Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна

Она произнесла слово с десятью, наверное, мягкими знаками.

— А, вот ты гусыня… смотри, вон та маленькая сумочка с золотой цепочкой вместо ручки…

Ена изящно приложила пальцы к вискам и закатила глаза. Девочка метнулась мухой к лежащему на кровати клачу и притащила ей. Но не она сунула туда любопытный нос, а пацан. И как раз она руки протянула к нему. Увидев его нос в открытой уже сумочке, она молниеносно перехватила её в свои руки и захлопнула! Ап! Но, увы, реакция у мальчишки оказалась невероятно шустрая — в последнюю секунду он отскочил. Снова захохотал и кивнул:

— Я понял, леди, с вами надо держать ушки на макушке.

Ена вздохнула, достала мятную жвачку и засунула в рот сразу две. Дети с любопытством наблюдали за её действиями.

— Что это за лекарство? Пахнет довольно приятно, — девочка присела на край постели, молча, глазками, спросив разрешения сесть рядом. Конечно, Клубничкина разрешила, жалко, что ли. Она же не тонну весит.

— Это то, что приводит меня в распрекрасное настроение. Успокаивает и излечивает от всех недугов. Хочешь попробовать?

Она неуверенно кивнула, и Ена дала ей одну дольку. Кстати, как же этих оглоедов зовут? Поманила мальчишку пальцем, но он не спешил исполнить просьбу, хотя завидовал сестре со страшной силой, это было написано на его лбу аршинными буквами. А попросить гордость, видать, не позволяла. Ена даже зауважала его.

— Подушку подсунь мне под голову… пожалуйста. И тоже садись, я не кусаюсь, в отличие от моей сумочки, — она засмеялась.

Он поправил ей ту подушку, что уже была за плечами и подложил под затылок вторую, поменьше.

— Так?

— Да, идеально! Спасибо! Итак, снусмумрики, как вас зовут? Я Люсьена Кирилловна Клубничкина, а вы кто?

Близнецы переглянулись.

— А вы правда не гувернантка?

— Ещё чего, я терпеть не могу детей. Работаю в строительной компании с деньгами.

— О! Уважаю! — тут же склонил перед ней голову мальчик и ей даже показалось, что он щёлкнул каблуками. “То же мне, гусар юный,” — фыркнула она и повернулась к девочке:

— Давай, с тебя начнём.

Девочка вскочила с кровати, присела в реверансе и сказала:

— Моё имя…

— Ой, да, забыла сказать, не говори мне всё имя, вернее, все имена, чувствую, их у тебя штук десять, только одно, то, как тебя называют дома родные.

— Поняла, — кивнула она и представление пошло по второму кругу — девочка присела и назвалась, наконец:

— Моё имя Лониэлла, — произнесла она напевно.

— Зачётно, — восхитилась Ена и повернулась к мальчику:

— Теперь ты.

Он вытянулся в струнку, руки по швам, голову склонил, взял её руку и, смачно приложившись к ней своими губёшками, солидным, как ему казалось, голосом, произнёс:

— Моё имя, миледи, Мэйнард.

Клубничкина захохотала, откинув голову назад, и, спасибо, что рыцарь без страха и упрёка незадолго до этого подложил ей подушку под неё, иначе, стукнулась бы и шишку точно заработала. Глянув на мальца, удивилась — он стоял с полными слёз глазами и губы его дрожали.

— Что вам показалось смешным, миледи?

Она резко оборвала смех и, притянув его за руку, усадила на кровать рядом с собой.

— Ничего, чес слово. Просто я не видела ещё таких серьёзных мальчиков. И, потом, я же говорила, что терпеть не могу детей, так что… пока ваш папаша, или кто там ещё, не отпускает меня домой, терпите. Но так и быть, смеяться не буду больше над вами.

Увы, жизнь в замке показала, что это просто невозможно!

— Всё, мир, дружба, жвачка, — и Люсьена выдала им в знак примирения по второй мятной жвачке и поднялась, чтобы обследовать комнату. На ходу поинтересовавшись:

— А я сюда как попала? Сама, что ли, приползла?

Близнецы захохотали на разные голоса:

— Хихи!

— Хаха! Нет, конечно, вас отец принёс.

— Мммм… Как интересно. Всю жизнь мечтала, чтобы меня граф на руках носил… — пробормотала она, икнув от неожиданности.

В углу нежданно-негаданно обнаружилась большая ваза с воткнутыми в неё теми самыми павлиньими перьями. Оу, похожа на ту, что она грохнула у Горыныча! Не успела она придумать план мести за её щекотание пером, как в дверь пару раз постучались.

— Да! Войдите, кто там?

К ним вошёл хозяин замка.

— Хотел поинтересоваться… Вы в норме? Поговорить можем?

— Я к вашим услугам, — церемонно сказала Ена, усаживаясь в кресле у столика и сложив руки крест-накрест на коленках.

Он прошёлся перед ней туда-сюда несколько раз, видимо, не зная, с чего начать. Девушка наблюдала молча, стараясь не разглядывать мужчину очень уж откровенно, потому что хорош был, зараза. Горыныч, конечно, лучше, но и братец не уступал ему в харизме. Выше или нет, можно было выяснить, только поставив их рядом. Плечи, пожалуй, пошире. И волосы — грива просто кучерявая! У Горыныча причёска всегда прилизанная. Что ей в графе нравилось больше, так это то, что он очень смешно злился, а злить она любила и это у неё прекрасно получалось. Если старший братец на её подначки провокации подтрунивал, отшучивался и ёрничал, то этот, кажется, понятия не имел, что значит — пошутить. Жутко серьёзный тип.

Она никак не помогала ему в раскручивании беседы, ждала, что он скажет.

Граф Петрус вышагивал перед этой пепельноволосой незнакомкой, свалившейся ему на голову так внезапно (с братом он ещё поговорит обязательно!) и что с ней делать, не представлял. Спускать на тормозах её наглое вторжение, да ещё и ту реплику про жену… Хм… Эта фраза выдавала её с головой — она точно что-то знала! И это “что-то” ей рассказал Виторус, однозначно!

— Итак, мад… леди Клубничкина Люсьена Кирилл-на, начнём сначала. Вы ехали к этому, как его, Отпуску, я правильно понял? — дождавшись её кивка, продолжил, — и попали вместо него к нам. Вопрос — как??? Как вы попали в магический коридор?

Она после двери, спокойно перемещающейся по стене туда-сюда, уже ничему не удивлялась. По крайней мере, старалась держать лицо. Поэтому просто пожала плечами:

— Очевидно, ваше сиятельство, или как вас там, милорд, простое стечение обстоятельств. Я, живя в рациональном мире без всяких сказочных и магических чудес, понятия не имела, что такое вообще существует. А, может, я, всё же, сплю? Упала в обморок, ударилась головой, и теперь лежу в больничке в коме? — Ена с надеждой посмотрела на него, но, увидев его оторопелый взгляд, махнула рукой.

— Слишком вы живенькая такая для лежащей в коме, — пробормотал он, всё ещё хмурясь. — Видите ли, я ждал гувернантку для детей…

— Так полагаю, очередную, — хмыкнула Клубничкина.

Он кивнул, но тут же поднял бровь:

— А откуда вы это знаете? Дети уже доложили?

— Я это поняла по их “прекрасному,” — она показала пальцами кавычки, — поведению. Не каждая добропорядочная гувернантка выдержит их.

— Тогда… про жену… Вы сказали, что она меня бросила. Как вы догадались об этом? Или брат, всё же, говорил вам что-то о нас?

— Вашему брату не мешало бы сделать кастрацию, как шелудивому коту, — отрезала она, моментально начиная злиться и раздувать хищно ноздри, — но, как шпион в стане врага — он кремень, просто незаменим. Я о его семье не слышала ни разу, кроме того, что он всегда ездит в одно и то же место в отпуска. Но я была уверена, что это либо Англия, либо Шотландия.

Она сжала губы и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Предательские слёзы снова выступили, а показывать их постороннему, да к тому же, его брату, совсем не хотелось. Так как мужчина продолжал молчать, то ли ожидая ответа на вопрос про жену, то ли собираясь с мыслями, она, всё же, ответила:

- Просто со злости сказала, у меня это бывает. Разозлюсь, ору что попало, а потом оказывается, что правду.

Они снова замолчали. Дети сидели тише мыши, переглядываясь и боясь пошевелиться, чтобы их не выгнали, но… не прокатило. Пацан внезапно чихнул и их увидели.

— Что вы здесь делаете? — гневно сверкнув на них глазами, спросил граф.

— Мы ждали, когда леди Льена придёт в себя.