Мое прекрасное искупление (ЛП) - Джейми Макгвайр

Мэддокс обернулся, позволяя мужчине прошептать что — то ему на ухо.

Вэл наклонилась, говоря так тихо, что она почти выдыхала слова: Это Маркс. Он самый близкий к Мэддоксу здесь.

Мэддоксу пришлось наклониться, так как Маркс был ненамного выше меня, но он был широкоплечим и выглядел почти так же опасно, как помощник оперативного сотрудника.

Мэддокс кивнул, и затем его холодные ореховые глаза заскользили по всем в комнате.

— У нас есть несколько зацепок в деле Эбернати. Маркс встретится с контактным агентом в Вегасе сегодня ночью. Тэйбер, на каком мы месте с парнем Бенни, Артуро?

Вэл начала давать отчет, и в этот момент Мэддокс швырнул мой файл 302 на стол.

Он позволил ей закончить и затем взглянул на меня.

— Пришли мне что — то, когда у тебя появится реальный интеллект. Я взял тебя в команду из — за рекомендации Картера. Не подводи его.

— Агент Картер не так легко дает похвалу, — сказала я без интереса, — Я воспринимаю это очень серьезно.

Мэддокс поднял бровь в ожидании.

— Сэр. Я воспринимаю эту рекомендацию очень серьезно, сэр.

— Тогда дай мне что — то, что я смогу использовать к концу дня.

— Да, сэр, — сказала я сквозь зубы.

Все встали и разошлись, а я схватила со стола свой доклад, уставившись на Мэддокса, когда он вышел с агентом Марксом, который шел вслед за ним.

Кто — то протянул мне пенопластовый стакан, полный воды, и я взяла его, прежде чем подойти к столу и хуже, чем неизящно плюхнуться в кресло.

— Спасибо, агент Тэйбер.

— Отвали, — сказала она, — Ты труп. Он теперь ненавидит тебя.

— Это чувство взаимно, — сказала я, делая еще один глоток, — Это только промежуточная остановка. Моя конечная цель — стать аналитиком в Квантико.

Вэл отбросила назад свои длинные каштановые локоны, скручивая и закрепляя их в низкий пучок у основания шеи. Мои несчастные тонкие черные волосы сгорали от зависти, когда Вэл боролась с четырьмя заколками, чтобы удержать вес своих волос и не дать им выпасть из пучка. Ее челка по бокам была опущена на лоб и убрана за левое ухо.

Вэл выглядела молодо, но она не казалась неопытной. Вчера она упоминала несколько закрытых дел, которые уже были у нее в кармане.

— Я тоже говорила, что Сан — Диего — это временно, и вот я здесь, четыре года спустя.

Она проследовала за мной к стене со встроенным столиком для кофе и кофеваркой.

Команда Пять вернулась к своей рутинной работе, печатая на компьютерах или разговаривая по телефону. Когда моя кружка наполнилась, я схватила пакетики с сахаром и сливками и вернулась к моему черному креслу с высокой спинкой. Я старалась не сравнивать все с моей кабинкой в Чикаго, но в Сан — Диего офис был построен только два года назад. В некоторых местах еще чувствовался запах свежей краски. Чикаго поизносился. Он был моим домом шесть с половиной лет, пока я не переехала.

Мое кресло почти приняло форму моего зада, папки на моем столе были сложены так, как я хотела, стены кабинок между агентами были достаточно высокими для хотя бы какого — то уединения, и помощник оперативного сотрудника не разрывал меня на куски перед всей командой в мой второй день. Вэл увидела, как я поставила дымящуюся кружку на свой стол, и села в свое кресло. Я потрогала упаковку со сливками, нахмурившись.

— Я перестала делать половина на половину, но у меня в холодильнике есть двухпроцентное молоко, — сказала она с отзвуком симпатии в голосе.

Я состроила гримасу.

— Нет. Я ненавижу молоко.

Брови Вэл взметнулись вверх, а ее глаза опустились к полу из — за моего тона. — Ну ладно тогда. Ты не любительница молока. Больше не буду спрашивать.

— Нет. Я ненавижу молоко — то есть, всей душой ненавижу молоко.

Вэл усмехнулась:

— Ладно, тогда я не пойду, — Она оглядела мой пустой стол, без семейных фото и даже подставки для ручек, — Парень, который обычно сидел в этой кабинке… его звали Трэкс.

— Трэкс? — спросила я.

— Скотти Трэкслер. Боже, он был милый. Он тоже переехал. Вообще ушел. Я думаю, он теперь в другом агентстве, — Она вздохнула, ее глаза видели что — то, что я видеть не могла, — Он мне нравился.

— Мне жаль, — сказала я, не зная, чего еще можно добавить.

Она пожала плечами.

— Я научилась не привязываться ни к кому здесь. Мэддокс управляет жестко, и немногие агенты могут вынести это.

— Он не пугает меня, — сказала я.

— Я ему не скажу, что ты говорила это, иначе он правда не отстанет от тебя.

Я почувствовала, что мое лицо пылает так, что это заметила Вэл и сузила глаза.

— Ты краснеешь.

— Нет, не краснею.

— А сейчас врешь.

— Это все кофе.

Вэл уставилась мне прямо в глаза.

— Ты не сделала ни глотка. Что — то, что я сказала, тебя смутило. Мэддокс… не отстанет…

Я отодвинулась под ее прямым взглядом.

— Ты живешь в центре.

— Нет, — сказала я, покачав головой. Я не отрицала место, где жила, но я знала, что она скоро узнает. Черт бы побрал иметь друзей, которые по жизни федеральные следователи.

— Мэддокс — твой сосед, да?

Я закачала головой еще быстрее, оглядываясь.

— Вэл, нет… перестань…

— Охренеть. Ты шутишь. Мэддокс — твой парень на ночь! — прошипела она, слава Богу, понизив голос до шепота.

Я закрыла лицо руками и уронила лоб на стол. Я услышала, как она перегнулась через кабинку.

— О, Господи, Лиис! Ты же чуть не умерла, когда увидела его? Как ты могла не знать? Как он мог не знать? Он нанял тебя, Бога ради!

— Я не знаю, — сказала я, поворачивая голову из стороны в сторону, мои пальцы вцепились в край стола. Я села, потянув за тонкую кожу под веками, — Меня поимели, да?

— Насколько я знаю, по крайней мере, однажды, — Вэл встала, и ее значок закачался.

Она ухмыльнулась, глядя на меня, и ее длинные тонкие пальцы скользнули в карманы.

Я посмотрела на нее в отчаянии:

— Просто убей меня. Избавь меня от моего унижения. У тебя есть пистолет. Ты можешь это сделать.

— Зачем мне это делать? Это лучшее, что случилось в этой команде за годы. Мэддокса уложили.

— Ты же не собираешься рассказывать кому — нибудь, правда? Обещай мне.

Вэл состроила гримасу.

— Мы же друзья. Я не буду этого делать.

— Это правда. Мы друзья.

Она вытянула шею ко мне.

— Почему ты со мной говоришь так, будто я душевнобольная?

Я моргнула и покачала головой.

— Извини. У меня сегодня худший день в жизни.

— Ну, выглядишь ты отлично, — И она ушла.

— Спасибо, — сказала я сама себе, осматривая комнату.

Никто не слышал нашего разговора, но у меня все еще было чувство, что секрет был раскрыт. Я опустилась в кресло и вставила наушники, когда Вэл вышла из комнаты команды через ворота безопасности, ведущие в коридор.