Ответный плевок - Алексей Лютый

– Наша цель, товарищи, господа и прочие граждане, заключается в том, что мы должны отыскать эффективное средство для борьбы с нашествием, – закончил свою речь Раимов. – В первую очередь нашей задачей является сбор информации об инопланетянах, захват их технологий, ну и, по возможности, пресечение активности пришельцев в густонаселенных районах. Сейчас профессор Зубов сделает вам доклад, а затем можете задавать свои вопросы.

Всклокоченный профессор на секунду перестал вертеться, как уж на сковородке, встал и совершенно обычно походкой подошел к занавешенному стенду. Затем его движения вновь стали лихорадочными, и вместо того, чтобы спокойно отодвинуть занавеску в сторону, Зубов сорвал ее и бросил на пол. Туда же полетел и первый плакат, изображавший привычных русскому взору «зеленых чертиков». Ткнув указкой в это наглядное пособие, увидеть которое теперь можно было только с потолка, профессор проговорил:

– Пришельцы бывают нескольких типов. Первый из них вы видели. Если не все, то я уж точно. Поэтому говорить о них много не будем. Скажу лишь то, что появились на земле они с возникновением человечества и, видимо, являлись передовыми отрядами разведки, подготавливающими вторжение. Второй тип, – Зубов элегантным движением указки выколол изображенному на следующем плакате монстру правый глаз, – появился совсем недавно. Они, как вы видите, длинноухие, длинноносые и, по непроверенным наукой фактам, могут еще и летать. Сволочи! – профессор сорвал плакат со стенда и, судорожно скомкав его, зашвырнул в зрительный зал, представив на суд зрителей совершенно чистый лист бумаги. – В описании третьего типа пришельцев очевидцы расходятся, поэтому я вам его не нарисовал. Увидите все сами, а пока я вам расскажу о некоторых особенностях национальной охоты…

С этими словами Зубов взялся за пересказ сюжета известного почти всему миру фильма и остановился только тогда, когда Харакири-сан заявил, что у милиционера Семенова спросили не «налить тебе выпить?», а «водку пить будешь?» Профессор удивленно посмотрел на компьютерщика, затем, заявив, что к делу это не относится и он вообще отказывается рассказывать, когда его перебивают, вернулся на свое место.

– И что, милиционер Семенов водку выпил? – с трепетом в голосе поинтересовался у Шныгина американский «морской котик».

– Конечно, темнота ты необразованная, – несказанно удивился старшина. – Кто же ее, родимую, отказывается пить. Тем более на халяву…

– Капрал Кедман, вы что-то хотели спросить? – поинтересовался со своего места Раимов, не расслышавший, о чем идет речь в задних рядах.

– Так точно, сэр! – вскочил со стула американец. – Позвольте узнать, почему для выполнения этой операции были выбраны именно мы?

– Разрешите, я отвечу? – проговорил Пьер Гобе и после утвердительного кивка майора встал со своего места, повернувшись лицом к солдатам. – Видите ли, господа, человечество столкнулось с неразрешимой проблемой галактического масштаба. Суть ее не в том, что люди чего-то не могут, а в том, что они чего-то не хотят. Или, наоборот, хотят слишком сильно. Исследования показывают, и уважаемый всем прогрессивным человечеством господин Зигмунд Фрейд это подтвердил, что в основе любого конфликта всегда следует искать сексуальную подоплеку. К примеру, если вы видите сон о том, что успешно боретесь с пришельцами…

Шныгин почувствовал, как у него заломило зубы, волосы стали подниматься дыбом и язык полез изо рта с явными намерениями удушить своего хозяина за шею. Старшина клетками подкорки головного мозга понимал, что все это отрицательное поведение организма является просто защитной реакцией на речь француза, и головной мозг просто рефлекторно пытается от нее защититься, но понимал это неосознанно. А сознательно ему просто захотелось психолога убить. Шныгин посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать подходящий для этой операции предмет до того, пока собственный язык его не задушил, но ничего подходящего кроме Пацука с его оселедцем не нашел. Решив, что если схватить украинца за хохол и бросить им во француза, то еще вполне можно успеть спастись, старшина уже собрался попытаться выполнить эту операцию, но тут раздался громовой голос майора.

– Молчать! – рявкнул Раимов и Гобе, действительно, замолчал. – Да что же вы за инквизитор какой? С ума от вас сойти можно.

– В натуре, инквизитор, – буркнул Шныгин себе под нос.

– Мужики, а что, нормальная кличка для француза? – шепотом поинтересовался у остальных членов боевой группы Пацук. Возражений не последовало, а старшина даже хлопнул по плечу украинца.

– А ты ничего. Мужик нормальный, – проговорил он. – Хорошо, что я не успел тебя за хохол схватить и в Гобе бросить.

– Ну, спасибо! – обиделся есаул и сбросил с плеча шныгинскую руку. – Я от такой репы москальской другого и не ожидал.

– Так я же только хотел… – попытался было оправдаться старшина, но договорить не успел.

– Я отвечу на вопрос капрала, – громогласно заявил майор. – Конечно, говорить, как господин Гобе, я не умею, поэтому буду краток. Короче, бойцы, на этой базе вы оказались исключительно из-за своей феноменальной тупости. В смысле, невосприимчивости к внушению. Над солдатами каждой армии специалисты провели особые тесты и выяснилось, что только вы четверо обладаете исключительной способностью никак не поддаваться на всякие воздействия с чужой стороны. В том числе и гипнозу не подвержены совершенно. К тому же, вы все идеально говорите по-русски, что тоже являлось основным условием отбора. В общем, благодаря сочетанию множества факторов вы здесь, и вы вчетвером будете нашей главной ударной силой.

– Значит, «феноменальная тупость»? – обиделся Пацук, который, как понял Шныгин, страшно любил это занятие.

– Я же поправился, есаул! – рявкнул со своего места Раимов. – Еще есть вопросы?

Вопросов, конечно, было очень много. В первую очередь они касались страшной секретности проекта. Никто из бойцов до самого последнего момента не имел никакой информации о том, куда именно их переводят и чем на новом месте они будут заниматься. Майор объяснил это элементарной безопасностью. Дело в том, что чиновники на самом высоком уровне вполне справедливо опасались вмешательства пришельцев в организацию нового проекта. Инопланетяне могли попытаться уничтожить базу, являющуюся единственным оплотом землян в борьбе с нашествием. Именно поэтому о ее существовании до последнего момента знали лишь немногие.

– Деревню спешно эвакуировали и, как вы видели, сверху поставили муляжи, призванные усыпить бдительность пришельцев, – подвел итог Раимов. – Затем под деревней лучшие специалисты четырех стран построили эту базу и вы в ней будете жить безвылазно. Никаких увольнений, никаких отпусков, никаких свиданий с близкими. Я понимаю, это трудно, но на карту поставлено существование всей нашей цивилизации. Поэтому придется терпеть, но помните, когда мы победим, потомки нас не забудут!..

– Еще как забудут, – обиженно буркнул Пацук. – Вот родится у моей жены сын, пока я тут сижу, и о моем существовании даже знать не будет. Воно ж как у жинок бывает?.. Не видит мужа пару лет и от тоски ребеночка рожает.

– Ничего. Пошлете сыну фотографию. Ко дню получения паспорта, например, – буркнул в ответ майор. – В общем, солдаты, вы сейчас находитесь на самой страшной и опасной в истории человечества войне. Поэтому о сентиментальностях забудьте. Помните только то, что если бы вы с пришельцами не боролись, у ваших жен вообще не было бы детей, у ваших отцов цирроза печени, а у матерей седых волос. Все бы они умерли, не успев познать все это! – Раимов посмотрел на часы. – Остальные вопросы зададите завтра. А сейчас отправляетесь по своим местам. По расписанию у вас ужин, личное время и отбой. Кстати, завтра с утра у всех начнутся первые занятия по организации борьбы с пришельцами. Все. Всем спасибо. Разойтись!

– Кажется, я сердечно начинаю любить майора, – буркнул Пацук себе под нос, поднимаясь с кресла.

– Да. Заботливый командир, – согласился с ним Шныгин. – Теперь тебе даже о ребенке беспокоится не надо. Раимов сам все сделает и даже дитю на совершеннолетие из твоего личного дела фотографию пошлет. Порнографическую, – и, увернувшись от подзатыльника, под радостный гогот Зибциха и Кедмана помчался по коридору, спасаясь от преследования разъяренного есаула…

ГЛАВА ВТОРАЯ

И снова Земля. Место, которое колхозом никак назвать уже нельзя. Так, муляж. Подземный бункер под ним… Хотя нет. Сибирь. Впрочем, пусть будет и то и другое… Давно ясно, что не зима. Но теперь еще известно, что уже и не лето. Точное время станет известно позже. Впрочем, понятно, что оно местное.

Сирена взвыла посреди ночи. Сначала истошно заверещала, требуя внимания к своей персоне, затем коротко взвизгнула, сообщая всем, что через пару секунд ей может и надоесть всеобщее пренебрежение, и наконец, тоскливо простонав, скисла, как и предсказывал Зибцих. Кстати, немец был единственным, кто по первому же звуку тревоги оказался на ногах, и теперь он стоял посреди комнаты, торопливо застегивая китель. Кедман поднялся чуть позже, зато оделся значительно проворнее и к тому моменту, когда, на всякий случай хрюкнув, сирена окончательно затихла, уже стоял в дверях и удивленно рассматривал с высоты своего двухметрового роста Шныгина с Пацуком, явно не желавших вставать с кроватей.