Ворон из пустого гроба - Абэ Тисато

– Ну, хватит. Отойди, Рокон.

Нацука встал перед директором, отодвинув своего телохранителя.

– Вообще-то, собирался прийти не я, а Его Высочество молодой господин. У него появились срочные дела, и он отправил сюда меня. Простите, что без предупреждения.

Для своего возраста он говорил довольно спокойно. Услышав извинения от сына дома Сокэ, глава академии медленно покачал головой:

– Что вы! И Кэйсоин, и Ямаути-сю – все мы принадлежим дому Сокэ. Для нас великая радость, что вы почтили церемонию своим присутствием. Прошу сюда.

Он указал на сиденье перед алтарем, подготовленное специально для представителей дома Сокэ, однако Нацука не спешил его занять. Он подошел к строю воспитанников и не спеша оглядел их. Отстав на шаг, за ним следовал Рокон и остальные подчиненные. Оглядев мальчиков, Нацука сам закончил речь наставников.

– Друзья-«семечки», во-первых, поздравляю вас с поступлением в академию. Я очень рад нашей встрече и горжусь ей, – звучно говорил он. – В последние годы связь между Кэйсоин и домом Сокэ ослабла. Я считаю, это было крайне несчастливым обстоятельством и для тех, и для других. К сожалению, Его Высочество не смог попасть сюда сегодня, однако намерен непременно выбрать время и посетить Кэйсоин. Ведь мы находимся на рубеже эпох.

Нацука продолжал говорить, не изменившись в лице.

– Вторжение обезьян нанесло нам большой ущерб. Ни Кэйсоин, ни Ямаути-сю, ни даже сам дом Сокэ не смогут жить как прежде. Не только вновь поступившим, но и уже начавшим обучение воспитанникам придется соответствовать новому времени.

Нацука сверкнул глазами и обвел взглядом зал.

– Будучи мечами и щитами Золотого Ворона, вы и я находимся в одинаковом положении. Оберегать своего повелителя и спокойствие в стране Ямаути будем мы. Тот, кто не испытывает гордости за это, не должен получить меч. Надеюсь, здесь вы осозна́ете в себе самую горячую преданность Золотому Ворону. А пока готовьтесь!

От крика «Есть!» дрогнул воздух, и все воспитанники отсалютовали в ответ. Каждый соединил руки под грудью ладонями вверх, и этот жест означал, что третью ногу в своем птичьем облике они отдают господину. Получив от всех ребят в зале по невидимой конечности, Нацука удовлетворенно кивнул. После заключительного слова все вышли следом за главой академии.

– А господин Нацука действительно дружен с Его Высочеством! – После церемонии Сигэмару нагнал Юкию, и они вместе отправились в столовую, чтобы узнать о предстоящих занятиях.

– Конечно. Он ближайший сторонник наследника, хотя тот не любит, когда его слишком опекают.

– Я впервые вижу ятагарасу из дома Сокэ. Какой он… величавый! Хотя не заносчивый.

Пока они так болтали, у входа выросла чья-то тень. Не успел Сигэмару понять, кто это, раздался глубокий вдох.

– Вы что, еще не поняли, что вы уже воспитанники академии?

От громогласного крика затряслись колонны. «Семечки», которые секунду назад расслабленно переговаривались, подскочили и вмиг умолкли, но было уже поздно. В столовую вместе с помощником вошел наставник и заорал так, что на лбу у него выступили синие вены.

– Ишь, расчирикались, распищались, паршивцы! Да вы просто цыплята, которые только и умеют, что верещать и ныть, а потом открывать рты и ждать, когда туда положат корм.

Внезапно налетевший на новичков наставник был низковат для воина. Однако его руки, которые он важно сложил на груди, бугрились от невероятных размеров мышц, и по спине бежали мурашки при одной мысли о том, что будет, если он отвесит такой рукой затрещину.

Возрастом он был, пожалуй, чуть младше директора. В отличие от лица главы академии – строгого, с печатью глубоких размышлений, свойственных пожилым людям, – это лицо с глазами в глубоких впадинах и приплюснутым носом напоминало страшную рожу разбойника, какие рисуют в книжках. Кожа его походила на заношенную дубленую шкуру, а абсолютно безволосый череп ярко блестел.

– Почему сидите перед наставником? Встать!

Новички, которых сравнили с цыплятами, в недоумении поднялись. Тут же со всех сторон послышались крики: «Медленно! Чего копаетесь?!» Никто и не заметил, как рядом возникли четыре помощника, которые теперь сурово и внимательно рассматривали воспитанников.

– Я буду отвечать за ваши тренировки, меня зовут Касин, я наставник в Кэйсоин.

Представившись, он зашагал вдоль шеренги воспитанников, глядя на них снизу вверх.

– Гляжу на вас, желторотых птенцов, которые еще не успели стряхнуть скорлупу со своих гузок, и голова болит. Ну, ничего не поделаешь, раз уж вы мне достались. Кто еще откроет рот и запищит, натолкаю в клюв столько зерна, что пузо лопнет! Поэтому… – продолжал Касин, зашагав в обратную сторону, – чтобы такого не случилось, наблюдайте за теми, кто кормит вас, перенимайте их манеру полета и охоты. Если успеете закрыть клюв и пережевать зерна, то усвоите достаточно, чтобы выпорхнуть из гнезда.

Он резко остановился и наклонился к пареньку.

– Эй ты!

– Я!

– Что должен знать Ямаути-сю?

– А?

– На вступительных экзаменах в Кэйсоин сдавал. Ну, говори!

Но мальчик только дрожал и ничего не мог ответить.

– Быстрее! Не знаешь – так и скажи.

– Не знаю.

– Стыдись своей лени! Следующий!

Воспитанник рядом забормотал:

– Владение мечом, владение луком… э-э… верховая езда?

– И все?

– Больше не знаю.

– Ты что, курица? Не можешь запомнить, что сам делал?

– Извините.

– Не извиняйся с такой легкостью. Пускай пыль в глаза, даже если не уверен. Кто бы ни был перед тобой, не раскрывайся противнику. Следующий!

– Чтобы стать Ямаути-сю, нужно овладеть шестью искусствами, четырьмя навыками и двумя науками.

Услышав спокойный ответ, Касин молча и внимательно посмотрел на юношу перед собой.

– И что это значит?

– Шесть искусств: этикет, музыка, стрельба, управление, письмо, счет. Четыре навыка: военное дело, владение мечом, владение телом и владение оружием. Две науки: медицина и право.

Речь текла гладко, и из толпы воспитанников послышались восхищенные возгласы.

Третьим, на кого указал Касин, оказался юноша с рыжеватыми волосами – Акэру из Западного дома. Акэру смотрел прямо перед собой, и Касин какое-то время не отрывал от него взгляда, но потом кивнул:

– Верно. Как он и сказал, всякому Ямаути-сю нужно знать шесть искусств, четыре навыка и две науки. В чрезвычайной обстановке вы получите те же полномочия, что есть у гражданских чиновников. Шесть искусств вы выучите на пяти предметах: на уроках этикета и музыки, стрельбы из лука, искусства управления, каллиграфии и счета. Вдобавок вы будете тренировать четыре навыка: военное дело – чтобы усвоить тактику; владение мечом – чтобы отточить мастерство мечника; владение телом – чтобы совершенствовать рукопашный бой; и владение оружием – чтобы изучить бой на ином оружии, кроме меча и лука: копье, сюрикенах и так далее. Еще вас познакомят с двумя науками: лечебное дело – чтобы исцелять раны и болезни; а также право – чтобы знать, какие указы двора позволяют вам применять силу. Эти одиннадцать предметов и есть основа обучения в Кэйсоин. Если нужно, можете посещать дополнительные уроки. Отмечу, что со временем тренировочных занятий станет больше, чем лекционных. К тренировкам относятся пять предметов: стрельба из лука, искусство управления, владение мечом, владение телом и владение оружием. На старших курсах к ним добавятся упражнения по военному делу в виде реальных сражений.

Получалось, что из одиннадцати предметов Касин ведет почти половину.

– Любимчиков не будет. Пощады не ждите. Захотите уйти – уходите. Захотите сбежать – бегите. В Кэйсоин нет возможности держать тех, кто не готов работать.

Вдруг он заговорил тихо, и от этих слов паренек, стоявший перед Сигэмару, громко сглотнул слюну.

– Сейчас мы выдадим каждому из вас кадзё. Кого назовут, тот должен откликнуться и выйти вперед.

«Семечки» отдали честь, и им вручили по мечу. Интересно, через сколько рук прошли эти бамбуковые клинки? У кадзё, который получил Сигэмару, шнурок был новым, но на лезвии тут и там сверкали царапины.