Заговор против «Эврики». Брошенный портфель - Виктор Егоров

— Мы должны укреплять его авторитет, — попытался возразить Илья.

— Нет, нет. Вы неправы. Не так создается авторитет политического деятеля. Фюрер завоюет всеобщее признание сам, своими делами.

Илья бывал в салоне фон Микк, успел уже присмотреться к Эльзе и убедился, что она девушка весьма независимых взглядов, но он никогда не думал, что Эльза будет когда-нибудь так откровенна с ним.

— А что представляют собой люди, восхваляющие фюрера? Если вы считаете их убежденными национал-социалистами, то глубоко ошибаетесь.

Илья удивленно посмотрел на нее.

— Не удивляйтесь. Это так и есть. Возьмите Акима Шмунда. Пройдоха, который думает только о том, как бы получить оклад повыше. Он и к партии примкнул только тогда, когда она пришла к власти. А если, не дай боже, фюрер уйдет с политической арены, он с той же горячностью, с какой восхваляет сейчас, будет его осуждать.

— Но Эрих Шлифен. Это довольно положительный человек. Он хороший офицер…

— Вот именно. Хороший офицер, не больше, — перебила Эльза, — он хвалит фюрера только потому, что в его красивой голове не укладывается, как это можно отзываться плохо о высоком начальстве. Он может хвалить любого генерала, совершенно не зная его.

Илья улыбнулся.

Давно уже прозвучал звонок, фойе опустело, но Эльза все сидела. Из двери ложи высунулась голова Франца Гальдера. Он махнул рукой: пора…

— Вот возьмите хотя бы этого человека, — задумчиво сказала Эльза, — давно ли он слыл отчаянным врагом наци. А сейчас ярый сторонник партии. Весь секрет в том, что, выйдя из университета, он стал преуспевать на юридическом поприще, вводя новых хозяев во владение предприятиями, принадлежавшими репрессированным.

— Да, я знал герра Гальдера в иные времена, — вздохнув, проговорил Илья.

— Вы молодец, Вальтер. Простите, что я так вас называю.

— Пожалуйста, пожалуйста, — поспешно сказал Илья.

— Я знаю, вы настоящий наци, и поэтому вы непохожи на них. Они говорят не то, что думают, и очень примитивны в старании казаться убежденными членами партии.

В дверях ложи появился старик Вермерен. Эльза поднялась.

— Пойдемте. Они бог знает как могут истолковать наше отсутствие.

Когда они шли домой, Эльза, взяла Илью под руку.

— Заходите к нам почаще, вы не так скучны, как они.

Илья молча поклонился.

IV

Наступил день, когда Илья окончил университет. Ганс Шульц вручил ему чековую книжку на крупную сумму.

— Теперь, сынок, ты вполне самостоятельный человек. Остается подумать о свадьбе. У вас с Эльзой, наверно, все решено. Я освобожу для вас соседнюю квартиру. Эберты съедут по первому требованию. Надо подумать об обстановке.

Илья промолчал. Эльза была ему по душе, но Илье казалось, что есть еще время подумать, как сложится жизнь дальше. Правда, по мере того как чувство Эльзы становилось серьезнее, беспокойство все чаще охватывало его. Он понимал, что быть женой Ильи Светлова Эльза не сможет. У них нет ничего общего. Он вынужден будет скрывать от нее свое второе “я”, и брак по существу превратится в сожительство. Настоящего близкого друга, которому можно довериться во всем, он не приобретет, и хорошо ли разбивать девушке жизнь? Ведь когда-то он вернется на Родину. Поедет ли Эльза с ним?

Единственный выход — разрыв с Эльзой. Но и этого Илья не мог себе позволить: интересы дела требовали, чтобы он посещал салон. В глубине души Илья надеялся, что обстоятельства придут ему на выручку. Но теперь брак откладывать было уже нельзя.

— Конечно, дядя, мы с Эльзой поговорим серьезно, — подумав, сказал Илья.

— Меня волнует и твоя карьера, — продолжал Шульц. — Я допустил оплошность, согласившись, чтобы ты поступил на восточный факультет. Ведь работа по твоей специальности связана с поездками за границу, а мне не хочется оставаться одному. Я не перенесу одиночества.

— Можно найти такую работу, где поездки за границу будут редки и непродолжительны.

— Вот об этом, сынок, я тебя и прошу.

— Я сегодня посоветуюсь с друзьями и постараюсь выбрать подходящую работу.

В салоне фон Микк поздравляли Илью. Эльза была счастлива: наконец-то они поженятся! О карьере Ильи побеспокоится его дядя. Что стоит ему намекнуть фюреру. А вот где они будут жить? Эльзе хотелось, чтобы муж переехал к ним и все в доме оставалось по-старому.

Она молча слушала, как Пауль Вермерен и Рихард Шеммель советовали Вальтеру пойти по дипломатической линии, уверяя, что благодаря отличному знанию персидского языка он сразу получит назначение в германское посольство в Тегеране.

Что ж, перспектива поехать в Иран в качестве жены дипломата довольно заманчива. Эльза готова была принять этот совет и не понимала, почему Вальтер молчит.

Франц Гальдер предложил заняться коммерцией. Одна солидная фирма, говорил он, ищет представителя в Иран без особой специальной подготовки, но с обязательным знанием персидского языка. На Гальдера не обратили внимания. Пауль Вермерен и Рихард Шеммель твердили свое.

— Спасибо, друзья. Но дядя плохо чувствует себя и просит не оставлять его одного. Я не могу сейчас выехать из Берлина, — проговорил Илья. Это устраивало и его самого. Он понимал, как важно для советской разведки иметь своего человека в Берлине.

Неожиданно с места поднялся Вилли Шнель. Он подошел к Илье, взял его под руку и отвел в сторону, к окну.

— Даю тебе совет — поступай в военную разведку. Сразу за границу не пошлют. Пока окончишь курсы, поработаешь, пройдет больше года. Я уверен, что этим выбором старый Ганс (так называли Ганса Шульца его давнишние приятели) будет доволен.

Илья обрадовался, но постарался сделать равнодушный вид:

— Дядю это действительно устроит больше, чем дипломатическая работа. Но я, откровенно говоря, никогда не думал быть военным, а тем более разведчиком.

— У нас каждый дипломат разведчик. И учти, что, прежде чем стать настоящим дипломатом, долго придется тянуть лямку обычного переводчика. В разведке ты продвинешься быстрее, да и работа гораздо интереснее. Там по крайней мере чувствуешь себя самостоятельным.

— Я посоветуюсь с дядей.

— Стоит старому Гансу сказать словечко адмиралу Канарису, новому начальнику военной разведки, и вопрос о твоей работе будет решен. Твой дядя и Канарис знакомы еще с двадцатых годов по Мюнхену, куда Канарис приезжал по партийным делам к фюреру. Да и я могу замолвить за тебя словечко адмиралу.

Вечером Илья рассказал обо всем Шульцу. Тот, как и рассчитывал Илья, поддержал предложение Вилли Шнеля. Его устраивала служба племянника в военной разведке, поскольку отъезд из Берлина был в далекой перспективе. Ганс Шульц решил не откладывая поговорить с адмиралом Канарисом.

В один из воскресных дней он направился к адмиралу. Канарис с женой и двумя дочерьми жил в пригороде Берлина — Зюденде. Адмирал был дома один. Он обрадовался гостю.

— Ганс, какими судьбами? — удивленно произнес адмирал.

Дед Канариса, грек по национальности, эмигрировал в Германию, где женился на немке. Неарийская внешность и сомнительное происхождение всегда были источником неприятностей для Канариса. В расстегнутом кителе, который сваливался у него с плеч, адмирал казался совсем штатским человеком. Да он и не скрывал своего пренебрежения ко всяким военным условностям.

— Наверно, что-нибудь стряслось? — спросил он, усаживая тяжело дышавшего Шульца в кресло.

Ганс Шульц, садясь, опасливо поглядывал на диван, где лежали две таксы. Когда он опустился в кресло, что-то зашелестело справа от него, Шульц взглянул — рядом стояла клетка с попугаем, потревоженная птица беспокойно запрыгала по жердочке.

— Ну, рассказывай, Ганс, как ты живешь? — сказал Канарис.

— Здоровье стало сдавать. Едва дотащился сюда, — отдышавшись, заговорил Ганс Шульц.

— Наверно, что-нибудь важное привело тебя?

— Пришло время устраивать судьбу племянника. Он окончил университет, хорошо знает персидский язык.

— Мне о нем говорил Вилли Шнель. Помнишь этого нелюдима?

— Как же, помню. Он часто приезжал к нам в Мюнхен.

И старые приятели принялись вспоминать мюнхенские дела. Этим “старым бойцам”, как называли участников фашистского путча в Мюнхене, было о чем вспомнить.

Начало темнеть, когда они оторвались от воспоминаний.

— Надо ехать, а то Вальтер будет беспокоиться.

— Ты скажи ему, пусть зайдет ко мне. Нам нужны работники, говорящие по-персидски. Этот язык еще довольно редкий у нас.

— Только не посылай его сразу за границу… — попросил Ганс Шульц.

— Ладно, ладно, старый эгоист, — Канарис весело похлопал старика по плечу. — Мне Вилли уже рассказывал, почему ты выбрал для карьеры племянника военную разведку.