Король Давид - Давид Малкин

– Я буду жить долго, – сказал он Давиду, сидевшему возле его тюфяка. – Пророку Шмуэлю было видение, что я завоюю для тебя города и страны за Иорданом.

Давид положил ему руку на плечо, стараясь успокоить, но Иоав рывком скинул её.

– Успокойся ты! – прикрикнул на него лекарь Овадья. – Если бы Бная тебя не спас, мне сейчас нечего было бы здесь делать.

– Я не просил его меня спасать!

– Уймись! – Овадья поднёс ко рту Иоава чашку с холодной водой. – Ну, что ты за человек, Рыжий!

Давид молчал. Ему тоже было видение здесь, в духоте палатки, пока он ожидал пробуждения Иоава и просил Бога об его выздоровлении. Ему привиделось, будто старика Иоава убивают вблизи жертвенника. Давид тряхнул головой, прогоняя видение, и увидел, что Иоав приподнялся и бормочет: «Я поведу твоих солдат…»

***

Глава 6. Давид, девушка и корова

На юго-восточной окраине Хеврона начинался пологий спуск в глубокий овраг. Склоны оврага были наклонены так, что в их тени почва сохраняла влагу даже в самый жаркий сезон. Зимние ливни, закипая над холмами Иудеи, превращались на дне оврага в сплошной поток, и горе бывало тем, кто оказывался на пути этой бешеной воды. Но и в сухие месяцы пастухи обходили стороной сочные луга по краям оврага: одуревшая от запаха молодого репейника овца могла сорваться вниз и погибнуть.

Это пустынное место неподалёку от дома приглянулось Давиду. Сюда приходил он в ранний час разговаривать с Богом, а потом никем незамеченный возвращался в Хеврон.

Однажды Давид просил, стоя на дне оврага с закрытыми глазами:

– Словам моим внемли, Господи! Пойми замысел мой…

Он подумал о короле Эшбаале и его командующем Авнере бен-Нере:

– Воздай им по делам их и по злым поступкам их!

По делам рук их воздай заслуженное ими!

«Ми-и-и», – повторил овраг.

– Эхо, – решил Давид и продолжал:

– Услышит Господь, когда буду взывать к нему…

«Му-у-у!» – послышалось сверху.

Давид открыл глаза. Рыжая с белыми пятнами корова стояла у края оврага.

Давид рассмеялся и крикнул ей:

– Ты умеешь говорить?

– Уме-ю-ю! – протянула корова.

Давид взбежал на луг, где паслась корова, и увидел спрятавшуюся за её крутым боком пастушку. Девушка хохотала, прикрыв рот руками.

– Это ты повторяла за мной? – он хотел выглядеть сердитым, но не выдержал и рассмеялся.

– Нет, это корова, – девушка плюхнулась в розовые кусты цветущего шалфея, укололась о ветки и вскочила, продолжая хохотать.

У неё было крупное лицо, суженное к подбородку. Широкий лоб прикрывала обесцвеченная солнцем чёлка, а о бровях под ней можно было только догадываться. На шею девушка надела несколько рядов бус: колечки из стебля вьюнка, нанизанные на свитые из травы жгутики и связанные черенками листья фисташки. Рубаха, вернее, длинный, до земли мешок с прорезями для головы и рук, прикрывала упругое тело и высокую грудь.

До чего же они с коровой похожи! – подумал Давид.

– Откуда ты и чья дочь? – спросил он.

– Мы живём в Кирьят-Арбе. Я – Эгла, дочь Икутиэля, – засмеялась она.

– Почтенный род, – сказал Давид.– Он идёт от Калева бен-Ифуны, храброго разведчика. Тебе отец рассказывал, как Калев с Йеѓошуа бин Нуном принесли Моше виноградную гроздь и сказали: «Вот какие плоды даёт земля, обетованная нам Богом!»?

– Что-то такое нам дед рассказывал, – зевнула девушка и тут же снова захохотала.

В это время солнце осветило её смуглые с румянцем щёки, и они стали излучать тёплые запахи иссопа, губоцвета и ещё каких-то трав, чьими пушистыми семенами играет ветер на лугу посреди Иудейской пустыни. Давид не утерпел, наклонился и поцеловал девушку. Она не шелохнулась, только улыбалась.

– Сколько тебе лет, – задыхаясь, спросил Давид и, сделав над собой усилие, шагнул назад.

– Шестнадцать.

– Меня зовут Давид. Я – сын Ишая из Бейт-Лехема, и я…

– Наш новый король, – закончила Эгла. – Если у тебя найдутся хорошие подарки для моего отца и братьев, можешь прийти меня сватать.

И опять расхохоталась.

– Когда прийти? – растерялся Давид.

– Сейчас. Ты ведь должен вернуться в Хеврон? И я тоже. По пути и зайдём к моему отцу, – смеясь говорила девушка.

Он не нашёлся, что сказать, но девушка, пожалев растерянного Давида, объяснила, почему нельзя откладывать сватовство.

– Ты ведь солдат. Значит, тебя могут в любой день убить.

Довод был сильным. Давид протянул Эгле руку.

– А как же корова? – спросил он.

– И она с нами.

Девушка, пританцовывая, пошла отвязывать от камня крутобокую подругу, лакомившуюся хрусткой травой.

Так они и предстали перед женщинами, вышедшими утром за стену Хеврона к колодцу: король, смеющаяся румяная девушка и корова, которую она вела за собой на верёвке.

***

Глава 7. Тихие дни

Прошло почти семь лет со дня провозглашения Давида королём Йеѓуды. Первая его жена, бездетная Михаль, осталась в наделе племени Биньямина, а в Хеврон из Циклага пришли с ним две другие жены: Ахиноам, родившая ему Амнона, и Авигаил, у которой от Давида рос тихий мальчик Даниэль. Через год в королевском доме появились ещё двое малышей – дети Маахи: старший, Авшалом, и младшая – Тамар. Кроме Маахи Давид взял в жёны Хагит, и она родила ему Адонияу, а к концу своего пребывания в Хевроне завёл ещё двух жён, совсем молоденьких: Авиталь, родившую Шфатью, и – в последний год – Эглу, ставшую матерью застенчивого Итреама. Сыновья воспитывались каждый при своей матери и большую часть дня проводили на женской половине дома. Жёны, и новые, и те, к которым Давид уже остыл, жили вместе с престарелыми родственниками, своими и короля Давида.

Рядом с домом Давида построили себе жилища из тёсанных камней его братья. Неподалёку расселились в палатках рабы и слуги с их семьями.

И только отца и мать Давид никак не мог перевезти в Хеврон из государства Аммон. Оттуда приходили слухи о мятежах, о большом пожаре в главном городе, а посланный за родителями Оцем, младший брат Давида, всё не возвращался, и на переданное через него послание аммонитскому королю никакого ответа не было. Давид ругал себя за то, что послушался совета коэна Эвьятара и отправил родителей из Бейт-Лехема, опасаясь гнева короля Шауля. Теперь было ясно, что Шауль не собирался никого преследовать.

На рассвете Авигаил подошла к спящему Даниэлю и поправила сползшее на землю платье, которым она укрывала малыша на ночь. Авигаил поцеловала торчащую из-под платья маленькую ступню, села неподалёку, смотрела на сына и просила для него у Бога благословения. Потом она поднялась и, угадывая дорогу по мерцанию печи, пошла на кухню проверить, взошло ли тесто. Тихонько, чтобы не разбудить женщин, которым предстояло сегодня выпекать хлеб на весь королевский дом, она перешла из кухни в самую большую комнату, где на тюфяках спали старики. Они просыпались рано, но до их пробуждения Авигаил успела разложить по чашкам замоченный с вечера хлеб и принесла из колодца большой кувшин холодной воды.

Рассвело мгновенно, и обширный дом короля с садом, конюшнями, загонами для овец, гончарным кругом и кузницей тут же пробудился, наполнился зевающими и потягивающимися домочадцами, мычанием коров и скрипом отворяемых пастухами загонов.

С помощью двух толстых служанок и расторопного темнокожего раба Авигаил вынесла стариков из дома, усадила их под стеной коровника, прислонив к кустам и, велев начать обычное утреннее умывание, крикнула рабыне, что та уже может подметать комнаты, только чтобы не забыла хорошенько побрызгать на пол.

Сразу после жертвоприношения появился лекарь Овадья, сам уже не молодой человек, и выслушал жалобы стариков на боли в костях, неправильное ведение хозяйства и распущенность молодёжи. Рабы и слуги во главе с другой женой Давида, Ахиноам, готовили корм для скота и уже начинали утреннюю дойку. Тем временем к Авигаил прибежали её главные помощники – дети. Одним она велела вынести на солнце тюфяки стариков, других послала за мисками с тёплой похлёбкой. Мальчики подносили миски к беззубым ртам тех, кого уже умыли и обтёрли слуги, а девочки готовили в плошках притирания. Авигаил едва успела спросить о здоровье у своего отца, как подбежавшая Тамар потащила её за руку к незнакомой старухе. Та отказывалась есть, пока Авигаил не натрёт ей овечьим жиром локоть. Маленькая Тамар, запахнутая по-взрослому в платок, в каких иудейские женщины, завязав, переносили продукты, а то и младенцев, некоторое время шла рядом с Авигаил и рассказывала, как в королевском доме готовятся к празднику по случаю обрезания Адонияу. Уже было ясно, что всех женщин, включая рабынь и служанок, не хватит наготовить угощения для такого количества гостей и придётся просить у соседей помощи и разрешения воспользоваться их печами.