Смертельный рейв - Мартин Уиллоу

К девяти небо заволокло низкими свинцовыми тучами, и подул холодный северный ветер. Рэй постарался втянуть голову, чтобы спрятать шею в воротник куртки. Ему следовало бы забрать кое-какие шмотки, но теперь, после неприятного разговора с отчимом, это вряд ли удастся. Хотя можно дождаться, когда он укатит на работу, и проведать мать. Она наверняка отдаст ему зимние вещи.

«Потому что все эти годы ты сидел у меня на шее, — немедленно отозвался в голове голос жирного ублюдка. — Возьми своё тряпьё и докажи, что целиком и полностью зависишь от меня».

Нет, уж лучше пусть говнюк подавится этой одеждой.

Между тем, ветер значительно усилился, и сверху начали падать первые крупные капли дождя. Рэй взглянул на часы — 9:54 PM. Ещё один осенний день подошёл к концу, не принеся с собой ничего, кроме разочарования.

Перед внутренним взором возникла картина того, как ливень смывает надпись, сделанную мелом на асфальте. Буква за буквой сообщение о встрече исчезает под многоводными ручьями, растворяясь в дождевой воде.

«Если она так и не прочитала моё сообщение, то больше никогда этого не сделает», — пришёл к неутешительному выводу подросток.

Будет лучше, если он станет думать о той случайной встрече с девушкой, как о сновидении. Нельзя жить снами, нельзя воплотить их в реальность, поэтому следует как можно быстрее забыть её. Выкинуть из памяти, как ненужную вещь, которая не подлежит ремонту.

Рэй задрал голову вверх и зажмурился от частых уколов дождя. Перед закрытыми глазами невольно возник облик светловолосой девушки с карими глазами.

А дождь повторял над городом одно и то же имя: Виолет, Виолет, Виолет…

Дэвид

Если бы Дэвида спросили, кем он должен стать, он бы без запинки ответил, что адвокатом, но если бы вопрос прозвучал несколько иначе — не должен, а хочет, — то наверняка сказал бы, что музыкантом. Его отец, успешный действующий адвокат, имеющий собственную обширную практику, считал, что сын обязан пойти по его стопам, и ни о какой музыке не может быть и речи.

«Тебе только семнадцать, и ты не в силах сделать правильный выбор», — любимая фраза отца, от которой Дэвиду хотелось биться головой об стену. Мать во всём поддерживала мужа, и подростку оставалось только распрощаться с мечтами о карьере музыканта. Он не мог втолковать им двоим, что адвокатская деятельность — это смертная скука, сдобренная увесистой порцией лжи, прилипающей к человеку данной профессии, как ржавчина к старому железу.

«Разве ты хочешь жить в нищете? — нередко усмехался отец. — Подумай о том, что обычные музыканты, не добившись успеха, как правило, вынуждены коротать дни именно так». Он приводил множество неопровержимых аргументов в пользу того, что сыну следует проявить интерес к юриспруденции, и тогда его жизнь сложится самым наилучшим образом. Поначалу Дэвид пытался оспаривать мнение родителей, но спустя год понял, что они останутся непреклонны, и если он хочет продолжать заниматься музыкой, то следует делать это так, чтобы отец и мать ничего не знали. Не обман, а маленькая недомолвка — обычный адвокатский приём, разве не так?

Для успешного поступления в колледж Дэвиду приходилось проводить изрядное количество времени за различными книгами и учебниками, но всё-таки у него оставалась пара часов, чтобы «разгрузить мозги», как он объяснял матери. На деле же он садился в машину и ехал к другу, чтобы устроить очередную репетицию.

Вот и теперь подросток занял место за рулём, вытащил из бардачка пластмассовый чехол, откуда извлёк аудиокассету и вставил её в автомобильный магнитофон, потому что музыка являлась для него чем-то вроде источника жизненной силы, и любую свободную минуту он посвящал тому, что слушал любимые песни. Из колонок тут же раздались задорные звуки свежего альбома NOFX «White trash, two heebs and a bean». Кстати, родители совершенно не разделяли музыкальных предпочтений сына, поэтому хранить кассеты с записями панк-рок групп Дэвиду приходилось за пределами собственной комнаты.

Под весёлую песню «Пожалуйста, поставьте эту песню на радио» он выехал на проезжую часть и направился к Вику. Его электрогитара хранилась у друга, так что он мог не опасаться, что отец или мать случайно обнаружат явное свидетельство его упорного желания продолжать заниматься музыкой. Сегодня друзья договорились встретиться в гараже Вика, чтобы вновь прорепетировать и исполнить несколько песен из репертуара тех же NOFX, а кроме того, Social Distortion, Descendents, Ramones, Bad Religion или The Vandals.

Родители Дэвида считали творчество данных музыкальных коллективов примитивным и похабным, но сам Дэвид не разделял их точку зрения. Возможно, где-то ребята и перегибали палку, зато их «глупые песенки-кричалки», по выражению отца Дэвида, поднимали настроение и дарили позитивные эмоции. Хотя репертуару панков была присуща некоторая грубость, это не делало их песни менее искренними.

По дороге подросток заехал к Ричи, чтобы забрать его с собой.

Припарковавшись около раскидистого вяза, Дэвид позволил команде музыкантов доиграть очередной трек, после чего выключил магнитофон и вместе с другом вышел на улицу. В какой-то мере он завидовал Вику и Ричи. Родители Вика не имели ничего против того, что сын играет с ребятами в гараже. Лишь иногда его отец заглядывал к ним с просьбой немного убавить громкость, потому что соседи могли обратиться в полицию, когда ребята слишком увлекались. Родня Ричи тоже не возражала, чтобы парень занимался игрой на ударной установке.

В недрах гаража трое подростков создали собственную группу под названием «Клешни». Правда, в последнее время у одного из её членов практически отсутствовала возможность появляться на репетициях из-за того, что его родители считали подготовку к поступлению в колледж приоритетной задачей.

— Привет, ребята! — встретил крепким рукопожатием Дэвида и Ричи Вик, после чего взглянул на часы. — Вы немного задержались.

— Это по моей вине, — пожал плечами Дэвид. — Едва удалось ускользнуть из дома.

— Опять сказал, что поехал в библиотеку? — усмехнулся Вик.

— К сожалению, ничего более подходящего не придумал.

— Ладно, пойдём. Я уже всё подключил.

Они разместились на привычных местах и принялись настраивать инструменты. После череды разрозненных звуков, извлекаемых из гитарных струн и ударной установки, друзья приготовились к игре. Барабанщик Ричи занёс палочки над головой и дал сигнал к полной готовности, сосчитав до четырёх.

Для разогрева они использовали песню трёхлетней давности группы NOFX «Иди собственным путём». Дэвид запел первым, а на припеве к нему подключились Вик и Ричи. Слегка рваные рифы придавали музыке бунтарский дух, создавая удивительное настроение свободы и беспечности. Казалось, что во время исполнения подростки вкладывают в песню частицу своей души. Впрочем, так оно и было. Их молодость, их дерзкие мечты и неуёмный оптимизм смешались в едином музыкальном порыве. Ради этого Дэвид и продолжал тайком от родителей приезжать сюда, получая ни с чем не сравнимое наслаждение жизнью.

— Дэвид, сегодня ты вернулся поздно, — нахмурился отец, когда сын присоединился к ужину.

— Да, папа. Я ездил в библиотеку, чтобы взять кое-какие учебники, — ответил подросток.

— Разве тебе не хватило тех книг, которые я тебе дал?

— Редмонд, дай мальчику спокойно поесть. Он и так слишком устал от занятий. Верно, Дэвид? — заступилась за сына мать.

Дэвид смущённо кивнул.

— Ты прочитал двенадцатую главу?

— Как ты и просил, папа.

— Дэвид, ты должен понимать, что занимаешься не ради меня, а, в первую очередь, ради собственного благополучного будущего.

— Да, папа.

— Может быть, у тебя возникли какие-нибудь вопросы по новому материалу?

— Редмонд, хватит болтать во время еды! — рассердилась мать Дэвида.

— Извини, Маргарет, но это единственная возможность, когда я могу поговорить с Дэвидом. Ты же знаешь, что у меня слишком много работы.

— Ты только и думаешь о работе. Хотя бы дома можешь о ней ненадолго забыть?

— Если я сделаю так, как ты просишь, то невинный человек может отправиться за решётку.

— А откуда ты знаешь, что он ни в чём не виноват? — включился в разговор подросток.

— Я досконально изучил его дело, — Дэвид заметил, что отец не слишком доволен его провокационным вопросом.

— Но ведь дело — это всего лишь горстка бумажек. Существует ли какая-нибудь статистика, согласно которой, на свободе остаются настоящие преступники, и наоборот, в заключение попадают по ошибке?

— Дэвид, у тебя в корне неверный подход к профессии адвоката. Разве я рекомендовал тебе все эти учебники лишь для того, чтобы ты выдвигал столь дилетантские суждения?

— Нет, папа.

— Надеюсь, впредь ты будешь читать гораздо внимательнее.