Полное собрание стихотворений - Игорь Северянин

Вздох Гименея – Ивлиса вздох!

Журчит в фиалах вино, как зелье,

О, молодые, для вас одних!

Цветы огрезят вам новоселье -

Тебе, невеста! тебе, жених!

Костер ветреет… Кто смеет в пламя?!

Тот, кто пылает костра сильней!

Пою в победной эпиталаме

Тебя, бог свадьбы, бог Гименей!

1911

В ШАЛЭ БЕРЕЗОВОМ

ПОЭМЕТТА

В шалэ березовом, совсем игрушечном

и комфортабельном,

У зеркалозера, в лесу одебренном, в июне севера,

Убила девушка, в смущеньи ревности, ударом

сабельным

Слепого юношу, в чье ослепление так слепо верила.

Травой олуненной придя из ельника с охапкой

хвороста,

В шалэ березовом над Белолилией застала юного,

Лицо склонившего к цветку молочному в порыве

горести,

Тепло шептавшего слова признания в тоске июневой…

У лесоозера, в шалэ березовом, – березозебренном,-

Над мертвой лилией, над трупом юноши,

самоуверенно,

Плескалась девушка рыданья хохотом

темно-серебряным…

– И было гибельно. – И было тундрово.-

И было северно.

1910

СОНЕТ

Мы познакомились с ней в опере, – в то время,

Когда Филина пела полонез.

И я с тех пор – в очарованья дреме,

С тех пор она – в рядах моих принцесс.

Став одалиской в грезовом гареме,

Она едва ли знает мой пароль…

А я седлаю Память: ногу в стремя,-

И еду к ней, непознанный король.

Влюблен ли я, дрожит в руке перо ль,

Мне все равно; но вспоминать мне сладко

Ту девушку и данную мне роль.

Ее руки душистая перчатка

И до сих пор устам моим верна…

Но встречу вновь посеять – нет зерна!

1909. Ноябрь

СОНЕТ

Ее любовь проснулась в девять лет,

Когда иной ребенок занят куклой.

Дитя цвело, как томный персик пухлый,

И кудри вились, точно триолет.

Любовь дала малютке амулет:

Ее пленил – как сказка – мальчик смуглый…

Стал, через месяц, месяц дружбы – круглый.

Где, виконтесса, наше трио лет?

Ах, нет того, что так пленяло нас,

Как нет детей с игрой в любовь невинной.

Стремится смуглый мальчик на Парнас,

А девочка прием дает в гостиной

И, посыпая “пудрой” ананас,

Ткет разговор, изысканный и длинный.

Мыза Ивановка

1909. Июнь

СОНЕТ

По вечерам графинин фаэтон

Могли бы вы заметить у курзала.

Она входила в зал, давая тон,

Как капельмейстер, настроеньям зала.

Раз навсегда графиня показала

Красивый ум, прищуренный бутон

Чуть зрелых губ, в глазах застывший стон,

Как монумент неверности вассала…

В ее очей фиалковую глубь

Стремилось сердце каждого мужчины.

Но окунать их не было причины,-

Напрасно взоры ныли: приголубь…

И охлаждал поклонников шедевра

Сарказм ее сиятельства из сэвра.

1910. Январь

КОГДА ПРИДЕТ КОРАБЛЬ

Вы оделись вечером кисейно

И в саду стоите у бассейна,

Наблюдая, как лунеет мрамор

И проток дрожит на нем муаром.

Корабли оякорили бухты:

Привезли тропические фрукты,

Привезли узорчатые ткани,

Привезли мечты об океане.

А когда придет бразильский крейсер,

Лейтенант расскажет Вам про гейзер,

И сравнит… но это так интимно!..

Напевая нечто вроде гимна.

Он расскажет о лазори Ганга,

О проказах злых орангутанга,

О циничном африканском танце

И о вечном летуне – “Голландце”.

Он покажет Вам альбом Камчатки,

Где еще культура не в зачатке,

Намекнет о нежной дружбе с гейшей,

Умолчав о близости дальнейшей…

За моря мечтой своей зареяв,

Распустив павлиньево свой веер,

Вы к нему прижметесь в теплой дрожи,

Полюбив его еще дороже…

1911

В ГОСПИТАЛЕ

Елене Семеновой

В незабудковом вуальном платье,

С белорозой в блондных волосах,

Навещаешь ты в седьмой палате

Юношу, побитого в горах…

И когда стеклянной галереей

Ты идешь, улыбна и легка,

Зацветают, весело пестрея,

Под ногой цветы половика.

Льется в окна ароматный рокот…

Ты вздыхаешь с музыкой в лице

Птичье пенье, – и смущенный доктор

Мнет в руке написанный рецепт…

А больной, разматывая марлю,

Не умея чувств своих скрывать,

Отставляя рюмку с Беникарло,

Проклинает скучную кровать…

И весенней девушкой омаен,

Упоен девической весной,

Талию твою слегка сжимая,

Хочет жить больной!

Декабрь 1911

ЛЮБИТЬ ЕДИНСТВЕННО…

Любить пленительно одну и ту же,

В полузабвении молить: “Приди!

Пригубь уста мои, пригубь и туже

Озера страсти запруди!”

И бронзой верности грудь окандалив,

Ручьиться шелестно в извивах душ;

И сочным вечером, когда он палев,

Быть каждой женщине, как муж.

Сметь смело чувствовать и труд пчелиный

Светло опринципить в своем уме;

То – сок из ландыша, то – из малины

И в поцелуе, и в письме…

– Пускай же милая твоя не тужит

И не устраивает слезоем:

Любить единственно, одну и ту же,-

Не надо вечно быть вдвоем!

Мыза Пустомержа

1912. Июль

В ПЯТИ ВЕРСТАХ ПО ПОЛОТНУ…

Весело, весело сердцу! звонко, душа, освирелься!-

Прогрохотал искрометно и эластично экспресс.

Я загорелся восторгом! я загляделся на рельсы!-

Дама в окне улыбалась, дама смотрела на лес.

Ручкой меня целовала. Поздно! – но как же тут

“раньше”?…

Эти глаза… вы – фиалки! эти глаза… вы – огни!

Солнце, закатное солнце! твой дирижабль оранжев!

Сяду в него, – повинуйся, поезд любви обгони!

Кто и куда? – не ответит. Если и хочет, не может.

И не догнать, и не встретить. Греза – сердечная

моль.

Все, что находит, теряет сердце мое… Боже, боже!

Призрачный промельк экспресса дал мне чаруйную

боль.

Варш. ж. д.

Май 1912

NOCTURNO

Навевали смуть былого окарины

Где-то в тихо вечеревшем далеке,-

И сирены, водяные балерины,

Заводили хороводы на реке.

Пропитались все растенья соловьями

И гудели, замирая, как струна.

А в воде – в реке, в пруде, в озерах, в яме -

Фонарями разбросалася луна.

Засветились на танцующей сирене

Водоросли под луной, как светляки.

Захотелось белых лилий и сирени,-

Но они друг другу странно далеки…

1909

СКАЗКА СИРЕНЕВОЙ КИСТИ

ПАСТЕЛЬ

Напевая лунные ноктюрны,

Бредил Май о призрачной вакханке,

Охлаждал свой жар росой из урны,

И скользили ножки, точно санки,

Порошею бело-яблоновой.

Скованы желанья знойным хмелем…

И блистая белизной слоновой

Ровных зубок, шепчет Ночь: “Постелем

Свадебное ложе на поляне,

Набросаем ландышей, азалий

Там, где бродят вдумчивые лани,

Там, где мы впервые рассказали

Сердцем сердцу смутные волненья,

Ожидая тщетно выполненья,

Как шагов невыясненных в зале”…

Тут луна скользнула в аметисте

Глаз царицы, скрытой сонным тюлем,-

И вспорхнули грезы Мая ульем,

И впились в сиреневые кисти…

1909. Октябрь

ПОЛЯРНЫЕ ПЫЛЫ

СНЕГОВАЯ ПОЭМА

Влюбленная в Северный Полюс Норвегия

В гордой застыла дремоте.

Ленивые лоси! вы серебро-пегие,

Ледяное пламя поймете…

И там, где сливается с снегом медведица,

Греза ее постоянна…

Бледнея в экстазе, сомнамбулой светится

Так же, как д'Арк Иоанна.

Не быть Северянке любовницей полюса:

Полюс – бесплотен, как греза…

Стремленья об иглы лесов укололися…

Гаснет ее ариозо…

Морей привидения – глыбы ледяные -

Точат насмешливо лязги…

И марева сыплют пророчества рдяные

Волнам в сердитой припляске…

Дух Полюса чутко тревожит элегия,-

Она воплощается в ноте…

И гордо вздыхая обманом, Норвегия

Вновь застывает в дремоте.

1909. Октябрь

КВАДРАТ КВАДРАТОВ

Никогда ни о чем не хочу говорить…

О поверь! – я устал, я совсем изнемог…

Был года палачом, – палачу не парить…

Точно зверь, заплутал меж поэм и тревог…

Ни о чем никогда говорить не хочу…

Я устал… О, поверь! изнемог я совсем…

Палачом был года – не парить палачу…

Заплутал, точно зверь, меж тревог и поэм…

Не хочу говорить никогда ни о чем…

Я совсем изнемог… О, поверь! я устал…

Палачу не парить!.. был года палачом…

Меж поэм и тревог, точно зверь, заплутал…

Говорить не хочу ни о чем никогда!..

Изнемог я совсем, я устал, о, поверь!

Не парить палачу!.. палачом был года!..

Меж тревог и поэм заплутал, точно зверь!..

1910

В ПРЕДГРОЗЬЕ

ЭТЮД

Захрустели пухлые кайзэрки,

Задымился ароматный чай,

И княжна улыбкою грезэрки

Подарила графа невзначай.

Золотая легкая соломка

Заструила в грезы алькермес.

Оттого, что говорили громко,

Колыхался в сердце траур месс.

Пряное душистое предгрозье

Задыхало груди. У реки,

Погрузясь в бездумье и безгрезье,