Право Терпения - Максим Андреевич Шаньгин

глупым человеком. В учебе успехи у него были средние, зато превосходный аналитический ум, тактическое чутье и умение раскладывать сложные процессы на базисы присутствовали в достатке. Если бы не отцовский ремень, пастушьей палкой, отгонявшей сына из-за компьютера, потому что “по телеку сообщили об умственном вреде игр”, двенадцатилетний парень мог бы стать киберспортсменом. А не как сейчас, в двадцать пять, помощник архивариуса на, почти умершем, литейном заводе. Шея отчетливо начинала гореть при воспоминаниях.

Виталий мог бы стать программистом — сейчас они получают много. Но отец считал, что только гомосексуалисты тыкают в клавиши — настоящие мужчины льют сталь и толкают прогресс. Вот только лить и толкать не позволило здоровье.

Сейчас Виталий Коровяк отдыхал от штанги. Тренажерный зал занимал особенное место в его жизни последний год. Парень, практически, чудом скопил нужную сумму на год тренировок.

Когда отец слег по производственной травме, руководство завода быстро оформило ему увольнение. Мать не работала просто потому, что не умела, а значит содержание семьи ложилось на его плечи. Но много ли содержишь на девять тысяч в месяц.

Виталий мотнул головой. Тренер говорил, что нужно освобождать мысли от мусора при занятиях, особенно с тяжелым весом — можно ненароком опустить штангу себе на кадык.

“И тогда кирдык!” — говорил он. Тренер. В первый и единственный раз, когда Виталий с ним занимался. Бесплатное занятие от сети спортивных залов.

Складывалось впечатление, что Виталий форменный и редкостный неудачник. Но это было не так. Не редкостный. Чем дальше от Москвы и Петербурга, тем чаще встречались точно такие же семьи и точно такие же “Виталии”.

Он сделал еще один подход. На последних движениях руки почти не слушались. Виталий буквально швырнул штангу на рейки и встал со скамьи. Почти год занятий и никаких результатов — складки виднеются из-под футболки. Футболки, уже поменявшей цвет от пота.

Не знавшие быт Виталия люди, вполне могли бы сказать, что важно еще и сохранять диету, но в виду нынешнего финансового положения — это было не так уж и сложно. Крупы, дважды-трижды вареные бульоны, хлеба из самой низкосортной пшеницы.

Некоторые фитнес модели за такое отваливают приличные деньги. Как например та, что стояла у зеркала и поднимала небольшие, полированные гантели перед собой. У неё были идеально убранные красные волосы, обтягивающая, худенький, но подтянутый живот, толстовка и спортивные леггинсы, настолько плотно сидящие на упругих бедрах, что были похожи на вторую кожу. Каждую мышцу можно было разглядеть.

А лицо… На него Виталий боялся смотреть. Боялся, что не сможет отвести взгляд. Большие глаза, худые, гладкие щеки, пухловатые губы с идеально красной помадой. Внешность — идеал, буквально сошедший с онлайн игр ролевого характера, которые Виталий так любил. Идеальная внешность, идеальная фигура.

Не то что Виталий. Мелкие, чуть узкие глаза неясного каре-зеленого цвета, жиденькие короткие волосы, чуть темнее соломы. Жирный блеск кожи и пресловутая полнота.

Поптыка подойти познакомиться обречена на сокрушительный провал. В лучшем случае, его проигнорируют, в худшем засмеют на весь зал. Как в школе. Один в один.

Виталий смотрел не на случайную девушку из спортзала. Быть может в первые разы она и была случайной, но прошло уже более полугода. Он даже и сам иногда понимал, что подстраивал свои занятия под её визиты. Определить темп и характер её занятий, а значит и время её появлений, труда ему не составило.

И это все, что он мог себе позволить. Только наблюдать. Иногда фантазировать дома в душе или туалете.

Виталий продолжал украдкой смотреть на неё из-за спины. Сейчас она делала становую тягу. Фантазия Виталия сразу же сделала головокружительный виток. Невероятно, на что способно сознание девственника в мире, где секс — это культ. Товар. Особенно в местах, где визуальная его часть куется.

В его фантазиях она подходит к нему сама. Все делает сама. Разговаривает, делает шаги, проявляет внимание.

Виталий зажмурился и чуть помотал головой. Пытаясь выгнать все детали этого фильма для взрослых. Ему явно нужен собственный внутричерепной “Роскомнадзор”.

Но желание есть желание, оно оставалось и крепло. Разница между желаемым и действительным жгла и подавляла.

Если бы он мог также сделать, как с соседским псом в шестнадцать. И как умеет сейчас, почти с каждым животным.

Тогда, находясь в выпускном классе школы, он поздно возвращался домой от репетитора. ЕГЭ было чем-то новым, незнакомым и жутким. К нему стоило готовиться у знающих людей.

На лестничной площадке стояла соседская собака. Большая, бойцовской породы. Видимо, сосед выпустил её и забыл об этом, а может быть отвлекся и задержался дома перед выгулом. Все из этого имело место быть, так как уже случалось. Во всяком случае, собака была вне квартиры, жутко злая и без поводка.

Когда глаза Виталия и животного встретились, последнее протяжно зарычало и оскалило зубы. Пропускать парня явно не входило в планы.

У Виталия, ко всем его фобиям была еще и паническая боязнь собак. Поэтому ступор и сковывающий страх были частыми его спутниками, когда рядом проходила собака, чуть выше колена, даже в людных местах. А здесь, он один. Между ним и боевым псом — один пролет.

Но еще один панический страх Виталия, это спившийся отец. Который не мог работать, но мог как следует избить за опоздание домой. А Виталий опаздывал.

Как-то раз, ему попалась статья, которая рассказывала о том, как вести себя при встрече с агрессивными животными. Главное было, не выказывать страх и не бежать.

Виталий выставил вперед руку и медленно, ступенька за ступенькой начал подъем. Собака зарычала громче, раздался лай. Хозяина не было.

Он пытался ласково говорить с ней, медленно и спокойно приближаться. Но голос дрожал от страха, и собака это ощущала.

Казалось, еще чуть-чуть и она бросится.

В голове пронеслась мысль, что животные чувствуют иначе. Запах, микромимика.

“Что если в голове просто… убедить её отойти? Я ведь иду домой! Я тоже тут живу. Может как-то изменится мой запах, мои движения. Я могу ведь убедить себя!” — думал Виталий, приближаясь к собаке.

И он стал усиленно думать. Думать, представлять. Напрягать фантазию. Это у него было хорошо отточено. Но собака и не собиралась успокаиваться. Рычала, лаяла и низко опускалась на лапах для броска.

И она кинулась. Вперед. Тело в воздухе вытянулось в плотное копье из плоти и разинутой пасти. С хищным бурлением в горле и рычанием. Шестьдесят килограмм убийственного мяса, направленного в полноватого несуразного парня.

Даже если пес его не повалит, даже если не задушит и не