День Шакала - Фредерик Форсайт

— Я не сомневался в вашем выборе. Даже до того, как я закончил сбор материалов, мне стало ясно, на ком мы остановимся.

— А вы уверены в этом англосаксе? — спросил Кассон. — Он действительно выполнил все эти поручения?

— Меня тоже несколько удивили его успехи. Поэтому я уделил ему больше времени. Прямых доказательств нет. Кстати, их наличие — дурной знак. Это означало бы, что к его въезду в страну отнесутся с подозрением. Против него нет ничего, кроме слухов. Официально его репутация чиста, как свежевыпавший снег. Даже если англичане и завели на него досье, в нем нет ничего, кроме вопросительных знаков. Сведений о нем наверняка нет и в Интерполе. И едва ли англичане уведомят СДЭКЭ о его существовании, если получат запрос по дипломатическим каналам. Вы знаете, эти службы терпеть не могут друг друга. Они же промолчали, когда Жорж Бидо в январе этого года приехал в Лондон. В общем, в наш план англичанин вписывается лучше остальных, но…

— Что «но»? — спросил Монклер.

— Он обойдется недешево. Такой запросит крупную сумму. Как наши финансы, Рене?

Монклер пожал плечами.

— Неважно. Расходы, правда, уменьшились. После похищения Арго все герои НСС переселились в дешевые отели. У них начисто пропала охота к роскошным апартаментам и телевизионным выступлениям. С другой стороны, иссякают и поступления. Нужно добывать деньги, иначе мы окажемся на мели.

Родин мрачно кивнул:

— Я так и думал. Деньги мы, конечно, достанем. Но сначала нужно узнать, сколько он запросит…

— То есть наш следующий шаг, — вставил Кассон, — связаться с англичанином и спросить, берется ли он за это дело и за какую сумму.

— Да, если мы решим начать операцию. — Родин поочередно взглянул на Кассона и Монклера. Те кивнули. Посмотрел на часы. — Начало второго. В Лондоне у меня есть агент. Я ему сейчас позвоню, он свяжется с этим человеком и попросит приехать сюда. Если он сможет прилететь в Вену вечерним рейсом, мы встретимся здесь после обеда. В любом случае мой агент перезвонит мне. Я взял на себя смелость снять вам две соседние комнаты. Думаю, находиться вместе под охраной Виктора лучше, чем порознь, но без телохранителя. На всякий случай, вы понимаете.

— Вы не сомневались в нашем согласии? — спросил Кассон, слегка задетый тем, что его действия оказались предугаданными.

Родин пожал плечами.

— На сбор информации ушло много времени. Поэтому теперь оно дорого вдвойне. Если мы решили действовать, то нужно спешить.

Он встал, поднялись и его гости. Позвал Виктора и попросил взять у портье ключи от комнат 65 и 66 и принести сюда.

— Я позвоню с главного почтамта. Виктор пойдет со мной. Пока меня не будет, посидите в одной комнате. Кстати, у вас есть оружие?

Оба покачали головой. Родин подошел к секретеру, достал пистолет МДВ калибра 9 мм. Проверил, заряжен ли он, и протянул Монклеру:

— Вы знаете, как с ним обращаться?

Монклер кивнул:

— Еще бы, — и взял пистолет.

Вернулся Виктор и отвел их в комнату Монклера. Когда он вновь заглянул в дверь, Родин застегивал пуговицы пальто.

— Пойдемте, капрал, у нас есть дела.

Самолет авиакомпании ВЕА, вылетевший из Лондона, приземлился в венском аэропорту, когда сумерки переходили в ночь. В хвостовом салоне светловолосый англичанин, сидевший у окна, не отрывал глаз от посадочных огней, мелькающих под снижающимся самолетом. Ему нравилось наблюдать, как тает расстояние до земли, увеличиваются в размерах прожектора. Казалось, что колеса вот-вот коснутся травы, но в последний момент трава и огни исчезли и самолет покатился по темной бетонной полосе. Точность посадки пришлась ему по душе. Он уважал точность.

Рядом с ним сидел молодой француз, сотрудник Французского туристического агентства на Пикадилли, и нервно поглядывал на соседа. Француз не мог прийти в себя после телефонного звонка во время перерыва на ленч. Чуть ли не год назад, находясь в отпуске в Париже, он выразил желание помочь ОАС. Пока продолжайте работать на прежнем месте, сказали ему, с вами свяжутся. Инструкции будут переданы письмом или по телефону. И в том и другом случае паролем послужат начальные слова: «Дорогой Пьер…» Звонок раздался только сегодня, 15 июня.

Телефонистка сказала, что ему звонят из Вены, добавив «в Австрии», чтобы не спутать с городом под тем же названием во Франции. Недоумевая, кто это может быть, он взял трубку, чтобы услышать: «Мой дорогой Пьер…»

Потребовалось несколько секунд, чтобы он вспомнил, что это значит.

После перерыва, сославшись на головную боль, он отпросился с работы и отправился по указанному адресу на улицу Саут Одли, нашел дом и квартиру. Дверь открыл англичанин. Он нисколько не удивился, когда француз предложил ему вылететь в Вену через три часа. Быстро собрал сумку, и на такси они отправились в аэропорт Хитроу. Так же спокойно англичанин достал из кармана деньги на обратные билеты, когда француз признался, что не подумал об оплате наличными и взял с собой только паспорт и чековую книжку.

В самолете они не обменялись и парой слов. Англичанин не спросил, зачем они летят в Вену и к кому. Француза это только радовало, потому что он и не мог дать вразумительного ответа. Согласно полученным инструкциям, от него требовалось лишь позвонить из лондонского аэропорта и подтвердить вылет рейсом ВЕА, а по прибытии в Вену обратиться в Справочную службу. Таинственность происходящего нервировала его, а подчеркнутое спокойствие англичанина взвинчивало еще больше.

В главном зале аэропорта симпатичная австрийская девушка в окошке Справочной службы повернулась к стойке с ячейками, когда он назвал себя, нашла маленький желтый бланк с его фамилией и протянула ему. «Позвоните 61–44-03, спросите Шульца», — прочитал он и направился к кабинкам телефонов-автоматов в дальнем конце зала. Англичанин хлопнул его по плечу и указал на окошко с надписью «Размен».

— Вам понадобятся местные деньги, — пояснил он по-французски. — Даже в Австрии за телефон надо платить.

Француз покраснел и пошел обменивать деньги, а англичанин уселся поудобнее на одну из многочисленных кушеток и закурил. Минутой позже его попутчик вернулся с несколькими австрийскими банкнотами и пригоршней мелочи.

Разговор с герром Шульцем не затянулся. Отдав короткий приказ, тот повесил трубку.

Светловолосый англичанин поднялся навстречу французу.

— Едем? — спросил он.

— Едем, — кивнул тот, смял бланк с телефонным номером и бросил на пол.

Англичанин подобрал бланк, развернул и поднес к пламени зажигалки. А пепел растер элегантным замшевым ботинком. Молча они вышли из здания аэропорта и сели в такси.

Центр Вены сиял огнями, сотни машин запрудили улицы, и до пансиона Клейста они добирались сорок минут.

— Здесь мы расстанемся. Меня попросили привезти вас сюда, а самому поехать куда-нибудь еще. Вас ждут в комнате 64.

Англичанин кивнул и вылез из машины. Шофер вопросительно взглянул на француза.

— Поезжайте, — бросил тот, и такси тронулось с места.

Англичанин взглянул на номер дома, опустил в урну недокуренную сигарету и вошел в холл.

Портье стоял к нему спиной, но скрипнувшая дверь заставила его обернуться. Англичанин прямиком направился к лестнице. Портье хотел было спросить, что тому нужно, но англичанин взглянул на него, кивнул и произнес по-немецки: «Добрый вечер».

— Добрый вечер, мой господин, — автоматически ответил портье, но когда последнее слово слетело с его губ, блондин уже поднялся на второй этаж.

На верхней ступеньке он остановился и оглядел коридор. На дальней двери висела табличка «68». От комнаты 64 его отделяли двадцать футов коридора, две двери справа и небольшая ниша, закрытая красной портьерой, слева.

Из-под портьеры, не доходящей до пола на четыре дюйма, виднелся черный носок. Англичанин повернулся и спустился в холл. На этот раз портье его ждал. По крайней мере, успел открыть рот, чтобы задать вопрос.

— Соедините меня с комнатой 64, пожалуйста, — англичанин вновь опередил его.

Взглянув на него, портье счел за лучшее ни о чем не спрашивать и повиновался. Убедившись, что герр Шульц его слушает, он протянул трубку англичанину.

— Если через пятнадцать секунд ваша горилла не выйдет из ниши, я еду домой, — сказал блондин и положил трубку на рычаг. Затем вновь поднялся на второй этаж.

Из-за двери номер 64 появился Родин, взглянул на англичанина, затем позвал: «Виктор».

Из ниши вышел поляк, повернулся к Родину, к англичанину.

— Все в порядке, — успокоил его Родин. — Я жду этого человека.

Ковальски что-то пробурчал. Англичанин шагнул в коридор.

Родин пригласил его пройти в комнату. За столом, заваленным бумагами, стояли три стула с высокими спинками. На крайних сидели Кассон и Монклер, с любопытством разглядывая пришедшего. Перед столом стульев не было. Англичанин выбрал одно из кресел и пододвинул его к столу. К тому времени, когда Родин объяснил Виктору, что от него требуется, и закрыл дверь, англичанин уже сидел в кресле и в свою очередь переводил взгляд с Кассона на Монклера. Родин сел между ними.