Ответный плевок - Алексей Лютый

Подчиненные потупились и уселись на свои места. За исключением Харакири-сана и танка. Причем, и из президиума, и из зала абсолютно невозможно было понять, кто из них кого перепрограммирует, так как танк, в ответ на вскрытие японо-китайцем крышки пульта управления, вытащил из пазов у основания башни телескопические манипуляторы и принялся шарить у программиста по карманам.

«Чего он там, запасные батарейки для плейера, что ли, ищет, еври бади?» – удивленно подумал Шныгин, но вслух этого, естественно, в полном соответствии с уставом, не сказал. Тихо отвернулся и внимательно прислушался к словам Раимова.

– Товарищи, господа и прочие граждане! – начал свою речь майор. – До сего дня многие из вас спали, ели, пили, справляли свои другие потребности и не ведали, что отечество выбрало вас для самой ответственной задачи. А именно, для спасения нашей матушки-Земли!..

– Во загнул! – шепотом восхитился Пацук.

– Ты не мог бы помолчать для разнообразия? – так же шепотом поинтересовался у украинца Шныгин. Есаул скорчил в ответ крайне недовольную «бендеровскую» физиономию, призванную показать, что порядочный украинец обычно делает с москалями, но все же замолчал.

К счастью для обоих, Раимов был слишком вдохновлен собственной речью, поэтому болтовни подчиненных не заметил, и все прочие члены команды были лишены возможности наблюдать экстремальное зрелище того, как русский с украинцем чистят бульбу. В наряде, естественно. Майор лишь слегка скосил глаза в сторону обоих болтунов, но пламенный доклад не прервал. Нельзя сказать, что его речь произвела на собравшихся неизгладимое впечатление, но кое-кого она заставила-таки рты от удивления раскрыть.

– Не думайте, что это только возвышенные слова, – заявил Раимов, комментируя свое заявление по поводу «спасения матушки-Земли». – Вы действительно будете спасать планету в прямом и переносном смысле этого слова, поскольку нашествие инопланетян на Землю покинуло экраны фантастических фильмов и стало реальностью. Пришельцы среди нас! Спасайтесь, кто может… То есть, спасем все, что можем, я хотел сказать.

Майор сделал паузу, видимо, ожидая бурных и продолжительных аплодисментов в благодарность за полет его командирской мысли, но ничего, кроме гробовой тишины, не дождался. Затем кто-то в зале присвистнул от удивления, и это послужило сигналом ко всеобщему бедламу. Заорали все. Причем, громко и одновременно, отчего смысл хотя бы одной фразы разобрать было невозможно. Зато в эмоциях общего собрания разве что глухой бы запутался. Было в криках все: и недоверие, и удивление, и негодование, и восторг.

Исключение из голосящей компании составили только четыре человека – оба члена президиума, Зибцих и Шныгин. Но если первые двое молчали от того, что заранее знали повестку дня общего собрания, то в случаях с бойцами все было по-другому. Ефрейтор сидел тихо из-за намертво въевшегося в кровь инстинкта субординации и истинно немецкой дисциплинированности, а Шныгину просто было все по барабану. Потому как видавшего Саддама Хусейна старшину пришельцами уже удивить было никак невозможно. Сергей, в ответ на заявление майора, хмыкнул и, окинув орлиным взором актовый зал, стал в уме просчитывать, можно ли ему тихонечко покурить на заднем ряду, пока все вокруг суетятся. Решив, что внимания на него никто не обратит, старшина достал сигареты и уже собрался высечь искру из огромной бензиновой зажигалки, но в этот момент Раимову надоели истошные вопли. Которые, кстати, на аплодисменты ничем не походили.

– Молчать! – рявкнул майор так, что даже у танка манипуляторы сникли, оторвав по пути карман халата программиста. Оттуда на пол вывалилось «тамагочи» и, закатившись под стул, временно затихло.

– Вот это я называю командный голос! – словно перед курсантами на плацу, радостно и гордо заявил Кедман.

– Молчать, я сказал, – снова потребовал майор, но на этот раз уже тише. Зато капрал поддержал командирский почин.

– Ес, сэр! Слушаюсь, сэр. Так точно, сэр! – завопил он, вытягиваясь по стойке смирно.

– Во орет. Прямо як вол на пилораме, – удивился Пацук, глядя на американца снизу вверх.

– Не понял, как як или как вол? – сделав наивные глаза, поинтересовался у него Шныгин.

– Як москаль на обрезании у татаро-монголов! – огрызнулся украинец.

– Молчать, я сказал. Твою мать, третий раз уже повторяю, а… – попытался навести порядок в зале Раимов, но докончить свою фразу не успел.

– Да что вы, товарищ майор, ко мне цепляетесь? – обиделся украинец, перебив начальство. – Воно ж не я один кричу. Воно ж москаль поганый с жидом проклятым вопят, як оглашенные…

Начальство, понятное дело, не любит, когда его перебивают, поэтому все остатки либерализма и демократической свободы слова с чела майора словно ветром сдуло. Раимов врезал кулаком по столу, продемонстрировав всему залу, что в его хрупком тельце кроется недюжинная сила, а затем рявкнул, вновь показав всем присутствующим, каким виртуозным может быть русский мат.

– Есаул Пацук! – обратился Раимов к украинцу, после того, как закончил ругаться. После столь официального обращения с Миколы все вальяжность как рукой сняло. Натянув на оселедец фуражку, он вскочил с места и вытянулся по стойке смирно.

– Я, – рявкнул Пацук, показывая всему миру, что по части командного голоса украинцы кое-кому еще и фору дать могут.

– Если ты, есаул, в моем присутствии еще раз позволишь себе расистские выпады хотя бы в чей-нибудь адрес, получишь десять суток ареста. Сразу скажу, что проводить их будешь в хлеву, вместе со свиньями! – заявил Раимов тут же задумчиво покачал головой. – Хотя нет. В хлев ты не пойдешь, поскольку для свиней это слишком опасно. Но ты уж поверь мне, есаул, я найду, куда тебя запереть! Ясно?

– Так точно, товарищ майор! – ответил Пацук и, дождавшись команды «вольно», опустился на свое место. А майор с отеческой теплотой и строгостью в голосе произнес:

– Запомните, ребята, вы теперь одна команда. Вам теперь вместе жить, вместе пить, вместе есть и совместными усилиями спину друг другу в бою прикрывать… Но об этом поговорим позже, а сейчас пора вернуться к повестке дня общего собрания личного состава. Итак, сюда вас всех отправили для того, чтобы вы стали первым отрядом, способным дать вторжению пришельцев реальный отпор…

В этот раз никаких воплей в ответ на реплику Раимова не последовало, и майор спокойно смог продолжить доклад. Правда, теперь от запланированной заранее пространственной речи ему пришлось отказаться, поэтому Раимов изменил регламент собрания и вместо воззваний к патриотизму своих подчиненных перешел к представлению оных друг другу. Так Шныгин узнал, что всклокоченный профессор за столом, Петр Данилович Зубов, возглавляет научную группу проекта и является Эйнштейном, Менделеевым, Ньютоном и Марией Склодовской-Кюри вместе взятыми.

Маленький японо-китаец, что до сих пор крутился около танка, оказался просто японцем. Звали его Хиро Харакири, и был он одним из самых выдающихся специалистов по компьютерным технологиям современности. Настолько выдающимся, что Бил Гейтс его рожу на дух не выносил и специально повесил фотографию Харакири у себя в кабинете, чтобы в момент жесточайшей депрессии, вызванной очередным падением курса акций «Майкрософта» на мировом рынке, швырять в изображение японца различными частями раритетного «Пентиума-133».

С мужчиной в строгом костюме и с вечной сатанинской улыбкой на лице Шныгин так толком не разобрался. Нет, с именем этого персонажа ему было всю ясно – человека звали Пьер Гобе. Был он французом, чьи предки при Наполеоне Бонапарте эмигрировали в Канаду, а во времена Жака Ширака вернулись обратно… То есть, не те же самые предки, конечно, хотя Пьер почему-то утверждал обратное. Французу, естественно, никто не верил, но спорить с ним не решались, поскольку ходили слухи, что Гобе своей идиотской улыбочкой довел до сумасшествия целое племя канадских апачей.

Совершил он сей неблаговидный поступок от того, что прочитал в какой-то записке своего предка о том, что вождю этого племени оный предок в 1808 году оставил на хранение ключ от шкатулки, где деньги лежат. Вот и приставал Гобе к индейцам, пытаясь узнать, где спрятался указанный предком вождь и почему он не хочет отдать «подателю сего письма» отданный ему на хранение ключ. В итоге все племя сошло с ума и сбежало на Аляску, а Гобе вернулся домой и преспокойно стал психологом. Шныгин о психологах, конечно, слышал, но поскольку в России таких невиданных зверей для малоимущего населения сроду не водилось, не имел никакого представления о том, чем специалисты в этой области профессии занимаются.

Остальных старшина уже знал, но был вынужден выслушивать, как Раимов представляет их друг другу. Ну а когда с процедурой знакомства было покончено, майор кратко обрисовал, зачем вся эта масса разношерстых людей собралась в одном месте. Он рассказал о том, что масса газетных публикаций о том, что Землю посетили пришельцы, была не выдумкой, а реальностью. Вкратце поведал о том, как правители самых могущественных государств безуспешно пытались бороться с этим нашествием и, наконец, собравшись вместе, решили организовать совместный проект.