Очищение - Олег Верещагин

Он проехали мост – узкий мост над ущельем, в котором не было воды, только мокли кое-где большие лужи, да два человека (на берегу стоял брошенный автомобиль) собирали что-то на сырых камнях. Рыбу, кажется. Второй раз он видел людей, уже когда солнце опустилось к горам и стало совсем тусклым. Людей было много, человек тридцать. Они лежали грудой рядом с горящим старым автобусом среди распотрошенных вещей, и Кларенс порадовался, что дети спят. И постарался максимально, как позволяла дорога, прибавить газу.

Этих людей убило не землетрясение. И даже не бомба. Их вывели из остановленного автобуса и расстреляли, а потом ограбили трупы и багаж. В этот момент майор пожалел, что не вернулся на аэродром. Надо было вернуться и ждать там. Пусть это и не штабная база, но на аэродром вряд ли нападут. Кстати, кто? Это не русские. Банда. Видимо, просто банда.

Он еще несколько раз пытался воспользоваться рацией, но ничего не слышал. Только в последний раз прямо в ухо отчетливый голос сказал по-русски быстро и взволнованно одно слово: «Проваливается!» – и снова настала шумящая фоном тишина.

До поселка оставалось километров тридцать – лес, перевал и дорога через поля на склоне, – когда Джессика проснулась. Удивленно огляделась и, покосившись на Тома, прошептала:

– Па-ап… я хочу в туалет.

– Потерпи, золотко, – ответил майор, но Джессика попросила снова – не скулящим настырным тоном, а также негромко и умоляюще:

– Пап, мне очень-очень надо…

Кларенс остановил машину. Земля подрагивала, вдали что-то рокотало, но вокруг стояла тишина. Такая тишина, что было жутко. В лесу никогда не бывает так тихо… Длинные черно-красные тени окаменевших в этой тиши деревьев лежали на дороге.

Проснулся и Том. Громко хлюпнул слюной, тоже сонно осмотрелся и сипло спросил:

– Что случилось?

– Ничего. – Майор открыл дверь и вышел. Кивнул дочери: – Иди вон туда, только недалеко. Я постою тут, на обочине, – успокаивающе добавил он в ответ на испуганный взгляд девочки, которая уже начала вылезать из машины, но теперь замерла, с недоверием оглядывая странный молчаливый мир вокруг, полный теней.

– Я в ту сторону схожу, – Том тоже вылез наружу. – Раз уж все равно стоим.

– Только быстро и рядом, – через плечо бросил Кларенс, глядя, как Джессика исчезает за кустами на левой обочине. Сам подошел к краю дороги и остановился, невольно прислушиваясь. И неожиданно подумал о жене. Именно о жене. Не о родителях, не о ком-то еще – о жене. О том, что она дура и что он очень хочет, чтобы она была тут. И не хочет, чтобы она лежала мертвая около горящего автобуса… или около роскошного авто своего нынешнего… Нет, так не будет, сказал он себе. Там же Америка. Там не будет так. Потом понял, что обманывает сам себя, и хотел окликнуть дочь… когда на него навалились двое.

Вообще их было трое. В полевой форме (на рукавах – нашивки с алыми крестами, грузинские солдаты) и снаряжении, с мешавшими им «калашниковыми». Именно это – мысль о том, что это грузинские солдаты и что это все какая-то ошибка, – позволило подобравшимся за машиной вдоль обочины нападавшим скрутить майора. По-настоящему отбиваться он стал, только когда послышался истошный крик Джессики, и третий, что-то возбужденно крича, появился из придорожных кустов, таща извивающуюся девочку.

– Папа, папочка! – закричал Джессика теперь уже в голос, увидев отца и пытаясь вырваться из рук ухмыляющегося солдата. Кларенс зарычал и поволок на себе обоих нападавших в сторону бьющейся дочери. – Папочка, помоги! Отпусти меня, отпусти меня, отпусти!

Майор рванулся снова и почти вырвался, но его, зло и встревоженно крича, повалили. Третий нападавший подтащил кричащую Джессику к машине и опрокинул на капот…

– Папа, что тут творится?! Эй, вы кто?! – послышался изумленный мальчишеский голос.

Томми вышел из-за кустов со своей стороны совершенно неожиданно, и Кларенс отреагировал первым. С усилием приподняв голову, он крикнул:

– Сынок, беги! Прячься!

Следующим начал действовать Томми. Он резко пригнулся и бросился бежать, но не в заросли, а за машину, мгновенно скрывшись за нею. Грохнула дверца – и через миг отпустивший Джессику грузин, который видел что-то такое, чего не видели остальные, схватился за кобуру, – под звук двух выстрелов отлетел в сторону и, упав на бок, скатился безвольно ничком в какую-то ямку.

– Джесс, падай! – послышался крик Томми, и он выскочил сбоку от машины, держа в обеих руках «беретту». Ревущая сестренка послушно скатилась с капота и замерла за колесом – ни разу в жизни она не выполняла приказ брата с такой быстротой.

Один из державших майора солдат отпустил его и дернул вперед автомат, но Кларенс, отшвырнув второго, сбил солдата подсечкой и рывком навалился сверху. Он не видел, как второй, встав на колено, тоже вскинул оружие – и в тот же миг Томми выстрелил – опять дважды, – оба раза попав грузину в горло, в открытый ворот жилета. Лицо солдата из зверского стало удивленным, обиженным и испуганным, потом он отчетливо сказал: «Вай, нана…», громко забулькал ртом и упал на спину. Из угла губ быстро пролилась ленточка крови и увяла на щеке.

Когда целящийся мальчишка прибежал на помощь отцу, в ней уже не было нужды. Майор поднялся на ноги, дико глядя на сына, потом притянул его к себе и обнял. Крикнул:

– Джессика! Джесс!

Плачущая девчонка на четвереньках выбралась наружу, опрометью бросилась к отцу и брату. Кларенс обнял своих детей, стиснул так, что испугался сам, и тут же отстранился. Джессика плакала, вцепившись в руку отца. Томми был бледным, с большущими глазами. Потом неожиданно резко отстранился от отца, подошел к убитому, который неловко лежал посреди дороги в луже густо-вишневой крови, подогнув ноги и отбросив в сторону сразу обе руки с зажатым автоматом.

– Том, не надо… – начал майор, но мальчик неожиданно поднял ногу и обрушил пятку кроссовки на лицо трупа. Потом еще и еще, с каждым разом все ожесточенней и ожесточенней. Джессика заплакала громче, теребя отца. Кларенс спрятал дочь за собой и крикнул сыну: – Прекрати!

Он почти не верил, что мальчик перестанет. Но Томми тут же шагнул в сторону, мучительно скривился, изогнулся вбок, вздрогнув всем телом, и его вытошнило на дорогу. Икая, тяжело мотая головой, шатаясь и отплевываясь, протащился к машине, рухнул на сиденье водителя, уронив пистолет и оставив ноги снаружи, и, вздрагивая, застыл…

– Папочка, что с ним?! – Джессика была уже в истерике. – Папочка, Том умер! Уедем скорей, мне страшно!!

Мальчик неожиданно сел. Улыбнулся сестре – явно через силу, улыбка была жуткой, но Джессику, как видно, обрадовало уже то, что брат жив. Она вырвалась из рук отца и, подбежав к Тому, обняла его. Он тоже обнял ее – одной рукой, второй поднял пистолет. Глядя поверх плеча всхлипывающей сестры на отца, сказал:

– Пап, надо ехать. Скорей. Вдруг они только разведчики?..

Подумав, Кларенс, перед тем как отправиться дальше, отнес в машину автоматы, магазины, гранаты – все, что нашлось на убитых бандитах. Или все-таки солдатах?

Или… или это уже неважно?

Они проехали почти до самого перевала, когда начало быстро, как и всегда тут, темнеть. Останавливаться было опасно, но майор понял, что не может больше вести машину, тем более через перевал. Глаза закрывались сами, он зачастую даже не понимал, что видит вокруг, и тряс головой, стараясь прийти в себя. Но в конце концов съехал с обочины в кусты подальше и, заглушив мотор и заблокировав двери, мгновенно уснул. Дети уснули еще до этого…

Дрожь земли майор ощущал даже во сне. И проснулся именно от того, что дрожь вдруг прекратилась. Было раннее утро, уже встало солнце – поднялось на половину над горизонтом на совершенно чистое, но какое-то лимонно-зеленое, как бывает зимой в сильный мороз, небо. Царило безветрие – и опять все та же вчерашняя тишь. Кларенс сел прямей и огляделся.

Джессика лежала на заднем сиденье, сжавшись в комочек и закрывшись целиком отцовской рабочей курткой. А Томми не спал. Он сидел на переднем рядом с отцом, поставив подбородок на коленки, и глядел прямо перед собой неподвижными глазами. У лобового стекла лежал один из автоматов – мальчик взял его сам, оружие было снято с предохранителя, флажок стоял на автоматическом огне. Но когда встревоженный отец протянул к сыну руку, он тут же повернул голову и быстро сказал:

– Я в порядке. Правда.

– Я тебя не поблагодарил, – тихо ответил Кларенс. – Ты нас спас вчера. Ты настоящий мужчина.

– Ну… ты же сам научил меня стрелять, и вообще… – Мальчик неловко улыбнулся. – Нам надо ехать. Полчаса назад, когда я проснулся, проехал грузовик, – он указал рукой вперед, – туда. Гнал как сумасшедший. Я потом долго слушал – ничего. Ни стрельбы, ни взрывов. Только гул какой-то. Слышишь?

– Слышу. – Кларенс и правда ощутил еле-еле слышимый, но постоянный шум. Оказывается, не было никакой тишины… – Сейчас поедем.