Цитадель - Кирилл Луковкин

Вопрос огорошил Рика.

– Не знаю… Мне нужно подумать.

– У нас крайне мало времени на раздумья. Вчера алтарь бога Машины показал новое значение. Это тревожный знак.

Рик видел этот новый знак. Он выглядел как «4» со значком «%» справа. А раньше было «5» с тем же значком. Крез прищурился. Похоже, он как-то по-своему истолковал его замешательство.

– У тебя ведь есть сестра? Сколько ей, восемь? Соответственно, восьмой уровень. Готов спорить, с отоплением и светом там не очень. Да и с питанием, наверно, тоже. Думаю, можно как-то изменить эту ситуацию.

– Не стоит, господин Смотритель… Нас вполне все устраивает.

– Ладно, ладно, – сказал Крез. – Думай, но не затягивай, потому что времени действительно крайне мало. В поход я отбираю только лучших, проверенных людей, тех, кто стойко переносит не только физические испытания, но и силен духом. Тех, кто устойчив к ереси.

При этих словах он взглянул на Рика.

– Ересь бродит внутри Коммуны. Ползает как червь. Оно и понятно. Слабые не выдерживают, потому что их вера мнимая и заботит их только собственное брюхо. Вот и сочиняют с голоду всякие небылицы, а потом мутят народ. Совращают молодежь. Помню, был один, шатался по нижним уровням и кричал, что мы все сидим в брюхе у какого-то чудовища и это чудовище плавает в огромной чаше с водой, а чаша эта и есть вселенная. Все ходил и говорил, что пора выбираться наружу. Представляешь? Какая невозможная глупость!

Крез рассмеялся. Рик вежливо улыбнулся.

– А эти варвары? То, что они язычники, – понятно. Темные, заблудшие души, обитающие во мраке Пространства. Но если принять хоть часть их бредней за чистую воду, можно сойти с ума. Если ты отправишься в поход, возможно, вы натолкнетесь на такие племена. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Разумеется, господин Смотритель.

– Нужно быть крепким телом и сильным духом. Не позволять ереси сбивать себя с истинного пути. Есть бог Машины, Коммуна, Пространство. Таков порядок вещей. И наша беседа не случайна, как ты уже смог убедиться. Сюда попадают только лучшие.

Они встали.

– Со временем, – добавил Смотритель, – когда проявишь себя с лучшей стороны, я буду посвящать тебя в некоторые тайны.

– Какие?

Он неопределенно повел рукой по сторонам:

– Увидишь. Что ж, вот и все. Спасибо, что уделил время. Завтра в то же время жду тебя здесь с решением.

– Да, Смотритель.

Крез оглядел Рика с ног до головы:

– Ты совсем как твой отец. Такой же серьезный, всегда напряженный. Ты удивлен? Я знал его, это был отличный брат Коммуны. Но, как и многие, он слишком рано отправился на свидание с богом Машины. Кстати, он принял бы мое предложение. Ну, до завтра!

Как в тумане Рик выбрался из кабинета Смотрителя. Он задыхался. Из окружающего пространства, казалось, откачали весь воздух. Девушка-секретарь подарила ему бессмысленную улыбку и скрылась с глаз. Рик постоял немного, оправился, пытаясь собраться с мыслями, но те упрямо расползались прочь. Взгляд его снова упал на блюдо с печеньем. На этот раз он не стал скромничать – набрал полный карман лакомства. Для Авроры.

6

На этот раз обошлось без представления. Смотрителя заменял один из жрецов, пухлый человечек с заплывшими жиром глазками. Эскорт вышел на карниз, следом высыпала горстка зевак, состоявшая главным образом из детей и калек, то есть тех, кто не мог работать. Карнизом называли коридор, огибавший сектор по периметру. Одна его стенка когда-то была прозрачной, но заросла грязью и плесенью. Если бы не это, сквозь нее можно было бы наблюдать противоположную стену пустого сектора Пространства, разделенную с Коммуной пропастью. Сектор соединялся с Коммуной только переходами, сквозь которые пролегали малые и большие дуговые коридоры.

В одном месте карниз обрушился. Стенки коридора словно вывернуло изнутри что-то невероятно мощное. В образовавшуюся дыру могли свободно пройти, взявшись за руки, с дюжину человек. Отсюда была прекрасно видна противоположная стена Пространства, покрытая темными пятнами и потеками. Здесь эскорт остановился. Жрец выступил вперед и по-петушиному откашлялся. Потом достал из своей хламиды Писание и кадило – большущую шестерню, привязанную за веревку. Пока он занимался приготовлениями, патрульные выстроили осужденных вдоль стены. Пленники выглядели жалко, избитые, осунувшиеся, они еле держались на ногах.

Жрец дал знак патрульным. Те замерли.

– Именем великого бога Машины! – начал он. Сделал паузу, внимательно оглядел присутствующих и продолжил: – Сегодня мы собрались здесь, чтобы совершить акт правосудия. Будет оглашен приговор. Комиссия приговорила этих преступников к высшей мере наказания за особо тяжкое преступление – ересь против учения Коммуны. Этот грех был совершен ими осознанно, умышленно и злонамеренно. Прекрасно понимая всю опасность своих пагубных воззрений, эти еретики продолжали сеять среди людей Коммуны смуту и подстрекать добрых братьев и сестер к расколу! Немыслимое злодеяние! Отвратительный грех!

Жрец набрал воздуха в грудь.

– Комиссия внимательно изучила каждое из совершенных преступлений. Были учтены все смягчающие и отягчающие обстоятельства, взвешен каждый факт. Комиссия опиралась только на истину, справедливость и закон божий. Несмотря на тяжесть совершенных злодеяний, мы постарались быть милосердны, насколько это возможно. Осужденный брат Питер!

Стража подхватила за локти седого мужчину и подтащила к жрецу.

– Рабочий ночной смены тридцать второго уровня, обвинялся в организации и подготовке восстания, а значит, в ереси против богоугодной власти Смотрителя. Воспользовавшись своим служебным положением, приготовил орудия и составил план действий по свержению Комитета. Подговорил шесть рабочих и планировал захватить патрульных уровня с тем, чтобы, отняв у них жезлы, установить контроль над всем уровнем. Нагло и дерзко утверждал, будто Комитет обделяет братьев и сестер пищей, теплом и светом. Хулил великого бога Машины, лично оскорблял Смотрителя Креза, проклинал Коммуну. Схвачен по бдительному доносу брата Августа. Изучив материалы дела, допросив свидетелей и соучастников заговора, Комитет нашел брата Питера виновным в совершенном преступлении, признает его еретиком, мятежником и приговаривает его к забвению в Пропасти. Приговор после оглашения привести в исполнение немедленно!

Жрец с поразительной проворностью отступил. Стражники поволокли приговоренного к краю карниза.

Стоявший возле Рика одноногий калека зашептал соседу:

– Щас заверещит! Они всегда верещат – так весело.

Когда патрульные подвели приговоренного к самому краю пропасти, словно очнувшись от кошмара, тот встрепенулся, безуспешно попытался вырваться и заголосил:

– Прошу вас! У меня дети и жена! Им урежут паек! Прошу!

Жрец кивнул страже, те сильно толкнули приговоренного в спину. Тот потерял равновесие, поскользнулся, сделал последнюю отчаянную попытку схватиться за выступающий кусок металла. Патрульный ударил по руке, и приговоренный с отчаянным криком полетел вниз. Завывания ветра быстро поглотили его удаляющийся вопль.

– Во имя бога Машины, – сказал жрец и совершил кадилом ритуальный жест. – Следующая – сестра Эдита.

Патруль подвел к нему женщину с нескладным лицом и крупными черными глазами.

– Работница склада зерновых двадцать девятого уровня, обвинялась в хищении ценного зерна, которое тайком, в складках одежды, проносила через пропускной пункт, хранила у себя в жилом блоке и употребляла в пищу, помимо законно установленного пайка. Украла более двух мешков пшеницы и полмешка ржи, а значит, нанесла оскорбление действием Коммуне, обделила своих собратьев и очернила имя бога Машины. Комитет изучил дело сестры и признает ее виновной в совершенном преступлении. Учитывая чистосердечное признание и раскаяние, Комитет проявляет милосердие и приговаривает Эдиту к году каторги с половинным пайком на обработке удобрений. Ступай и не греши.

Патрульные развязали женщине руки и отпустили прочь. Жрец чинно взмахнул кадилом и взглянул на оставшихся трех варваров, что накануне поймал северный Патруль.

– Следующие – не люди Коммуны. Застигнуты на месте преступления и схвачены с поличным как вредоносные вражеские лазутчики. При себе имели оружие, хитроумные приспособления и свитки с демоническими письменами, порочащими имя бога Машины. Обвиняются в подготовке нападения на великую Коммуну. Истово и прочно исповедуют опаснейшую ересь, отрицающую существование бога и искажающую картину мироздания. Более того, коварно пытались совратить в свой мерзкий культ Патруль и жрецов, включая меня. Не считают свою ересь грехом и не раскаиваются перед лицом закона и Святого Писания…

– Хватит! – крикнул богатырь-варвар, знакомый Рику. – Сколько можно твердить…

Стражник тут же ужалил его молнией под ребро. Дикарь прорычал незнакомое ругательство.