она продолжала. — Мне нравится паддл, и я думаю, что ты мог бы бить сильнее, только я…

Он просто смотрел на нее, не смеясь, не расстраиваясь, просто внимательно слушал… и смотрел. Она опустила взгляд и призналась:

— Я никогда раньше не кончала так сильно и не чувствовала себя такой… — Удовлетворенной. — Это было прекрасно.

Когда один из ее знакомых доводил ее до оргазма во время сцены, это было похоже на приятную отрыжку. Довольно приятно, но все же внутри оставалась пустота, будто получаешь рождественские подарки, но само Рождество встречаешь в одиночестве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Твердые пальцы потянули ее подбородок вверх.

— Саймон тебя знает, значит, думаю, ты играла и раньше в «Темных Небесах». В чем отличие от предыдущих сцен?

— Почему я не видела тебя раньше?

— Я живу не здесь. — он повторил свой вопрос: — В чем отличие?

Он заслуживал правду.

— Ты на меня давил, — она остановилась.

Ответом ей была приподнятая бровь. Продолжай.

Она выдохнула и призналась:

— Ты заставил меня это принять. У меня не было выбора, и я не… Все совсем по-другому, если я ничего не контролирую. — И он каким-то образом успокоил ее страхи. Его всепоглощающая уверенность в себе, авторитет и этот легкий юмор расположили ее. Господи, он ей нравился.

С другой стороны, горький опыт показывал, что она хреново отличает хороших мужчин от плохих. На самом деле, сейчас ей нужно отправиться домой. От пронзительного крика с соседней сцены по спине пробежал холодок, убедив в верности принятого решения.

Она попыталась соскользнуть с его колен, но его рука крепко обхватывала ее талию, удерживая девушку на месте.

— Оставайся на месте, сабочка, — рыкнул он. — Мне кажется, тебе нравится, когда на тебя давят… если ты чувствуешь себя в безопасности. Ты любишь боль до определенных пределов: когда тебя шлепают по попке паддлом и надевают зажимы на соски, и тебе нравится кончать.

Это прозвучало ужасно вслух.

— Я не хочу об этом говорить.

Он чмокнул ее в нос.

— С учетом того, что я трогал тебя везде и входил в тебя пальцами, каким образом разговор может тебя смутить?

Она почувствовала, как запылало ее лицо.

— Стеснительная саба, любящая играть на публике. Интересно, — он нечасто улыбался… но когда на его лице появлялась улыбка, она была неотразима. — Ты хочешь спросить о чем-нибудь в ответ?

Она все еще была зациклена на его словах о «пальцах внутри нее», которые отбросили ее в воспоминания о том, как это было, и ее мозг был не в силах сконцентрироваться на чем-то еще.

— Хорошо. Я все равно отвечу… Я не думал, что все будет именно так, но мне нравилось бить тебя по попке. Мне нравилось играть с тобой и доводить тебя до оргазма. И я хотел бы большего, — он провел пальцем по ее губам, раздвинул их и скользнул внутрь.

Большой. Мозолистый. Она обвела палец языком и начала сосать, радуясь тому, как загорелись его глаза.

— Я не хочу заниматься любовью перед всеми этими людьми, Саммер. Поехали ко мне в отель и поиграем там.

Неожиданная просьба вместе с приливом страха напрягли ее мышцы, и она оттолкнула его руку.

— Нет, я никогда не играю нигде, кроме этого места. Никогда.

— Никогда, — повторил он. — Это как-то связано с тем печальным опытом, о котором говорил Саймон?

Она напряглась.

— Я не буду об этом говорить.

— Угу, это значит «да», — он притянул ее ближе, и теперь сесть прямо было невозможно. — Тебя читать почти так же легко, как и мою сестренку.

— Сейчас мне нужно уйти.

— Женщина, ты вгонишь меня в комплексы, если будешь продолжать пытаться удрать, — его голос стал жестким. — Сиди. Тихо.

О, Боже. Почему у него такой разрушающий силу воли глубокий баритон?

— Ты повеселилась, отлично повеселилась. И я тебе нравлюсь, — он остановился и подождал, пока она кивнет. — Даже если ты не хочешь никуда ехать со мной, то, может быть, не против продолжения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 4

Вирджил ждал, стараясь быть терпеливым. В это время вокруг них темница пульсировала от энергии. Атмосфера сгустилась, став более серьезной. Большая часть модной одежды сабмиссивов исчезла, многие из них были абсолютно обнажены.