Стихотворения, 1817–1822 - Александр Пушкин

* * *

Там у леска, за ближнею долиной,Где весело теченье светлых струй,Младой Эдвин прощался там с Aлиной;Я слышал их последний поцелуй.Взошла луна – Алина там сидела,И тягостно ее дышала грудь.Взошла заря – Алина всё гляделаСквозь белый пар на опустелый путь.Там у ручья, под ивою прощальной,Соседних сёл пастух ее видал,Когда к ручью волынкою печальнойВ полдневный жар он стадо созывал.Прошли года – другой уж в половине;И вижу я – вдали Эдвин идет.Он шел грустя к дубраве по долине,Где весело теченье светлых вод.Глядит Эдвин – под ивою, где с милойПрощался он, стоит святой чернец,Поставлен крест над новою могилой,И на кресте завялых роз венец.И в нем душа стеснилась вдруг от страха.Кто здесь сокрыт? – читает надпись онГлавой поник… упал к ногам монаха,И слышал я его последний стон…

* * *

Всё призрак, суета,Всё дрянь и гадость;Стакан и красотаВот жизни радость.Любовь и виноНам нужны равно;Без них человекЗевал бы весь век.К ним лень еще прибавлю,Лень с ими заодно;Любовь я с нею славлю,Она мне льет вино.

ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ

Я знаю, Лидинька, мой друг,Кому в задумчивости сладкойТы посвятила свой досуг,Кому ты жертвуешь украдкойОт подозрительных подруг.Тебя страшит проказник милый,Очарователь легкокрылый,И хладной важностью своейТебе несносен Гименей.Ты молишься другому богу,Своей покорствуя Судьбе:Восторги нежные к тебеНашли пустынную дорогу.Я понял слабый жар очей,Я понял взор полузакрытый,И побледневшие ланиты,И томность поступи твоей…Твой бог не полною отрадойСвоих поклонников дарит.Его таинственной наградойМладая скромность дорожит.Он любит сны воображенья,Он терпит на дверях замок,Он друг стыдливый наслажденья,Он брат любви, но одинок.Когда бессонницей унылойВо тме ночной томишься ты,Он оживляет тайной силойТвои неясные мечты,Вздыхает нежно с бедной ЛидойИ гонит тихою рукойИ сны, внушенные Кипридой,И сладкий, девственный покой.В уединенном наслажденьиТы мыслишь обмануть любовь.Напрасно! – в самом упоеньиВздыхаешь и томишься вновь.Амур ужели не заглянетВ неосвященный свой приют?

Твоя краса, как роза, вянет;Минуты юности бегут.Ужель мольба моя напрасна?Забудь преступные мечты,Не вечно будешь ты прекрасна,Не для себя прекрасна ты.

ЗАПИСКА К ЖУКОВСКОМУ

Раевский, молоденец прежний,А там уже отважный сын,И Пушкин, школьник неприлежныйПарнасских девственниц-богинь,К тебе, Жуковский, заезжали,Но к неописанной печалиПоэта дома не нашлиИ, увенчавшись кипарисом,С французской повестью БорисомДомой уныло побрели.Какой святой, какая сводняСведет Жуковского со мной?Скажи – не будешь ли сегодняС Карамзиным, с Карамзиной?На всякой случай – ожидаю,Тронися просьбою моей,Тебя зовет на чашку чаюРаевский – слава наших дней.

СТАНСЫ ТОЛСТОМУ

Философ ранний, ты бежишьПиров и наслаждений жизни,На игры младости глядишьС молчаньем хладным укоризны.Ты милые забавы светаНа грусть и скуку променялИ на лампаду ЭпиктетаЗлатой Горациев фиал.Поверь, мой друг, она придет,Пора унылых сожалений,Холодной истины заботИ бесполезных размышлений.Зевес, балуя смертных чад,Всем возрастам дает игрушки:Над сединами не гремятБезумства резвые гремушки.Ах, младость не приходит вновь!Зови же сладкое бездельеИ легкокрылую любовь,И легкокрылое похмелье!До капли наслажденье пей,Живи беспечен, равнодушен!Мгновенью жизни будь послушен.Будь молод в юности твоей!

НА КОЛОСОВУ

Всё пленяет нас в Эсфири:Упоительная речь,Поступь важная в порфире,Кудри черные до плеч,Голос нежный, взор любови,Набеленная рука,Размалеванные бровиИ огромная нога!

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Художник-варвар кистью соннойКартину гения чернитИ свой рисунок беззаконныйНад ней бессмысленно чертит.Но краски чуждые, с летами,Спадают ветхой чешуей;Созданье гения пред намиВыходит с прежней красотой.Так исчезают заблужденьяС измученной души моей,И возникают в ней виденьяПервоначальных, чистых дней.

* * *

Напрасно, милый друг, я мыслил утаитьОбманутой души холодное волненье.Ты поняла меня – проходит упоенье,Перестаю тебя любить…Исчезли навсегда часы очарованья,Пора прекрасная прошла,Погасли юные желанья,Надежда в сердце умерла.

ПОСЛАНИЕ К КН. ГОРЧАКОВУ

Питомец мод, большого света друг,Обычаев блестящий наблюдатель,Ты мне велишь оставить мирный круг,Где, красоты беспечный обожатель,Я провожу незнаемый досуг.Как ты, мой друг, в неопытные лета,Опасною прельщенный суетой,Терял я жизнь и чувства и покой;Но угорел в чаду большого светаИ отдохнуть убрался я домой.И, признаюсь, мне во сто крат милееМладых повес счастливая семья,Где ум кипит, где в мыслях волен я,Где спорю вслух, где чувствую живее,И где мы все – прекрасного друзья,Чем вялые, бездушные собранья,Где ум хранит невольное молчанье,Где холодом сердца поражены,Где Бутурлин – невежд законодатель,Где Шепинг – царь, а скука – председатель,Где глупостью единой все равны.Я помню их, детей самолюбивых,Злых без ума, без гордости спесивых,И, разглядев тиранов модных зал,Чуждаюсь их укоров и похвал!…Когда в кругу Лаис благочестивыхЗатянутый невежда-генералКрасавицам внимательным и соннымС трудом острит французский мадригал,Глядя на всех с нахальством благосклонным,И все вокруг и дремлют, и молчат,Крутят усы и шпорами бренчатДа изредка с улыбкою зевают,Тогда, мой друг, забытых шалуновСвобода, Вакх и музы угощают.Не слышу я бывало-острых слов,Политики смешного лепетанья,

Не вижу я изношенных глупцов,Святых невежд, почетных подлецовB мистики придворного кривлянья!…И ты на миг оставь своих вельможИ тесный круг друзей моих умножь.О ты, харит любовник своевольный,Приятный льстец, язвительный болтун,По-прежнему остряк небогомольный,По-прежнему философ и шалун.

* * *

Недавно тихим вечеркомПришел гулять я в рощу нашуИ там у речки под дубкомУвидел спящую Наташу.Вы знаете, мои друзья,К Наташе подкравшись,Поцеловал два раза смело,Спокойно девица мояВо сне вздохнула, покраснела;Я дал и третий поцелуй,Она проснуться не желала,Тогда я ей засунул хуй,И тут уже затрепетала.

СТИХОТВОРЕНИЯ 1820

ДОРИДЕ

Я верю: я любим; для сердца нужно верить.Нет, милая моя не может лицемерить;Всё непритворно в ней: желаний томный жар,Стыдливость робкая, Харит бесценный дар,Нарядов и речей приятная небрежностьИ ласковых имен младенческая нежность.

* * *

Мне бой знаком – люблю я звук мечей;От первых лет поклонник бранной Славы,Люблю войны кровавые забавы,И смерти мысль мила душе моей.Во цвете лет свободы верный воин,Перед собой кто смерти не видал,Тот полного веселья не вкушалИ милых жен лобзаний не достоин.

ЮРЬЕВУ

Любимец ветреных Лаис,Прелестный баловень КипридыУмей сносить, мой Адонис,Ее минутные обиды!Она дала красы младойТебе в удел очарованье,И черный ус, и взгляд живой,Любви улыбку и молчанье.С тебя довольно, милый друг.Пускай, желаний пылких чуждый,Ты поцелуями подругНе наслаждаешься, что нужды?В чаду веселий городских,На легких играх ТерпсихорыК тебе красавиц молодыхЛетят задумчивые взоры.Увы! язык любви немой,Сей вздох души красноречивый.Быть должен сладок, милый мой,Беспечности самолюбивой.И счастлив ты своей судьбой.А я, повеса вечно-праздный,Потомок негров безобразный,Взрощенный в дикой простоте,Любви не ведая страданий,Я нравлюсь юной красотеБесстыдным бешенством желаний;С невольным пламенем ланитУкрадкой нимфа молодая,Сама себя не понимая,На фавна иногда глядит.

* * *

Я видел Азии бесплодные пределы,Кавказа дальний край, долины обгорелы,Жилище дикое черкесских табунов,Подкумка знойный брег, пустынные вершины,Обвитые венцом летучим облаков,И закубанские равнины!Ужасный край чудес!… там жаркие ручьиКипят в утесах раскаленных,Благословенные струи! Надежда верная болезнью изнуренных.Мой взор встречал близ дивных береговУвядших юношей, отступников пиров,На муки тайные Кипридой осужденных,И юных ратников на ранних костылях,И хилых стариков в печальных сединах.

* * *