Ошибки нужно совершать - Сода

всё вокруг как-то странно поплыло, Эстер показалось, что её тошнит, сильно закружилась голова. А потом всё резко стало как раньше.

– Перестадь, Эстер, ты же тут вообще де при чем…

– Ты уже это говорила, – не поднимая глаз, сказала Эстер.

– Разве? – удивилась Зара.

Эстер подняла голову и посмотрела на подругу. Нет, она не шутит и не издевается, она правда не помнит, как это сказала.

– Ну да, а потом ещё я сказала, что звонил Теодор…

– Ты этого де говорила… – промямлила Зара, чувствуя себя явно не в своей тарелке.

Подруги уставились друг на друга, пытаясь прочитать в глазах друг друга, что происходит. Но, конечно, ничего не поняли.

– Ты в порядке? – сделала Зара последнюю попытку что-то понять.

Эстер поняла, что она имеет в виду больше физическое состояние, нежели духовное, потому что второе было понятно и предсказуемо.

– Только голова кружится. Так резко закружилась, удивительно! А теперь уже нормально…

– Ладдо, пойдем в класс. Здесь больше дечего сидеть, – Зара обнадеживающе сжала плечо Эстер.

– Хорошо. Ты иди, я ещё умоюсь.

Зара, утвердительно кивнув, ушла. Эстер сняла очки, наклонилась над раковиной и промыла лицо большим количеством воды, а потом поднялась и посмотрела на себя в зеркало.

Вся косметика, конечно, смылась, но её и было не так-то много, поэтому особой разницы было не заметно. Она протерла очки краем платья и надела их, поправила черные кудрявые волосы до плеч, рассмотрела болотно-зеленые глаза, чуть длинноватый нос с несколькими веснушками, длинную шею. Потом тряхнула головой, как будто сбрасывая груз мыслей, и ушла в класс.

Конечно, она никак не могла связать сказанную ею фразу, головокружение и отсутствие диалога, на её памяти уже состоявшегося, хотя и должна бы была.

Оставшийся школьный день прошёл без происшествий, как и тысячи точно таких же дней до него. Эстер избегала Тедди, потому что очень стыдилась своего отказа помочь ему, но, встретившись, стыдилась бы ещё больше объяснять ему, почему так произошло.

Однако Зара, видимо, устроила какой-то разговор на эту тему, потому что в столовой Теодор не подсел к ним, как это периодически бывало, а только издали улыбнулся, при чем, как Заре, так и Эстер. Эстер смущенно улыбнулась в ответ и опустила глаза.

Длинный школьный день наконец-то закончился, Зара и Эстер попрощались на пороге школы и пошли в разные стороны по домам.

Эстер нужно было идти минут десять, а Заре все полчаса. Зара всегда ходила пешком, хотя могла бы добираться на транспорте, по нескольким причинам: она любила ходить пешком, она не хотела тратить деньги и не любила толкучку в транспорте. Да, её кроссовки каждый вечер были похожи на старинный фолиант, к которому никто не прикасался минимум четыре столетия, но отказываться от своей привычки она не хотела.

Эстер сначала не понимала любви к хождению пешком, но идти ей было недалеко, и приходилось ходить. Потом же и Эстер нашла для себя положительную составляющую этого действа – она могла рассматривать виды вокруг. Пусть даже это были дома, которые она видит каждый день на протяжении всей своей жизни, пусть она уже знает каждый камень на дороге – такие прогулки она любила потому, что чувствовала себя максимально живой. Она могла идти своими ногами, дышать, смотреть… Раньше она любила собирать цветы и листья для своего гербария, но теперь не осталось и деревца, листочка которого Эстер не заполучила бы для своей коллекции. Обычно такие прогулки становились ещё лучше вместе с Трис. Вспомнив об этом, Эстер грустно опустила голову и стала смотреть только себе под ноги.

Вернувшись домой, Эстер сразу же занялась домашними заданиями – теперь это было её универсальное средство, чтобы изгнать из головы ненужные и грустные мысли. Когда вернулись родители, она всё ещё была за работой.

– Эстер, мы дома! – крикнул папа, входя в дом.

Эстер отложила уроки и спустилась вниз. Тишина дома наконец-то заполнилась шуршанием, шелестом, звуками шагов и прочими.

– Смотри, что я нашёл для тебя, – сказал папа, вытаскивая из пакета книгу. Она называлась «Как принять вину и освободиться от её груза»

– Спасибо, – криво улыбнулась Эстер.

– Я знаю, может быть, это всё ерунда, – папа уловил эмоции дочки, – но ведь может и помочь.

Эстер посмотрела ему в глаза, увидела безмерную любовь к ней и желание помочь и пожалела о своей первой реакции.

– Спасибо, – сказала она ещё раз, только теперь очень искренне.

После этого Эстер ушла к себе в комнату на второй этаж и, когда доделала уроки, решила заняться чтением.

С первых страниц автор сообщал, что, по его мнению, существует три стадии принятия вины – «Принятие», «Прощение» и «Освобождение».

«Принять» свою вину – это рационально осознать, что виноват именно ты. Ткнуть пальцем в самого себя и точно твердо сказать – это я виноват. «Простить» себя – это не злиться на себя, что ты виноват. Так уж случилось, что поделать! И «освободиться» означает отпустить свою вину, дать ей отделиться от себя и улететь в небытие. Именно тогда душе станет легче. Конечно, можно остановиться только на стадии «принятия», но тогда всю жизнь будешь жить со своей виной и осознанием, что ты виноват. А от этого станет не легче. Можно «простить» себя, но вина будет следовать по пятам всю жизнь. И только после «Освобождения» на душе станет легко, как прежде.

Эстер увлеклась чтением и даже заинтересовалась, поэтому, когда автор начал приводить упражнения для стадии «Принятия», Эстер с готовностью стала их выполнять.

Первое задание заключалось в повторении фразы «Я ошибся/Я ошиблась». Причем именно в такой комбинации, потому что «Я виновен» только усугубит вину, а признание ошибки психологически действует на человека по-другому. Автор объяснял это какими-то исследованиями, но Эстер не особо вникла.

Она села на кровати ровно, вдохнула, выдохнула, и сказала очень уверенно и тихо:

– Я ошиблась.

Неожиданно закружилась и заболела голова, уши заложило, совсем как сегодня в школе.

«Это что ещё за чертовщина?» – подумала Эстер, когда голова резко перестала кружиться.

Некоторое время она недвижимо посидела и подождала, когда голова перестанет кружиться.

– Я ошиблась, – неуверенно и опасливо повторила Эстер.

Голова закружилась опять, да так сильно, что несколько секунд Эстер не могла видеть собственную комнату.

«Ну, точно чертовщина» – утвердилась Эстер. – «Ладно, так уж и быть, это не моё».

Тут и родители позвали на ужин. И мама, и папа внимательно следили за поведением и настроением дочки, пытаясь считать какие-то неуловимые знаки чего-то. Видя, что Эстер глубоко в своих мыслях и словно пытается что-то вычислить, они стали рассказывать о своей работе, неожиданной встрече со старыми друзьями и прочем, и прочем.

– А как у тебя прошёл день, дорогая? – осторожно спросила мама.

Эстер вспомнила безрадостный вид из окна, свои слёзы из-за ошибок в контрольной по физике и жизни и то, как она сидела