Небо бескрылых - Анна Котова

Строй курсантов с воплем "ура" сбивается, в воздух взлетают белые фуражки. Рявкает духовой оркестр, прибывшие на торжество родные и друзья бросаются обнимать новоиспеченную надежду анатольского флота.

Алекс пробирается к Уокеру. Тот ехидно ухмыляется, но и его проняло; он хлопает Алекса по плечу и ерошит ему волосы, ворчит:

— Офицер, чтоб тебе!..

Суета, радостные возгласы, объятия, поцелуи.

Алекс извиняется и выскальзывает из толпы. Оглядывается. В тени ангара — тоненькая девичья фигурка. Уокер провожает подопечного взглядом, видит, как он подходит к девочке, берет ее за руку, что-то говорит — а она поднимает голову и смотрит на него, и глаза ее сияют — даже издали видно. Даже одним глазом.

Рядом с Уокером переговариваются чьи-то папаши, взглядывают в сторону ангара, и Уокер слышит:

— Вот эта?

— Младший лейтенант Юрис Бассианус.

— Гильдия! Надо ж, кого только не берут нынче во флот!

Уокеру есть о чем подумать по дороге домой.

— 32-

Мы стоим рядом на верхней палубе. Солнце уже погрузилось в тучи, небо стремительно темнеет. Вьются, вскрикивая, чайки, ветер запутался в твоих волосах.

— Я знал — ты однажды придешь, — говорю я.

— Конечно, — ты улыбаешься, а в глазах печаль. — Я скучала. Как ты жил без меня?

— Я не жил, — честно отвечаю я.

— Бедный, глупый, упрямый… — твой голос тускнеет, глаза бледнеют, через твое лицо просвечивают звезды.

— Не уходи, — шепчу я, — возьми меня с собой.

Твои губы тают, шевелясь, но слов уже не слышно.

Я встряхиваю головой, отгоняя наваждение. Если не спать несколько ночей подряд, можно увидеть звезды и сквозь собственную ладонь. Я подношу руку к глазам: нет, пока еще непрозрачная.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти с палубы, и ветер плещет мне в спину тихим эхом: "глупый… упрямый…"

Я знаю, милая. Знаю.

— 33-

Каникулы на верфи — с гаечным ключом наперевес.

— Где крестовая отвертка?

— Спроси Алекса, он брал.

— Уже несу, Альфи!

Наконец выбиты сто из ста, и Уокер торжественно выносит из своей каюты ружье — длинноствольную винтовку с необыкновенно дальним боем. Дизитская разработка, не пошедшая в серию. Где этот талантливейший контрабандист обоих миров умудрился раздобыть такое чудо? Неизвестно.

Возвращаясь в академию, Алекс оставит ружье у Уокера — до лучших времен.

Шахматы с Рессиусом. Счет — восемь-семь в пользу Дагобела. Каждая партия — неторопливый разговор о важном: о новых переменах в Гильдии, где Эраклеа передрались внутри клана, об истории, о тактике воздушного боя, и о технике, конечно.

Однажды Дагобел спрашивает о Юрис.

На самом деле, конечно, не так: он спросил просто, есть ли у Алекса девушка.

Алекс замолчал каменно, а уши загорелись.

— О, вижу, есть, и это серьезно, — сказал Рессиус. — Ну извини, парень, понимаю: не мое дело, но мне же любопытно.

— Ничего, — Алекс смущенно вертит в пальцах только что взятого слона. — Ну… я не готов говорить об этом, Рессиус. Кстати, тебе шах.

И правда — шах, и вообще ситуация на доске малоприятная.

— Попытка отвлечь противника провалилась, — усмехается Дагобел. — Тебя не собьешь.

— Стараюсь, — отвечает Алекс. — Тебе мат.

Восемь-восемь.

И тут Алекса прорвало. Запинаясь, не поднимая глаз:

— Она удивительная. Она все понимает. Даже без слов. Умница — и веселая. А какие у нее глаза… Она чудесная. Ну не знаю, как сказать, но вот… как в жару глоток холодной воды, как в мороз тепло и свет…

— Да ты поэт, — смеется Дагобел.

— Не смейся. Просто… она — это ветер в лицо, и небо ясное, и летишь, и дышишь этим небом, и…

— Просто ты ее любишь, мальчик. А она?

— Кажется, да. Не знаю. Надеюсь…

…Дагобел с Уокером задумчиво сидят над чертежом, даже не пытаясь в него вникнуть.

— Наш мальчик вырос, — говорит Дагобел. — Влюбился уже.

— Знаю, — мрачно кивает Уокер. — Наш мальчик не разменивается на мелочи. Его девушка — Юрис Бассианус.

— Ох… — Дагобел качает головой.

— И заметь, это взаимно.

Дагобел встает, дергает себя за бороду.

— Уокер, налей мне выпить.

— Гильдия, чтоб ее, — ворчит Уокер, протягивая инженеру стакан.

— 34-

Господину Мариусу Бассианусу

Маэстро!

Проект наш движется, но возникли некоторые технические сложности. Вероятно, вскоре мы проведем испытания на модели 1:50, чтобы прояснить возникшие проблемы. Отчет прилагаю.

Вы спрашивали моего мнения об успехах юного Алекса Роу. На мой взгляд, он очень продвинулся. И повзрослел. Полагаю, его ждет большое будущее.

Но, маэстро, мальчик не может научиться — и вряд ли когда-нибудь сможет — слепому подчинению. Служба в военном флоте будет ему тяжела. Из него может выйти очень неплохой командир, но подчиненный — трудный. У мальчика на все есть свое мнение. Он еще хлебнет за это полной мерой. Было бы хорошо задействовать его где-нибудь, где нужна самостоятельность и инициатива.

Впрочем, маэстро, от нас тут не слишком много зависит: полагаю, свою судьбу он будет решать сам.

Рессиус Дагобел

— 35-

Госпоже Юрис Бассианус

Здравствуй, Юрис!

Сегодня я летал к Никейской горе, немного не рассчитал время и вернулся заполночь. Все уже спят, а я решил тебе написать.

Какие-то нынче необыкновенно большие звезды, и мигают, и отливают то красным, то зеленым. Наверное, мерещится, но зато так красиво. Хотел бы я, чтобы ты сейчас была со мной. Ты бы сказала: "Опять сочиняешь, фантазер", — а я бы показал тебе Лисий Хвост и Дракона. Их не видно из столицы, а тут они горят вовсю.

До начала занятий еще целый месяц, и я ужасно соскучился без тебя. Если я сбегу на пару дней в Миесс…

(не окончено, исчеркано, измято, не отправлено)

— 36-

Сегодня мне на рукав села бабочка. До поверхности две мили — и вдруг она. Крылышки зеленые, коричневые, желтые, белые, с черной каймой. Большая. Мохнатые лапки, круглые блестящие глаза.

Я наклонился, чтобы лучше рассмотреть, и конечно, она улетела. Пляшущий легкомысленный полет сквозь облака, так далеко от цветущих лугов.

— Наверное, это была сумасшедшая бабочка, — сказал я вслух.

Мда, кто бы говорил…

— 37-

Юрис Бассианус лежит на траве в саду и смотрит в облака из-под ресниц. До конца каникул еще месяц. Что сейчас делает Алекс? Наверное, ковыряется в каком-нибудь моторе и весь перемазан маслом. Если бы сейчас он был здесь! Она показала бы ему эти облака, ежесекундно перетекающие из одной формы в другую, а он на ходу сочинил бы историю о том, как превратился в военный корабль белый королевский замок, и как на военном корабле выросли сады, потому что вся команда лопала абрикосы и кидала косточки куда попало.