Агентурная кличка – Лунь (сборник) - Николай Черкашин

– Если бы я был агентом абвера, то не стал бы брать с собой свою форму и немецкие документы. Да и вся легенда была бы много проще и убедительнее.

– Ваш мундир может быть тоже уловкой. А вот легенду мы проверим на детекторе лжи. На все мои вопросы отвечать коротко – только «да» или «нет».

И Луня отвели в другую комнату, где на большом столе стояли какие-то неведомые ему приборы, опутанные проводами. Ему велели разуться, а потом посадили в кресло с высокой спинкой, прикрепили датчики к шее, груди, к запястьям, вискам и даже между пальцами ног. Сердце его заколотилось. «А вдруг это разновидность “электрического стула”? Как врубят ток, так и почернеешь?» Но никто не собирался его умерщвлять. За пульт села светловолосая женщина в морской форме. Моулди подошел к Луню и, вперив взгляд в его зрачки, стал задавать вопросы:

– Вы Вальтер Вебер?

– Нет.

– Вы агент абвера?

– Нет.

– Вы русский?

– Да.

– Вы советский разведчик?

– Да.

– Вы говорите по-английски?

– Нет.

– Вы женаты?

– Нет.

– У вас есть особые цели в Англии?

– Нет.

Исследование на детекторе продолжалось, как показалось Луню, бесконечно долго. Он ответил на десятки вопросов, пока с него не сняли наконец датчики. Его отвели в комнату-камеру-изолятор. Оставили в покое, покормили весьма скромным обедом, а после «файв-о-клока» снова привели в кабинет Моулди. Тот ничего не сказал о результатах, полученных на детекторе лжи. Но судя по тону, с каким он теперь разговаривал со своим подопечным, они его удовлетворили. Он даже предложил сигарету, и Лунь учтиво закурил.

– Если мне окажут доверие, я его оправдаю, – вкрадчиво заметил он.

– Насчет доверия решаю не только я, – выпустил изумительно ровное кольцо дыма Моулди.

– Понимаю. Простите за нелепый вопрос, но мне хочется его задать.

– Я вас слушаю.

– Не знаете ли вы каких-либо анекдотов про слугу Бэримора?

Моулди улыбнулся, согнав с лица, напыщенное выражение.

– Знаю, конечно! Итак, Хозяин спрашивает: «Бэримор, что это за жуткий вой за окном»? – «Это собака Баскервиллей, сэр!» – «Бэримор, что это за дикий вопль на болотах?» – «Это кошка Баскервиллей, сэр!» – «Бэримор, а что это за глубокая леденящая душу тишина на озере?» – «Это рыба Баскервиллей, сэр!» Вы что, проверяете меня, настоящий ли я англичанин?

– Да, сэр! Я окончательно убедился, что имею дело с англичанином, – в тон ему ответил Лунь.

Анекдот снял напряженность в их отношениях. И Моулди спросил почти дружески:

– Вы в Лондоне впервые?

– Впервые.

– Моя помощница Сильва покажет вам город.

– Буду чрезвычайно признателен!

– Отдыхайте пока.

На следующее утро в камеру к Луню заглянула помощница капитан-лейтенанта Моулди – Сильва. Она оказалась весьма худощавой особой лет тридцати в укороченной шотландской юбке и черном берете.

– Вы готовы к прогулке, сэр? – спросила она, улыбаясь по-свойски.

– Готов, миссис.

– Ой, только не называйте меня этим ужасным словом! – засмеялась Сильва. – Я – Сильва. И этого достаточно!

Лондон, несмотря на свежие руины, обилие людей в форме и камуфляж больших фасадов, не производил впечатления прифронтового города. Во всяком случае, Минск после ковровой бомбардировки 24 июня выглядел намного ужаснее. Здесь же жизнь текла по привычным руслам мирного времени столь же накатанно, как вершили свой бег черные автокэбы таксистов или двухэтажные автобусы. Ну разве что на крышах высоких домов торчали кое-где наблюдатели с биноклями, направленными в небо, да из Гайд-парка торчали стволы зенитной батареи.

– Я буду говорить тихо, – предупредила Сильва, – потому что, сами понимаете, лондонцы сейчас не любят немецкую речь.

Сильва оказалась неплохим гидом. Она тараторила без умолку, поражая своего подопечного самыми неожиданными сведениями:

– Вы знаете, у нас в Лондоне нет воробьев и трамваев. Трамваев нет потому, что их вытеснили двухэтажные красные автобусы, которые бы задевали своими крышами контактную сеть. Куда исчезли воробьи, удивляются и сами старожилы. Может быть, их вытеснили голуби, которые развелись тут в преогромном количестве.

Первым делом Сильва отвела своего подопечного в Тауэр.

– Обратите внимание на этих воронов. По легенде, пока в Тауэре будут жить вороны, королевский трон будет незыблемым. Поэтому их подкармливают здесь специальные служители. Эти вороны – потомки тех птиц, которые расклевывали тела изменников британской короны.

«Символическое начало! – усмехнулся про себя Лунь. – Воспитательное. Ну, ну, воспитывай меня дальше, крошка!»

В Тауэре стояла зенитная батарея, и Лунь привычным оком отметил калибр и число стволов. Но больше всего его поразила лошадь, которую водили у ворот Тауэра в конском противогазе. Общество «Наши немые друзья» собирали пожертвования на изготовление противогазов для животных.

– Считается, что у Лондона есть тринадцать символов, – продолжала рассказ Сильва. – Это Тауэр, парламент, собор Святого Павла, Букингемский дворец, Тауэрский мост, Вестминстерское аббатство, кэбы-такси, красные двухэтажные автобусы, королевские гвардейцы в красных мундирах, красные почтовые ящики, красные телефонные будки, стражники Тауэра в красных камзолах, ну и полисмены в черных шлемах.

– А пабы?

– Да, и пабы, конечно, тоже. Посидим в пабе? – предложила Сильва.

– Нет.

– Почему? – удивилась девушка.

– У меня нет денег.

– У меня есть.

– Не в моих правилах, чтобы расплачивалась женщина.

– Но это не мои деньги, – улыбнулась Сильва. – Мне выдали их специально для нашей прогулки. Их не так много, но на паб хватит.

– Ну, что ж, тогда заглянем.

В пабе было полутемно и дымно от многочисленных трубокуров. Они сели к окну и заказали: Сильва – кофе, а Лунь кружку эля.

– Никогда не пробовал настоящий английский эль. Только читал.

– Вы много читали?

– Старался не отказывать себе в этом удовольствии.

– А что читают русские из английской литературы?

– Шекспир, конечно, Свифт, Даниель Дефо, Стивенсон, Диккенс, Конан Дойль…

– О, прилично!

– А что читают англичане из русской литературы?

Сильва немного замялась:

– Толстой, – вспоминала она, – Достоевский… И этот – Купер… Купри…

– Куприн?

– Да, я очень люблю его рассказы из русской жизни. Вы мой первый русский знакомый. («Первый русский клиент» – мысленно поправил ее Лунь.) И мне интересно с вами.

– А мне с вами, – дипломатично солгал Лунь, который с удовольствием побродил бы по Лондону один, без конвоира. Он еще раз рассмотрел свою спутницу. Даже в романтической полутьме паба краше она не показалась: острый галочий нос, слишком маленький подбородок… Хороши были пышные волосы, окрашенные в черный цвет, и глаза – чуть раскосые с выражением скрытого превосходства.

Он знал, что по правилам вербовочной игры эта прогулка закончится сексом. Не знал только, хватит ли ему страсти, чтобы провести с этой красоткой классический ближний бой. А впрочем, как говаривал Орлан, полюби и страшненькую: Бог сжалится – красивую пошлет. Красивую он ему уже посылал, но слишком быстро взял к себе. Лучше Вейги, интереснее, красивее ему еще не встречались. Ни Мария, ни тем более Сильва даже близко не могли стать рядом с длинноногой, нежногрудой улыбчивой Вейгой! О, Вейга…

– Скажите мне что-нибудь на русском, – попросила Сильва. – Я хочу послушать мелодику языка.

Лунь задумался, потом повел из глубины души:

Какой ты стала позабытой, строгойИ позабывшей обо мне навек.Не смейся же! И рук моих не трогай!Не шли мне взглядов длинных из-под век.

Не шли вестей! Неужто ты иная?Я знаю всю, я проклял всю тебя.Далекая, проклятая, родная,Люби меня, хотя бы не любя!

Сильва благодарно улыбнулась:

– Я поняла, что это стихи. О чем они?

– О любви… Это стихи Павла Васильева.

– Из русских поэтов я слышала только про Пушкина… Но я учила романо-германскую филологию. Была и в Италии, и в Германии.

– А где вы бывали в Италии?

– В Риме и в Венеции… О, я вам покажу одно интересное место в Лондоне – Малую Венецию! – предложила Сильва. – Никогда не слышали о ней?

– Нет. А где она находится?

– Идемте. Это недалеко отсюда. И я как раз там живу.

Район, который так и назывался – «Литл Венис», располагался вдоль извилистого канала, соединявшего городское озеро с Темзой. У бетонной набережной стояли длинные крытые лодки – плавучие дома, в которых жили местные «венецианцы»: помесь гондол с китайскими джонками. Жили в них со всеми удобствами, судя по водопроводным шлангам и электрическим кабелям, переброшенные на борта этих жилых «гондол». На их крышах стояли вазоны с цветами, птичьи клетки, плетеные коробы, чемоданы и даже лежали велосипеды.

Одна из таких «лондонджонок» только что снялась со швартовых, хозяин-шкипер запустил подвесной мотор на транце, и длинная узкая гондола скрылась в тоннельном проходе под ближайшим мостом.