Милые обманщицы. Идеальные - Сара Шепард

Чувствуя себя как на иголках, Ария скользнула на пассажирское сиденье аккуратной, благоухающей сосновым ароматом «Ауди» Шона. Ей хотелось хотя бы на несколько минут остаться одной, собраться с мыслями, но Шон плюхнулся на водительское сиденье и чмокнул ее в щеку.

– Я скучал по тебе сегодня, – сказал он.

– Я тоже, – автоматически ответила Ария, и ком застрял в горле. Покосившись в боковое окно, она увидела Эзру на учительской парковке, где он усаживался в свой раздолбанный, допотопный «Фольксваген Жук». На бампере появился новый стикер – ЭКОЛОГИЯ СЛУЧАЕТСЯ[16] – и, похоже, в выходные автомобиль все-таки побывал на мойке. Не то, чтобы она следила за этим, да и вообще.

Дожидаясь, пока впереди вырулят машины других учеников, Шон потер чисто выбритые скулы и поправил воротничок приталенной рубашки поло. Если представить Шона и Эзру как жанры поэзии, Шон наверняка был бы хайку[17] – аккуратный, простой, красивый. Эзра стал бы воплощением сумбурных лихорадочных видений Уильяма Берроуза[18].

– Хочешь, сходим сегодня куда-нибудь? – предложил Шон. – Может, поужинаем? Или побудем с Эллой?

– Давай сходим поужинать, – решила Ария. Так приятно, что Шону нравилось проводить время с Эллой и Арией. Они втроем даже смотрели фильмы Трюффо[19] на DVD из коллекции Эллы – хотя Шон ничего не смыслил во французском кино.

– На днях тебе все-таки придется познакомиться с моей семьей. – Шон, наконец, вырулил со стоянки следом за внедорожником «Акура».

– Я знаю, знаю, – сказала Ария. Она нервничала перед встречей с родителями Шона, наслышанная о том, что они дико богаты и имеют безупречную репутацию. – В самое ближайшее время.

– Тренер хочет завтра отправить нашу футбольную команду на эти грандиозные соревнования по плаванию, чтобы поддержать школу. Ты ведь придешь поболеть за Эмили?

– Конечно, – ответила Ария.

– Тогда, может, в среду? К нам на ужин?

– Может быть.

Когда они выехали на лесистую дорогу, что тянулась вдоль территории роузвудской школы, тренькнул мобильник Арии. Она нервно вытащила его из сумки – ей постоянно мерещились сообщения от «Э», хотя, казалось, он исчез. Однако сейчас эсэмэска пришла с незнакомого номера, начинающегося на 484. Послания «Э» обычно приходили со скрытого номера. Она кликнула «ЧИТАТЬ».

Ария, нам нужно поговорить. Мы можем встретиться у здания факультета искусств в Холлисе сегодня в 4:30? Я буду на кампусе ждать Мередит после занятий. Мне бы хотелось, чтобы мы пообщались. – Твой отец, Байрон.

Ария с отвращением смотрела на экран. Появление этой эсэмэски давало сразу несколько поводов для беспокойства. Во-первых, неужели отец обзавелся сотовым телефоном? В течение многих лет он избегал их, утверждая, что мобильники вызывают рак мозга. Во-вторых, он дал ей ссылку – что это? – на свою страничку в «Майспейс»?

И, наконец… сам текст. Особенно приписка «Твой отец». Решил, что она забыла, кем он ей приходится?

– С тобой все в порядке? – Шон на мгновение оторвал взгляд от узкой извилистой дороги.

Ария прочитала Шону сообщение Байрона.

– Ты можешь в это поверить? – спросила она. – Звучит так, словно ему нужно просто убить время в ожидании, пока освободится эта малолетка.

– Что ты собираешься делать?

– Не ходить. – Ария содрогнулась, вспоминая неприятные моменты, когда она видела Мередит и отца вместе. В седьмом классе они с Эли застукали эту целующуюся парочку в машине отца, а не так давно они с Майком, младшим братом, случайно наткнулись на них в пивном баре «Виктори». Мередит сказала Арии, что они с Байроном любят друг друга, но разве это возможно? – Мередит – разлучница. Она хуже Эстер Прин!

– Кого?

– Эстер Прин. Это главная героиня «Алой буквы» – мы сейчас это проходим по литературе. Короче, по сюжету женщина изменяет мужу, и весь город отворачивается от нее. Я думаю, что Роузвуду следует примерно наказать Мередит. Роузвуду нужен свой эшафот, чтобы она познала унижение.

– Может, подойдет позорный столб на ярмарочной площади? – предложил Шон, притормаживая, чтобы пропустить велосипедиста. – Знаешь эту деревянную штуковину с дырками, в которые можно просунуть голову и руки? Тебя запирают внутри, и ты там болтаешься. Мы раньше всегда там фотографировались.

– Супер! – чуть ли не прокричала Ария. – И Мередит заслуживает клейма на лбу «воровка чужого мужа». Просто вышить красную букву «А» на ее одежде – это слишком мягкое наказание.

Шон рассмеялся.

– Похоже, ты всерьез прониклась «Алой буквой».

– Не знаю. Я успела прочитать всего лишь восемь страниц. – Ария притихла, ухватившись за пришедшую в голову идею. – Постой-ка. Высади меня в Холлисе.

Шон искоса взглянул на нее.

– Ты собираешься встретиться с ним?

– Не совсем. – На ее лице заиграла дьявольская улыбка.

– Поняяятно… – Шон свернул в городской квартал Холлис. За окном мелькали дома из кирпича и камня, старинные бронзовые статуи основателей местного колледжа, тянулись вереницы хиппующих студентов на велосипедах. Казалось, в Холлисе царила вечная осень – каскады красочных листьев смотрелись здесь особенно эффектно. Шон заехал на кратковременную парковку на территории кампуса и обеспокоенно взглянул на Арию. – Ты ведь не сделаешь ничего противозаконного?

– Не-а. – Ария быстро поцеловала его. – Не жди меня. Отсюда я могу дойти до дома пешком.

Расправив плечи, она зашла в главный вход здания факультета искусств. Перед глазами стояли строчки сообщения от отца. Я буду на кампусе ждать Мередит после занятий. Мередит сама сказала Арии, что преподает в студии изобразительного искусства в Холлисе. Она проскользнула мимо охранника, которому надлежало проверять удостоверения личности, но вместо этого он смотрел футбольный матч, уткнувшись в экран портативного телевизора. Нервы у нее были напряжены до предела и кололи, словно оголенные провода.

Ария помнила, что в здании есть только три студийных кабинета, достаточно просторных для занятий живописью – она много лет посещала субботнюю художественную школу Холлиса. Сегодня был занят только один класс, и Ария знала, что он-то ей и нужен. Она шумно ворвалась в двери, и ее чуть не сбили с ног запахи скипидара и нестиранной одежды. Двенадцать студентов, сидевшие кружком перед мольбертами, разом повернули головы и уставились на нее. Единственный, кто не шелохнулся, так это морщинистый, лысый, полностью обнаженный натурщик в центре круга. Выпятив вперед хилую грудь, руки в боки, он даже глазом не повел. Ария мысленно поставила ему высший балл за мастерство.

Она отыскала взглядом Мередит, которая сидела, взгромоздившись на стол, у дальнего окна. Все те же длинные, роскошные каштановые волосы. Розовая паутинка татуировки на запястье. Мередит выглядела сильной и уверенной в себе, и на ее щеках играл здоровый румянец, что еще больше взбесило Арию.

– Ария? – Голос Мередит эхом пронесся по холодной пещере класса. – Вот это сюрприз.

Ария огляделась по сторонам. Перед каждым студентом лежали кисти и краски. Она подошла к первому попавшемуся, схватила большую веерную кисть, окунула ее в лужицу алой краски и решительно зашагала в сторону Мередит, оставляя за собой дорожку капель, стекающих с кисти. Прежде чем кто-либо успел ее остановить, Ария нарисовала крупную неряшливую букву «А» на левой стороне груди изящного хлопкового сарафана Мередит.

– Теперь все будут знать, что ты сделала, – прорычала Ария.

Не давая Мередит опомниться, она развернулась и стремительно вышла из класса. Когда она снова оказалась на зеленой лужайке Холлиса, ее охватил счастливый, безумный смех. Пусть это было не выжженное на лбу клеймо воровки чужих мужей, но все-таки метка. Вот тебе, Мередит. Получи по заслугам.

6. Родственное соперничество – привычка, от которой трудно избавиться

В понедельник на тренировке по хоккею с мячом Спенсер вырвалась вперед, обогнав подруг по команде во время пробежки вокруг поля. День выдался не по сезону теплым, и девушки еле двигались. Кирстен Каллен отчаянно работала руками, пытаясь не отстать.

– Я слышала про «Золотую орхидею», – задыхаясь, выпалила она, поправляя белокурый хвост. – Это потрясающе.

– Спасибо. – Спенсер опустила голову. Удивительно, как быстро разнесся слух по роузвудской школе – ведь мама сообщила эту новость всего шесть часов назад. И с тех пор уже человек десять подошли к Спенсер с разговорами.

– Я слышала, Джон Майер[20] выиграл «Золотую орхидею», когда учился в старшей школе, – продолжала Кирстен. – Кажется, за эссе по теории музыки.

– Да ты что? – Спенсер была почти уверена, что Джон Майер не получал «Золотой орхидеи» – она знала всех лауреатов за последние пятнадцать лет.