Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара

— А сегодня я уже не так прекрасна, чтобы счесть меня за эльфийку? — в её голосе проскочили озорные нотки, и даже напускное равнодушие не смогло их скрыть.

— Напрашиваешься на комплимент?

Они завернули в очередной коридор и Сули вдруг ухватила человека за руку, сорвалась с места.

— Бежим скорее! — бросила она через плечо, и Боромир не стал задавать лишних вопросов. Они бежали по коридорам, иногда останавливаясь, чтобы девушка могла заглянуть за очередной поворот и убедиться, что там никого нет. Бежали и бежали, пока не оказались на крыше. Сули давно нашла место, где один из балконов почти вплотную примыкал к крыше здания; она часто — как в детстве, так и в более поздние годы — забиралась сюда в поисках тишины и одиночества. Зачем сегодня решила притащить сюда едва знакомого гондорца, оставалось неизвестно даже для неё самой.

— И что это за место? Мне уже можно задавать вопросы?

— Пожалуй, это я тебе разрешу, — бросила воспитанница Элронда, раскинув юбку на ещё не прогретой солнцем черепице. Гондорец сел рядом с ней, уперевшись руками в крышу под ними. — С этого места вид открывается почти на весь город. Мы могли бы забраться на другую крышу — оттуда Ривенделл как на ладони, но это уже в другой раз, когда вместо юбки на мне будут штаны.

— Не забудь меня позвать, — Сули вновь фыркнула и играючи толкнула человека в плечо. — Здесь действительно красиво.

Целый город раскинулся под их ногами. Туда-сюда сновали эльфы. Они не знали, что с этой самой крыши за ними наблюдают две зоркие пары глаз, да и никогда не узнают об этом. Где-то недалеко запели птицы. Девушка пересела чуть ближе к мужчине и положила голову ему на плечо — ей было не совсем удобно, но сделать так уж очень хотелось. Впервые за последние несколько дней ей наконец-то было спокойно.

— Как там в Гондоре?

Рыжеволосый помрачнел и, пусть Сули не видела его лица, но чувствовала, как тот напрягся. Разница была столь велика, что воспитанница Элронда буквально кожей её ощутила и неспешно отстранилась.

— С каждым днём всё хуже, — признался Боромир. Девушка положила ладонь поверх его руки и чуть сжала. — Вчера ты сказала, что бывала в Гондоре. Когда?

— Да, бывала, — она спешно убрала руку и вновь села прямо. — Я не была частым гостем, но иногда появлялась в Минас Тирите.

Сули рассказала о своём последнем визите в Белый город, стараясь не упоминать ничего, что могло помочь мужчине понять, когда именно это было. Ей пока не хотелось пугать нового знакомца своим возрастом. Неожиданно налетел холодный ветер и дернул девушку за волосы, бросив их ей в глаза.

— Погода меняется, — она смахнула упрямые пряди с лица и быстрым движением заправила их за ухо.

— Что тут скажешь, — протянул гондорец, — зима близко.

Птица запела где-то совсем рядом и Сули оглянулась по сторонам, надеясь её увидеть. Та — светло-синяя — сидела через две крыши от них и щебетала, а замолкнув, начинала прыгать с места на место на тонких длинных лапках.

— Хотела спросить, — заговорила девушка, обернувшись к человеку. — Там на Совете один из людей, что-то говорил тебе, — Боромир посмотрел на небо, позволив улыбке расцвести на его лице.

— Он возмутился, что на столь важный для всего мира Совет пустили женщину, — пояснил человек. — Я сказал, что если ему это не нравится, то пусть сам выскажет всё Элронду.

— А делать подобное он не рискнул, — гондорец кивнул и повернулся к Сули.

— Это советник моего отца. Когда один — собственной тени боится. Но если бы высказался я, то он бы стал поддакивать, а так, — мужчина небрежно махнул рукой.

— А ты бы стал говорить подобное?

Сули вглядывалась в лицо Боромира. Ей был важен его ответ. Даже как-то слишком важен.

— Не стал бы, — подумав, выдал гондорский витязь. — Глупо лезть в чужую страну со своими законами. Ты воспитанница Элронда и если он решил, что ты должна присутствовать, я не буду его разубеждать.

Сули улыбнулась.

Они вновь замолчали, а в душе у темноволосой образовался неприятный осадок. Боромир сказал ровно то, что она хотела услышать, но то, КАК он это сказал… Девушка вновь повернулась к мужчине.

— А если бы Совет был в Гондоре, ты бы не пустил меня на него. Верно? — к концу голос её стал совсем тихим. Она наклонила голову в бок, рыжеволосый вздохнул, подтянул колени к груди и сложил на них руки.

— Да. Потому что, как я уже сказал, в чужую страну со своими законами… сама понимаешь. У нас женщинам не позволено присутствовать на таких мероприятиях.

Сули глубоко вздохнула, сдерживая рвущееся наружу негодование.

Боромир вздохнул следом и вдруг повернулся к новой знакомой, заглянул в глаза.

— Не думаю, что стоит ссорится из-за подобных мелочей, — он осекся, поняв что подобрал совсем не то слово. Подтверждением тому служили собравшиеся у переносицы брови воспитанницы эльфов. А ещё в довесок морщинка, образовавшаяся на лбу. — Я хотел сказать, что стоит отложить всё это до лучших дней. Ссоры — это прихоти мирной жизни.

Девушка хмыкнула, не соглашаясь со сказанным прежде, но признавая его правоту в последнем.

Она отвернулась, уставившись на небо. Солнце было уже в зените, но благодаря пышной кроне дерева они были в тени. В детстве Сули пыталась на него залезть. Всё ходила вокруг да около, присматривалась как это лучше сделать и в один прекрасный день решилась, но до верхушки не добралась — упала, когда оставалось всего ничего. Тогда девочка впервые сломала руку и больше на это дерево не полезла.

— И сколько же тебе лет? — вдруг спросил мужчина.

— Думаю такие цифры неприлично озвучивать.

__________

* Йорун — любящая лошадей.

Глава 3. О братьях, сестрах и родителях

Год 2476 Третьей эпохи

Сули тринадцать лет. Она ещё совсем ребёнок и окружает любящая семья, родной город.

Девочка, перебросив длинную косу через плечо, выбежала на площадь. Сегодня был хмурый и пасмурный день и свинцовые тучи медленно и лениво проплывали над эльфийским городом. Удивительно быстро испортилась погода, ведь вчера ещё во всю светило яркое летнее солнце, но ни дождь, грозившийся вот-вот пойти, ни по-осеннему прохладный ветерок никогда бы не помещали настроению ребенка.

На ней были серого цвета штаны и чёрная куртка, а на поясе бережно закреплён небольшой кинжал в эльфийских ножнах, украшенных алой росписью и яблоком в форме четырехконечной звезды — подарок братьев. Сули бежала без оглядки, смеясь и махая руками. Тут её и поймал темноволосый, как и сама девочка, эльф, мимо которого она пробегала.

— Куда это ты так спешишь? — спросил он, крепко держа воспитанницу эльфов за плечо. — За тобой будто орки гонятся, — усмехнулся остроухий, а Сули нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

— Келебриан ждёт меня, — выпалила она скороговоркой, — и Арвен тоже. Пусти Элладан!

Девочка подбоченилась и уставилась на сына Элронда, своего старшего брата, ожидая, когда её уже, наконец, отпустят.

— Я Элрохир, — отозвался эльф, но руку не убрал. — Всё равно это не повод носиться по городу. Помнишь, что случилось на прошлой неделе? — и как спрашивается девочка должна была понять, что это именно Элладан, а не Элрохир? Они же как две капли воды. Надо бы придумать, какой-нибудь способ! Да только вот как? — Сули! Ты меня слушаешь?

— Слушаю! — воскликнула девочка и перекинула косу за спину. — Не буду больше, только отпусти, брат! Мама меня уже заждалась.

Сули очень переживала и всю ночь не могла сомкнуть глаз — это была её первая поездка за пределы города. Она трижды проверила всё ли взяла, готова ли одежда, а посреди ночи и вовсе порывалась сходить в конюшню, чтобы проверить не захворал ли её конь. Конь был здоров, всё собрано и одежда готова, вот только Сули не уследила за временем и сейчас ужасно опаздывала, а тут ещё и Элладан на её пути. Элрохир, то есть.

— Ладно, иди, — эльф бережно потрепал сестру по волосам, — но обещай больше не бегать.